Маша и Позитивный мир - Анна Гаврилова

— Держись, — шепнул брюнет и, справившись с моим оскалом, заставил запрокинуть голову. В следующую секунду я ощутила на языке ну о-очень неприятный вкус.

Это было горько, вязко и бесконечно гадостно! Настолько, что я всё-таки сумела совладать с собственным телом и дёрнуться, но…

— Не смей выплёвывать! — рыкнули в самое ухо.

Я не хотела, однако подчинилась. А после ещё нескольких вливаний услышала почти ласковое:

— Умница, детка.

Только теперь я осознала, что мерзкий вкус уже не мучает, а пожар, тлеющий во рту, вызван остатками лекарства. Этот момент подарил толику облегчения, даже слёзы по щекам побежали.

— Потерпи. Пара минут — и всё пройдёт, — шепнул брюнет.

Ввиду того, что иных вариантов не имелось, я поверила. И неприятные ощущения действительно начали отступать, правда, этим дело не ограничилось…

Не знаю почему, но ужас и оцепенение не просто исчезли, а сменились другой, совершенно неожиданной реакцией — я почувствовала прилив очень характерного жара, не менее характерную расслабленность и желание, сосредоточенное внизу живота.

Попытки открыть глаза тут же прекратились. Теперь я, наоборот, жмурилась, прислушиваясь к себе.

Вот какого, спрашивается, фига? Я же только что на пороге смерти стояла. Я умирала, в мой рот вливали какую-то горькую мерзость, и сейчас мне должно быть как минимум плохо. А я?

Впрочем, что я всё о себе да о себе? Дорогой организм! Прости за грубость, но ты сдурел? Откуда это всё? Что за требование секса?!

— Прошло? — прежним шёпотом поинтересовался брюнет, и я едва не взвыла.

Просто его дыхание щекотнуло ушко, от чего миллиарды мурашек, блуждавшие всё это время по коже, резко устремились в одну маленькую, но очень интимную точку. Ну не гады ли? А ну стоять!

Вздрогнув, я буквально отодрала себя от мужчины и, встав на карачки, неловко отползла на пару метров. Потом повернулась к предводителю «чёрных» лицом, и…

Бог мой… зачем я это сделала?

Когда в этих чернющих глазах блестела насмешка, он был великолепен. Теперь, когда в них застыло искреннее беспокойство… О нет! Нужно срочно взять себя в руки!

— Только не говори, что пила дьярну, — прерывая внутренний монолог, сказал он.

Я замерла, красиво хлопнула ресницами и переспросила:

— Что?

Губы брюнета дрогнули в улыбке, и я снова начала таять. Пришлось отвесить себе пару мысленных пощёчин, чтобы хоть в какое-то подобие нормы прийти.

А визитёр окинул меня оценивающим взглядом, и его улыбка стала шире. Вернее, не только шире, но и прекраснее.

— Ясно, — со вздохом заключил он. — И сколько глотков?

— Э… — откликнулась я.

Но через пару секунд до затуманенного внезапными желаниями мозга всё-таки дошло, что речь о местной самогонке, и я ответила, причём честно:

— Два.

А что? Ведь действительно так.

Брюнет молчаливо усмехнулся и встал. Как ни печально, но в этот миг мне вновь пришлось прицыкнуть на собственный организм. Просто этот обнажённый торс, рельеф мускулатуры и узкие бёдра… О! Мама дорогая, ради такого стоило попасть в фэнтези!

— Детка, всё хорошо? — окликнул брюнет, и я поспешно кивнула. Тут же удостоилась ответного взгляда — пристального и очень серьёзного.

Уж не знаю, к каким выводам пришёл предводитель «чёрных», но от прежнего дружелюбия мало что осталось. Когда он заговорил вновь, голос звучал довольно холодно, даже жёстко:

— Слушай, у тебя что, совсем мозгов нет? Ты чем думала, когда верховную жрицу племени Ургар дразнила? А когда к Ирриару при всём воинстве ласкалась? Считаешь, если мордашка симпатичная, то всё с рук сойдёт?

Ой… он назвал меня симпатичной…

Я закусила губу, но уголки губ всё равно поползли вверх. Улыбка получилась жалостливой, правда, мужчина не дрогнул, и его тон остался прежним:

— Ты ещё не поняла, что здесь всё иначе? То, что прощается в нашем мире, здесь может привести к смерти.

Нашем мире? Так он… так мы…

— Ирриар мог тебя убить! — выпалил мой черноволосый бог, глаза хищно блеснули. — Четвертовать! За неуважение к воинству!

Видимо, надо было испугаться, но я даже не поморщилась. Какая разница, если всё обошлось?

— А дьярна? Зачем ты её выпила? Допустим, ты не в курсе, что это за напиток, но тогда тем более следовало отказаться. Разве не знаешь — в чужом мире любое вещество может быть ядом!

Наверное, следовало промолчать, но…

— Правда? — спросила я.

Мой голос прозвучал очень искренне, но вместо сдержанного, доброжелательного ответа, я… ну, короче, нарвалась.

Глаза брюнета сузились, превратились в две наполненные тьмой щёлки. Кулаки сжались, губы — тоже. И выдохнул он как-то… подозрительно шумно.

— Издеваешься? — Нет, это был не вопрос, а приглушенный звериный рык.

Я помотала головой и язык на всякий случай прикусила.

— Ты же вроде не блондинка, а тупишь покруче любой безголовой куклы. Привыкла к теплу и уюту? Так вот, запомни: тут тебе не курорт! Это дикий мир, который не терпит слабости. Здесь выживают и побеждают сильнейшие, а остальные погибают, причём быстро и болезненно.

Я нервно сглотнула. Хотела возразить, озвучить свои наблюдения, но брюнет продолжил раньше, чем успела рот раскрыть.

— Ты даже не понимаешь, как тебе повезло сегодня. Я случайно взял с собой это противоядие. А если бы его не оказалось? Знаешь, чем бы всё кончилось?

Нет, каяться и впадать в уныние я не собиралась — ведь, повторюсь, всё обошлось. Но под прицелом чёрных, лишённых белков глаз потупилась. Была бы котёнком, ещё бы и ушки прижала.

— Ты могла умереть, — чуть смягчившись, выдал собеседник.

— Извини, — брякнула я.

Нет, вины за собой не чувствовала, просто хотелось закончить препирательства и перевести разговор в иное, более конструктивное русло. И вопросы кое-какие задать.

Предводитель «чёрных» выдохнул, явно растратив основной запас агрессии, и я этой ситуацией воспользовалась…

— Как ты оказался в моей спальне? Как тебе удалось?

Любопытство было вполне закономерным — ведь окон тут не имелось, а к двери такого, как он, вряд ли подпустят. Да и вообще, апартаменты расположены на территории гарема, а в такие места не то что представителям чужой банды, даже своим вход воспрещён.

Брюнет усмехнулся. Причём так, будто спросила нечто элементарное. Это стало поводом сосредоточиться и обвести комнату взглядом…

Пусть не сразу, но я всё-таки заметила. Верёвка! Она свисала прямо с потолка. А одна из прозрачных панелей была приоткрыта на манер люка.

— А ты наглец, — со вздохом уважительно констатировала я. — Солнце ещё не село, а ты уже по чужим гаремам шастаешь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});