Далахан - Артемис Мантикор

из вас вспомнит что-то о своём прошлом, — сказал я для остальных. — Сразу же докладывайте об этом мне.

— А это хорошо или плохо, владыка? — подал голос мёртвый некромант. Я вспомнил, что в отличии от Лича, он сохранил часть своей внешности и выглядел даже не как зомби, а как очень худощавый мужик неопределённого возраста, где-то от тридцати пяти до шестидесяти. Вероятно, благодаря этому его голос был более человечным, а не потусторонним, как у других десятников.

— Почему ты это сейчас спросил?

— Я тоже хочу быть полезен материнскому древу. Должен ли я пытаться вспомнить, кем я был раньше?

— Как думаешь, пошатнёт ли это твою веру в материнское древо?

— Нет! — решительно ответил бывший некромант.

— Откуда такая уверенность?

— Связь, — легко ответил мертвец. — Я часть леса. Это важнее прошлого. Лес дарит покой. Солнце… я хочу чувствовать солнце на своих листьях. Прошлое… в прошлом, владыка. Оно не имеет значения, пока жив Лес.

— Твои воспоминания могут тебя усилить и дать тебе знания о мире вокруг нас, а возможно, и часть прежних сил, которые смогут послужить на благо материнского древа.

— В таком случае я постараюсь вспомнить больше. Я служил тёмной фракции мира, состоящего из слоёв летающих островов. Меня убил в бою маг света. Затем были шесть жизней здесь. Каждый раз я возрождался некромантом в окружении мертвецов. Затем я пал от рук рейда живых и воскрес уже частью Леса.

— Ты довольно много помнишь о своём прошлом.

— Когда я служил Анклаву Мрака, я много задумывался о том, чтобы сохранить свою память, владыка. Когда я был Мордредом Тёмным, я всегда часть сил смешивал с памятью и уплотнял, чтобы в любом мире и любой личине магия мрака возвращала мне часть меня.

— Выходит, у тебя есть даже имя?

— Четыре жизни назад я помнил больше. И имел класс аниматурга. Но затем я проиграл магу, покорившему часть моей сущности, и я стал намного слабей.

Я про себя отметил раскрытие ещё одного маленького секрета. Осколки сущности, выпавшие из монстров, делают их слабее в будущих перерождениях.

— И эта память никак не влияет на твою верность материнскому древу?

— Покой Леса мне нравится больше.

На миг мы замолчали, после чего уже я, видимо поймав их манеру речи говорить с длинными паузами, добавил последний вопрос в копилку фактов.

— Ты бы хотел, чтобы я звал тебя Мордред? — спросил я у некроманта.

— Я не достоин этого имени. Я всего лишь тень прежнего себя. Я — часть леса.

— Но как-то же тебя нужно называть, верно?

— Хорошо. Мне нравится звучание этого имени. Спасибо, владыка.

— За что?

— За настоящее имя. Вы выделили меня из толпы.

— Если однажды я вспомню своё имя, владыка, — хмуро поддержал его Лич. — Вы дадите имя мне?

— Любому из вас. Мне так только проще будет…

Я вдруг ощутил обжигающий укол в ладони. Нахмурившись, поднял руку к завязанным глазам и с удивлением смог увидеть свою светящуюся кровь дендроморфа, насыщенную маной.

А затем отвел руку в сторону и за ней увидел впереди тропинку, отмеченную светящейся лентой. Кровь удивительным образом тянулась от ладони вперёд, указывая направление пути.

При этом мои глаза всё так же были закрыты плотной повязкой. Я даже специально проверил это левой рукой. Мне отчётливо удавалось рассмотреть своё тело и отмеченный моей кровью путь. Так, будто я видел всё это обычным зрением.

Вокруг вместо своих некродендроидов я смог различить едва уловимые силуэты плясавших теней. Как будто реальность разделилась. Тело осталось в зеркальном лабиринте, а восприятие и душа вошли в нематериальный мир.

— Владыка, — послышался голос откуда-то издалека. — Нам нужно свернуть здесь.

— Нет, — ответил я. — Идите за мной и защищайте. По моему приказу нужно будет доложить обо всём, что вы видите.

— Задача ясн-на, владыка.

— Что ты видишь в том пути, куда я иду?

— Дорога между зеркал, — послышался голос Дора. — Такая же, как везде.

— Тогда почему ты решил, что это неправильный путь?

— …

— Приношу свои извинения, владыка, — пауза продлилась секунд шесть. — Я не знаю, почему я так решил. Скорее всего, на меня пытаются воздействовать.

— Странно… — прошептал я себе под нос.

Вдруг светящаяся тропинка исчезла, и меня вновь окружила кромешная мгла. А боль в руке стала нарастать с каждой минутой сильнее.

Это выглядело, как принудительная активация некоего эффекта, затрачивающего жизненную силу на своё поддержание. Или… это ловушка и мою силу просто выпивают вампиризмом?

Всё расставили по своим местам враги, выскочившие из черноты, и попытавшись напасть вдвоём.

На глазах по прежнему была повязка, и я не должен видеть перед собой ничего, однако твари были видны так же, как если бы мы находились в реальности. Разве что их плотность оставляла желать лучшего, и существа постоянно немного менялись, будто подбирали новый образ, не выходя за границы прежнего.

Как работало странное «зрение» через закрытые глаза, было решительно непонятно, но главное, что таки работало, позволяя мне вовремя заметить угрозу и противостоять ей.

Выглядели они совсем не так, как те существа, что были в прошлый раз. Мелькнула мысль, что лабиринт хищников совсем не обязан каждый раз проходить по одним и тем же правилам, и что не может быть настолько простого читерного прохождения через миньонов и закрытые глаза.

Я призвал майр, легко уклонился и рубанул существу в районе шеи. Монстр сразу впитался в клинок, а следом за ним пронеслось уведомление.

Доступны новые свойства оружия:

1. Абсорбция.

Позволяет клинку впитывать в себя духовные эманации магических и бесплотных существ, восполняя владельцу запас маны.

2. Астральная травма.

Позволяет клинку наносить бонусный урон духовным и магическим сущностям, временно искажая затраты на активацию и свойства способностей противника.

Прежде, чем я успел дочитать, на меня бросился второй такой же. И этот оказался чуть более проворным, потому уклонился от первых трёх атак и даже попытался вслед за этим контратаковать, но вышло у него это так себе — он напоролся на майр, который изогнулся селективным морфизмом и вошёл в тело существа.

А затем чёрная дымка втянулась в майр, а я ощутил небольшую прибавку сил.

Абсорбция оказалась правильным выбором, по крайней мере для этого… места?

Любопытство приятно обожгло где-то в области лёгких. И это жжение