Муж-озеро (СИ) - Андрианова Ирина Александровна "iandri"

- Э-э, надеюсь, он не замерзший? Ну вот те раз, замерзший… Все, ребята, скорость передвижения снижается ровно вдвое. (Дружный смех). Давай-давай его, тащи… Боги, да сколько ж он у вас весит? А-а-а! Вы там никто кирпичей не забыли? Девчонки, там, небось, ваши косметички лежат. (Опять смех, преимущественно женский). Ба-атюшки… Одно утешение – в нем тепло…

- В принципе, можем вместо него отдать тебе железо – котлы, топор… Ну и еду. Шатер - да, конечно, великоват. – Серега чувствовала себя немного виноватым. – Утром стормозили, не успели оббить от снега как следует. Вообще он может быть гораздо меньше.

Но Ион уже деловито запихивал затвердевший, белесый от замерзшего конденсата сверток к себе в рюкзак. Странно – утром его рюкзак не показался Танюше пустым. Но сейчас шатер ушел в него весь, как в темный колодец, заталкиваемый худыми, но сильными руками своего хозяина. Должно быть, рюкзак держал форму из-за поставленного внутрь рулонного коврика.

- Ну, что там еще? Котлы-топор, говоришь?

- Куда тебе еще! Тогда уж железо я себе возьму. Мишаня, Игорь, доставайте.

- У нас шатроносец на особом счету. От дополнительной нагрузки освобождается, - добавил Игорек. – Разве что еда…

- О, так давайте еду. – Ион окинул всех просительным взглядом. – Девчонки, можно я вас малость разгружу, и побреду в хвосте, а?

- Ага, а нам лыжню тропить? Хитрый какой! – со смехом возмутилась Оля. – Нет уж, ничего тебе не отдадим тогда!

Оля была персонификацией танюшиного идеала туристской женщины – смелая, сильная, но еще и рассудительная, как мужчины, и не боящаяся аргументировано возражать им. В походе, где, в отличие от «гражданки», на долю мужчины выпадала в разы большая ответственность, чем на женщину, консервировались элементы патриархата: спорить с сильной половиной здесь считалось неуместным. Но у Оли был авторитет, и ее слушали. А еще она ничуть не задавалась, была открытой, веселой и доброй. Будь она вкупе ко всему еще и красивой, как Марианна, она была бы сверхженщиной. Впрочем, ее достоинства были должным образом оценены: у нее был какой-то парень, предпочитавший летние горные походы, поэтому с серегиной группой он не пересекался. Правда, они почему-то не торопились жениться и заводить детей. Но так, кажется, теперь принято. Если бы на месте Оли была Танюша, она, конечно же, уже давно родила бы двух-трех малышей, и мечтала бы еще о стольких же. Но Танюшу не подпустили к олиной судьбе, так что и фантазировать было нечего.

Девушки оказались более податливы на уговоры, чем мужики, и минут через пять Ион уже запихивал в свой рюкзак (право, он был каким-то бездонным!) четыре «едки» - твердые, перемотанные скотчем свертки, каждый из которых содержал набор продуктов на один прием пищи. На подложенных под скотч бумажках были начертаны шифры «5-У», «8-З», «9-О» и так далее, что означало пятый ужин, восьмой завтрак, девятый обед и т.п.. Паковать каждую едку отдельно было старой традицией не только танюшиных друзей, но и, кажется, всего зимнего туризма всей страны. На морозе это и вправду было удобно, но Танюша всякий раз про себя сокрушалась, что подобная практика умножает количество мусора, который нужно сжигать. Со сжиганием вроде бы проблем не было: группа шла по лесистой местности и разводила костры. Слава Богу, не горный поход, где не найдешь ни одной веточки. Правда, Танюше приходилось улучать время, чтобы засунуть сверток полиэтилена в огонь; ее товарищи, хотя вроде бы и признавали, что его нужно сжечь, не желали дышать горелым пластиком во время вечерних посиделок у костра. Все привыкли, что мусором занимается Танюша, и со спокойной душой скидывали ей обертки, как в черную дыру. Однако они были недовольны, когда мусор вдруг посреди вечера вылезал из этой дыры и жалобным голосом Танюши просился погореть в их чистом, душистом костре. Иной раз Танюше приходилось дожидаться, пока товарищи залезут в шатер, чтобы реанимировать потухшие угли и всерьез заняться утилизацией отходов. По утрам никто и не думал ждать, пока мусор сгорит; все бросали свои отходы в почти угасший костер и уходили. Танюше опять-таки нужно было задержаться, как будто для естественных надобностей (иначе бы Серега, поди, и не разрешил бы), дождаться, пока все сгорит, потом закидать костер снегом (иначе Бог-Природа был бы ею недоволен), выгрести из холодной угольной кашицы несгоревшие остатки, переложить в мешочек-погремушку и, задыхаясь и проклиная Серегу и всех прочих, бежать догонять группу… Конечно же, они все - безответственные негодяи, думала в такие минуты Танюша. Но вот в чем дело – Бог-Природа, или какой-то иной Бог (может, у них были разные юрисдикции) почему-то не только не наказывал Серегу и Мишаню немедленным раком легких, а остальных – разнообразными проблемами в личной жизни, но, напротив, все они были здоровы, довольны и счастливы. В отличие от Танюши. И это противоречие было неразрешимо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

…После запихивания едок в руках Иона каким-то образом оказался еще и топор, моток веревки, снеговая лопата, несколько карабинов и еще ворох всякой общественной мелочи, которая тоже ждала перемещения в его багаж. Похоже, в процессе перекладываний-перешучиваний он сумел убедить каждого из группы лично, что у него совершенно пустой рюкзак, который прямо-таки просится, чтобы туда еще что-нибудь положили. В итоге рюкзак вырос раза в полтора, и заодно украсился по бокам дополнительным обвесом, что сразу придало ему героический вид. Нарочито кряхтя и постанывая (под аккомпанемент смеха благодарных зрителей), Ион вскинул его сперва на колено, а затем, по очереди поймав руками лямки, втиснул в них руки и подбросил ношу на спину.

- О-хо-хо… Ребята, теперь я чувствую – у вас реально суровый спортивный поход, кхе-кхе… Прямо-таки всем телом чувствую.

Девушки хихикали.

- А ты думал, мы тут прогуляться собрались?

- Ага, такая прогулочка на восемь перевалов и две вершины…

- Ты это, если совсем тяжело будет, не стесняйся, обратно разгрузим, - заботливо сказал Серега.

Его собственный рюкзак теперь выглядел каким-то не по-командирски худым, и он чувствовал угрызения совести.

- Эх, сбежал бы, да поздно – мои далеко ушли. И почему меня не предупредили, что вы такие большие спортсмены? – Ион говорил теперь с трудом, но все равно не уставал широко улыбаться.

- Может, лучше мне вперед пойти? – предложил Игорь. – У нас обычно тропильщики сменяются раз в десять минут.

- Ага, потом обязательно. Только пока лучше я – тут уже скоро нужный ручей будет, так чтоб не промахнуться.

Ион оглянулся, и Танюше показалось, что его улыбающиеся глаза блеснули лично ей. «Да нет, конечно, просто он такое доброе солнышко, всем одинаково светит», - строго опровергла себя она. Но заглушить простодушную надежду все-таки не смогла.

Глава 3. Перевал

Река постепенно углублялась в высокий узкий каньон. Его стены, словно кем-то аккуратно прорубленные, уходили вверх разноцветными слоями древних известняковых отложений. Некоторые слои были прочнее и, не смытые весенними потоками, нависали карнизами; на них скапливались снеговые надувы. На самом верху топорщилась жесткая шерсть леса: вытянутые, по-северному стройные ели, тоненькие сосенки с пушистыми зелеными венчиками, или просто длинные острые иглы умерших, уже неведомых деревьев. Справа и слева в главный каньон впадали другие, поменьше. Ручьи, которые их образовали, сбегали с крутых склонов, и в летнее время, должно быть, были водопадами. Сейчас они превратились в плотные снежные языки, круто уходящие наверх, под шапку леса. Ион бежал впереди, как ни в чем не бывало, словно бы груз за его спиной ничуть не увеличился. Иногда он останавливался, чтобы подождать остальных и перекинуться шутливым словцом – без общения ему, видимо, было грустно – и тогда уж не забывал шутливо покряхтеть, жалуясь, что вот-де судьба засунула его в группу «больших спортсменов», которые прут сзади, как лоси, и лишь приятное «дамское общество» компенсирует его страдания. Но всем уже стало ясно, что это не более чем вежливый реверанс в сторону друзей, дабы не смущать их демонстрацией своей небывалой выносливости.