Песнь моряка - Кен Кизи

нервозность легко глушится небольшой дозой выпивки.

В каюте под палубой Грир залез в косой рундук и нащупал там бутылку рекон-«Сиграма». Для разбавки Айк принес две банки «Доктора Лайта». Пока они пили теплую колу с бурбоном, Грир разрезал и снял с головы Айка последние бинты.

– Пфу, чувак, то ж разве сотрясение. То ж голимый шишак на башке. Я уж думал, тебя и вправду поранили.

Бабочковые пластыри отодрались тем же способом, что и приклеились, – щедрым поливом алкоголя. Закончив дело, Грир отступил, изучил расцарапанные щеки и шею Айка, причмокнул сквозь зубы и вздохнул:

– Дикая кошка, значит? Я б сказал, там было штой-то еще. Расскажи дядьке Эмилю, а?

– Сначала я хочу услышать, что происходило в моем фургоне до меня.

– Што? А? Значит, вот шо за дикая кошка тебя расцарапала? Луиза Луп? – Крутанув питье в чашке, Грир расположился на единственном стуле, довольный, что сейчас узнает финал собственной истории. – Вааа-хо! Лулу-за-Луп.

– Нет, она меня только забинтовала, – сказал Айк, – а до того наградила шишкой на голове. Расцарапала меня настоящая кошка.

Потягивая виски с колой, Айк рассказал о событиях раннего утра, как его разбудила застрявшая тварь, потом раздались задушенные крики в ночи, потом этот странный серебряный мужик. Гриру нравился рассказ, он прищелкивал языком и одобрительно кивал.

– Поскакал на выручку, трубя в рожок. Айзек, я теперь буду страдать, что не остался поглядеть на экзотического серебряного, – пожалел Грир. – Невероятно было б интересно.

– Попробуй разок зайти через переднюю дверь, вместо того чтобы сбегать через заднюю, – познакомишься с интересными людьми.

– Я лучше погляжу, Айзек, понаблюдаю, как ученый. А знакомства оставлю паладинам вроде тебя. Так откуда, – Грир поерзал на стуле, заметно увлекшись, – ты думаешь, заявился этот внезапный супруг Лулу?

Айк пожал плечами:

– Из-под земли, как поганка, – все, что я могу сказать.

– Вчера в «Битых Псах» говорили, будто в Куинаке собираются снимать большое кино. Может, он голливудский скаут. А что сказала Лулу?

– Лулу сказал, что на нем метка Ионы.

– Метка Ионы? Что еще за фигня?

– Приносит несчастье, согласно религии ее папаши.

– Чуу! Какая такая религия может быть у старого Омара Лупа?

– Десять кегельных заповедей. – М-да, он таки был немного под кайфом. – Все то несчастье, что не красный кегельный мяч и не черный боров.

– Чистокровный альбинос, говоришь? Совсем белых мне изучать не доводилось.

– Был один такой в особом лагере при шерифе, – вспомнил Айк. – Тощий мелкий панк-дилер, носил очки с опаловыми линзами, чтобы фильтровать свет. Охрана бесилась, что их нельзя конфисковать.

Грир был в восторге.

– Он приносил несчастья?

– Нет, только шум и нудеж – как все хвастливые панки. Корчил из себя лагерного клоуна: свистелки, брызгалки – все такое. Как-то брызнул суперклеем на зубы лагерному псу за то, что тот его тяпнул. Для заморыша в тюрьме не самый мудрый поступок. За такое могли бы и прибить, но кто-то из крупных Кровников[13] взялся за ним присматривать. Прозвали его Святой Ник.

– Он был похож на Санту?

– Он ходил с важным видом, словно обещал подарки. Но примерно за неделю до конца срока я заметил, что Кровники трясут должников.

– Трясут должников? – Грир обожал Айковы тюремные воспоминания. – А что в этом ужасного?

Айк глотнул смесь из кружки и посмотрел на запотевшее окно:

– У пацана была работа в лагере, он чистил сортиры. А я был в дорожной бригаде. Однажды меня привезли раньше времени, потому что собирались приехать адвокаты консультировать насчет развода. Транспорт высадил у лагеря, а там ни души. Спальни, общие комнаты, столовая – как вымерли. Наконец слышу, из тренажерной доносится смех. Подошел ближе, смотрю, вся банда собралась в углу, где штанги: охрана, начальство – все. И стоят в очереди.

– Ох ты, – сказал Грир.

– Именно. Вскоре из душа приковылял этот панк, все ноги в крови.

– Что ты сделал?

– Нечего было делать. Всё уже сделали.

– Ты кому-нибудь сказал?

– Кому? Все офицеры и так были в курсе. Не думаю, что бедняге пошло бы на пользу, если бы я устроил ему рекламу еще и среди сержантов.

– Что с ним потом стало?

– Он был еще там, когда меня перевели на соцадаптацию. Говорили, что под конец стал слишком выступать и получил на морду подушку.

– Вон оно как. Может, вчерашний мужик – дух того несчастного придурка, восстал из мертвых.

Айк покачал головой:

– Если так, то этот дух стал в три раза больше хозяина. Нет, вчерашний придурок – просто оборзевший муж с проблемами пигментации и злобным тестем.

– Никогда не знаешь, – возразил Грир. – Духи и не такое выделывают.

Лодка мягко шаталась-болталась, бутановая горелка шипела, а двое мужчин тянули питье и обсуждали Луизу Луп с ее внезапным мужем. Айк прекрасно себя чувствовал. Его даже устраивало то, как он торчит здесь, у всех на виду. Именно такая рыбалка и нравилась ему больше всего: новая вода, новые приключения. Что с того, что их будут стаскивать с мели и волочь на буксире, как последних дураков? Зато эти пижоны узнают, у кого хватило яиц хотя бы сунуться в Утиный. А уж когда он вывалит на причал всех своих королевских… да, зрелище стоит того, чтобы побыть некоторое время дураком.

Его благостный настрой не поколебал даже вид «Су-Зи», которая с пеной промчалась мимо них за целый час до закрытия. Она все же сбросила ход, и черная бесформенная фигура Алисы за штурвалом успела разглядеть их в бинокль. Айк помахал, чтоб она плыла дальше.

– Она утопит нас обоих, – объяснил он Гриру. – Подождем Вонов.

– Я не против, – согласился тот. Он встал, чтобы еще раз покрутить радио. – Хотел бы я знать, куда она так торопится. Может, вернулся Кармоди?

– Твоими молитвами, – сказал Айк.

Они сидели в кабине, пили и дремали до девяти часов, когда просвистел свисток закрытия. Тогда они вышли на палубу и стали наблюдать, как лодки устало стекаются в порт. Их было не много – остальные, наверное, ушли раньше. Когда в поле зрения ввалился Норман Вон, они помахали ему, что нужен трос. Он забросил им спиннингом грузило, они прикрепили его к булиню, и Вон стал наматывать катушку. Большому дизелю понадобилось всего несколько минут, чтобы стащить их с мели. Весь обратный путь они качались и барахтались у него в кильватере.

Вон бросил их разгружаться у старого тендера Босли. В громкоговорителях на лодке грохотал Бах. Босли всегда ставил Баха. Или «Битлз». Пока он разбирался с их уловом и отсчитывал деньги, Грир прошел вперед поболтать с дочерьми Босли. Должны же они оценить размер его королевского. Они с Айком оставят его себе, сказал он девушкам, и будут всем показывать. Те помогли выпотрошить рыбу и оттащить ее обратно на «Колумбину». Босли выбросил трос, чтобы дотянуть их остаток пути до порта.

Они обогнули мысы, приблизились к отмели и раскрыли рты. Над мачтами и рангоутами других