Мифы советской страны - Александр Шубин

Эта смелая версия была бы хороша, если бы Николай начал действовать 27-28 февраля, когда обстановка в столице действительно не контролировалась ни Думой, ни Хабаловым. Но в действительности реакция императора на события последовала уже 25 февраля, сразу же после того, как ему сообщили о происходящем. Никакой готовности сдать трон и удалиться в "частную жизнь" император не проявил. Напротив, Николай отправил Хабалову телеграмму, оказавшую огромное влияние на дальнейший ход событий: “Повелеваю завтра же прекратить в столице беспорядки, недопустимые в тяжелое время войны против Германии и Австрии"[67]. У Николая уже был опыт 9 января 1905 г. Тогда трагедию еще можно было «списать» на плохих исполнителей и стечение обстоятельств. Теперь Николай принял решение, зная, что оно ведет к кровопролитию.

"Эта телеграмма... меня хватила обухом... - вспоминал потом генерал Хабалов, - Как прекратить завтра же?... Государь повелевает прекратить во что бы то ни стало... Что я буду делать? Как мне прекратить? Когда говорили: "Хлеба дать" - дали хлеба, и кончено. Но когда на флагах надпись "Долой самодержавие", какой же тут хлеб успокоит! Но что же делать? - царь велел: стрелять надо..."[68] Телеграмма царя означала конец попыток как-то урезонить доведенные до отчаяния массы.

Вечером 25 февраля демонстранты, привыкшие к относительной безопасности своих действий, были встречены войсками. Первый выстрел утром 25 февраля был, видимо, произведен случайно. В полшестого вечера отряд драгун открыл огонь по митингующим, убив и ранив 11 человек. В демонстрантов стреляли и на Невском проспекте[69]. Теперь команда стрелять отдавалась вполне сознательно. Ибо исходила она с самого верха самодержавной власти: «Повелеваю завтра же прекратить!»

Расстрелом демонстрантов власти были намерены перейти в наступление. Однако кровопролитие привело к новому витку революции. Начались столкновения рабочих с войсками вокруг заводов. На Выборгской стороне были воздвигнуты баррикады. В результате рабочие кварталы оказались вне контроля властей.

"Продолжая наступление", власти в ночь на 26 февраля арестовали около 100 активистов революционных партий. Но революция развивалась уже независимо от политических активистов. Толпы "рождали" агитаторов из собственной среды сотнями. Организованность движению пытались придать и левые думские лидеры. Думу еще можно использовать как инструмент возможного умиротворения масс.

Еще 26 февраля председатель Думы М. Родзянко, пытаясь как-то спасти ситуацию, которая грозила парламенту катастрофой (как казалось, прежде всего в случае победы самодержавия над "бунтом"), отправил царю телеграмму с предложением создания правительства во главе с популярным деятелем. Родзянко уверял, что "иного выхода нет, и медлить невозможно"[70]. Во всяком случае второе было верно. Прочитав телеграмму, Николай сказал своему приближенному: "Опять этот толстяк Родзянко мне написал всякий вздор, на который я ему даже отвечать не буду"[71]. Вместо ответа царя депутаты получили указ о приостановлении заседаний Думы.

27 февраля, протестуя против роспуска думы, Родзянко телеграфировал царю: «Последний оплот порядка устранен»[72]. Раз Николай глух к умеренным предложениям думских лидеров, им волей неволей пришлось икать другую опору – в народном движении.

Народные избранники подчинились решению о роспуске и разошлись, но "члены Думы, без предварительного сговора, потянулись из залы заседания в соседний полуциркульный зал," - вспоминал депутат П. Милюков[73]. В этом "зале для игры в мяч" Русской революции был создан Временный комитет Государственной Думы (ВКГД) для «водворения порядка в г. Петрограде и сношений с организациями и лицами"[74]. Примечательная формулировка. Депутаты надеялись выиграть в любом случае. Победит царь – мы водворяли порядок. А если процесс пойдет дальше – представители Думы могут, действуя от ее имени, возглавить «общественные организации».

Комитет был создан так, чтобы в случае победы самодержавия депутатов нельзя было обвинить в нарушении закона. Таким образом думский комитет становился единственным легальным органом, в котором бунтовщики могли обрести заступника перед лицом монаршия гнева.

В комитет, который иногда именовал себя также исполнительным комитетом (претензия на административные полномочия), вошли кадеты, октябристы, социалисты. В центре оказались кадеты.

Между депутатами возникли споры относительно дальнейших действий. Характерно, что недавние товарищи по масонской ложе вовсе не сходились во мнениях. Некрасов предлагал создать военную диктатуру, а Чхеидзе выступал против этого[75].

Милюков, вспоминая о создании комитета, пишет о "самоубийстве Думы". Однако в этот момент Дума еще не прекратила свое существование, а лишь прервала заседания. Убийство (а не самоубийство) Думы лидеры ее либерального большинства произведут позднее.

Более того, в сознании масс Дума продолжала жить полнокровной жизнью. Об официальной приостановке ее деятельности знали немногие (да и какое значение мог иметь указ царя в такой обстановке), и вскоре именно Дума, а точнее место ее расположения - Таврический дворец, стал центром притяжения восставших. Как законное учреждение, Дума обеспечивала какую-то видимость законности всему движению. Таким образом, Николай II своими действиями не только резко обострил ситуацию, но и толкнул парламентский центр ко все более активному участию в революции, исключив возможность достижения компромисса.

Своими действиями Николай II при поддержке супруги наносил такие удары по самодержавию, которые не могли бы нанести никакие масоны.

Вооруженное восстание или комбинация интриганов?

27 февраля в Петрограде началось уже полноценное вооруженное восстание. Это знают все. Но мифотворцам важно доказать, что оно стало результатом либо закулисных интриг, либо шкурных настроений. Решиться на участие в восстании – это выбор, требующий некоторой смелости. Поэтому важно объявить повстанцев трусами и маньяками бессмысленного разрушения. А раз это хаотическое выступление в Петрограде было легко подавить, то получается, что именно заговорщики – политики и генералы – помешали сделать это, проводя свой заранее спланированный переворот.

Не обнаружив прямой связи дофевральских заговорщиков и февральской революции в Петрограде, сторонники идеи искусственно организованной революции начинают строить замысловатые версии вредительства либералов. В. Кобылин, опираясь на мнение И. Солоневича, видит признаки заговора в том, что в феврале 1917 г. в столице не было «достаточного числа надежных кадровых войсковых частей»[76]. Явные признаки вредительства в Генеральном штабе. Идет ожесточенная война, на фронте каждая боеспособная часть на счету. А генерал Алексеев оставляет в столице (в тылу) новобранцев и второсортный контингент. Вот В. Кобылин и другие монархические аналитики поступили бы наоборот. Второсортных солдат – на самые опасные участки фронта, а в столицу – самые боеспособные части. Видимо, чтобы дать там последний и решительный бой германцу, когда он,, прорвав неустойчивый фронт придет под Петроград…

Недовольство солдат в Петрограде имело объективные причины. Петроград как крупный тыловой город был одним из центров подготовки и размещения новобранцев. "В казармах царила невероятная теснота... Солдатская масса жила столичными слухами, общалась с рабочим населением, настроенным пораженчески... Солдатская масса была проникнута одним страстным желанием - чуда, которое избавило бы ее от необходимости "идти на убой","[77] – считал С. Ольденбург. Нежелание идти «на убой» видимо играло роль в мотивах, которые двигали солдатской массой в феврале. Но, как показали последующие события, солдаты еще не были настроены "пораженчески". Так что попытки объяснить их поведение исключительно «шкурными» мотивами – присущая мифу односторонность. Приняв участие в восстании, солдаты пошли на большой риск. Позднее заключительная часть этих людей будет сражаться в Гражданской войне, защищая «свою» власть. Тогда (в отличие от мировой бойни) они будут знать, ради чего умирают.

Прежде всего на сознание солдат действовали приказы стрелять по толпам населения. Впервые с 1905 г. в столице так обильно лилась кровь. 26 февраля восстала 4-я рота запасного батальона Павловского полка. "Видя картину расстрела безоружных, видя раненых, падающих около них, павловцы открыли огонь через канал по городовым...- писал Н. Суханов, - Павловцы же вернулись к своим казармам уже в качестве бунтовщиков, сжегших свои корабли, и призывали товарищей присоединиться к ним. Тут и произошла перестрелка между верной и восставшей частью полка"[78]. Восставших окружили, урезонили с помощью священника. 19 "зачинщиков" были арестованы. Но победители не досчитались 21 винтовки. Оружие "ушло" к рабочим.