Черные минуты - Мартин Соларес

«Мы имеем дело с социально неадаптированным человеком, лишенным моральных ограничений, который зациклен на повторении своих поступков и получает удовольствие, представляя грозящее ему наказание».

А в «Меркурио» репортер не преминул приписать ей заключительную реплику: «У нас есть все причины полагать, что на этом преступник не остановится».

Город охватила всеобщая истерия. Учителя из урока в урок твердили детям об опасности, охрана образовательных учреждений была удвоена.

Примерно в то же время, когда полиция объявила о том, что якобы напала на след маньяка, произошло одно событие, оставшееся незамеченным на фоне массового психоза. Французский археолог Рено Леро определил точное местонахождение легендарной и загадочной Пирамиды тысячи цветов и морской раковины. Всем известно, что эта пирамида — поросший травой холм высотой пятнадцать футов — находится в саду за домом сеньора Харриса. Но французский археолог утверждал, что холм — только вершина айсберга, под которой скрывается основная часть, таящая в себе несметные сокровища.

В доказательство он ссылался на жителей района, утверждавших, что почва у них в округе как каменная и им с трудом удалось заложить фундаменты под свои дома, а также что во время стройки им попадались многочисленные изделия из глины. Впрочем, подтвердить это либо продемонстрировать находки жители наотрез отказались, поэтому по прошествии двадцати лет пирамида так и остается погребенной под землей.

Несколько дней спустя обе газеты опубликовали передовицы с требованием найти и наказать преступника. Также высказывалось мнение, что если он до сих пор на свободе, то, следовательно, имеет высоких покровителей.

В начале марта аноним обещал двадцать пять тысяч песо тому, кто вычислит «шакала». Привлеченные этой суммой, в город хлынули профессионалы и сыщики-любители всех мастей. Началась погоня за наградой. И вот 20 марта отряд бойскаутов, обследовав заброшенную стройку, обнаружил тела Лусии Эрнандес Кампилло и Инесс Гомес Лобато. «Меркурио» не поскупился на подробности и фотографии, от которых стыла кровь. И в результате:

«Сегодня, в пять часов, начало демонстрации протеста против бездействия полиции».

Затем глава профсоюза учителей пригрозил национальной забастовкой. И поскольку профсоюз, насчитывающий четыреста членов, представлял собой мощную силу в масштабе всей страны, губернатор вынужден был вмешаться. Вскоре преступник был найден, арестован и отдан под суд. Кабрера с удивлением прочитал о странностях, происходивших на процессе. Так, все свидетельства в защиту обвиняемого, представленные адвокатом, были отклонены. Свидетельства, которые могли бы придать делу иной оборот.

После нескольких дней судебного разбирательства как «Ла Нотисиа», так и «Меркурио» вдруг перестали публиковать сводки из зала суда, словно ничего не происходит. На той неделе «Ла Нотисиа» поместила фотографию, которую Кабрера хорошо запомнил: бородатый человек в белых одеждах, как древний христианин, с огромным куском ткани. И подпись: болгарский художник Христо Ячев накрывает тканью площадь размером сорок тысяч квадратных футов в Кингс-Бич, Массачусетс.

С тех пор газеты больше не упоминали об этом деле, и криминальная хроника приняла свой обычный вид. Например: «Трагическое самоубийство на стройке»; «Вор берется за старое»; «Матерый грабитель».

20 мая министр здравоохранения, посетивший город, подтвердил, что опасность малярии в регионе устранена. Но, судя по криминальной хронике за август — сентябрь, когда преступник был уже осужден и заперт в тюрьму, на севере штата все равно находили детские тела. Кабрера хотел узнать о событиях следующих за судом месяцев, но нужные ему номера в архиве отсутствовали.

Глава 12

Когда Кабрера попросил газеты за июнь — июль, служащая вернулась с пустыми руками.

— Странно, но их нет! — сказала она. — Наверное, куда-то переложили. Простите, но мне сейчас нужно отойти. Обратитесь, пожалуйста, к нашему директору дону Родриго Монтойе.

Оказалось, что директора он встречает не впервые — тот присутствовал на похоронах, и Кабрера видел, как он разговаривал с отцом Бернардо.

— Я хотел бы посмотреть периодику за июнь — июль 1970 года, — сказал ему Кабрера.

— Что? — удивился директор. — Разве ее нет на месте?

— Нет. Есть только за май.

— Удивительно! Я строго слежу за порядком в архиве и не понимаю, куда она могла подеваться.

Он связался по селектору со служащей и велел ей снова проверить наличие номеров.

— Она будет искать, — доложил директор Кабрере, глядя в окно. За окном на лагуне орудовали бульдозеры. — Как странно, — повторил он, — ведь эти старые газеты никто не читает. Только один посетитель недавно спрашивал их — тот, которого мы похоронили.

Кабрера сказал, что он как раз ведет расследование, и тоже посмотрел в окно.

— Послушайте, — продолжал Родриго Монтойя, — первый раз Бернардо пришел сюда три месяца назад и сказал, что изучает историю экономического развития города. Я тогда удивился: периодика не самый полный источник информации поэтому вопросу. Он приходил каждый день в течение трех недель, и тогда я понял, что его интересует совсем не экономика.

Однажды я застал его у ксерокса — он копировал материалы, которые, конечно, ценны с точки зрения истории, но к экономике не имеют отношения, по крайней мере прямого отношения. Так я ему и сказал. И добавил, что это дело весьма деликатное и кое-кто будет не рад узнать о его архивных исследованиях. А он тогда и спрашивает: «Что бы сказал на это доктор Куроз Куарон?» И я понял, что Бернардо в курсе моего скромного участия в этом деле двадцатилетней давности.

Тогда я недолго служил в полиции. «Если вы хотите знать, что сказал бы доктор Куарон, — ответил я, — я могу ознакомить вас с его признаниями, но если вы хотите получить более полную информацию, вам стоит обратиться к другому человеку». Я предупредил его, что это может быть опасно, потому что этот человек, откровенно говоря, не в ладах с законом. Если что — он бывший коп. Он помнит все детали. «Я подумаю», — сказал мне Бернардо и через пару дней попросил у меня координаты моего знакомого.

Потом я узнал, что они встречались. А когда Бернардо убили, я боялся, что его обвинят, но вышло по-другому, убийство свалили на Чинкуалилло. А за моего знакомого я ручаюсь — он невиновен.

— Мне бы хотелось с ним поговорить, — сказал Кабрера.

— Я попробую это устроить, а пока вот что. — Директор отпер ящик стола и вынул синий блокнот с психоделическим рисунком на обложке. — Это мой дневник двадцатилетней давности. Я все записывал сюда. Бернардо тоже его читал.

Он позвал секретаршу и велел снять копию. Они молча ждали, глядя в окно на бульдозеры, без устали ковыряющие побережье. Когда секретарша вернулась, Кабрера взял копию и ушел. У него было много дел и всего три дня отпуска.

Глава 13

Тюрьма Паракуана стоит на холме над рекой. Мимо проходит дорога, ведущая в город. Когда-то давно это был замок испанского землевладельца, а теперь на его башнях несут караул восемь вооруженных жандармов, которые наблюдают за происходящим в тюремном дворе.

Перед тем как войти в тюрьму, требуется сложить в специальный пакет ремень, шнурки, все режущие или плавкие предметы и оставить на пропускном пункте. При входе есть знак, предупреждающий о том, что запрещено проносить алкоголь, продукты, острые предметы, бананы, манго и анноны[6], поскольку из фруктов заключенные наловчились гнать самогон. Охранник проверяет ваш паспорт, спрашивает, кем вам доводится заключенный, которого вы хотите навестить, и разрешает войти.

Все, наверное, забыли, что Рене Луис де Диос Лопес когда-то был больше известен как Шакал. Теперь его просто звали по имени или фамилии. Когда Кабрера спросил о нем, один охранник ответил:

— А, это вон тот мужик с гитарой. Торопитесь, их сейчас поведут ужинать в столовую.

Шакал вместе с другими заключенными распевал что-то религиозное, аккомпанируя себе на гитаре. Кабрера подошел и тихо объяснил, зачем он здесь.

Лопес не удивился.

— Второе интервью за неделю, — сказал он, — скоро я стану знаменит!

И Кабрера понял, что он на верном пути.

Глава 14

История Рене Луиса де Диос Лопеса — это история козла отпущения. В 1975 году он работал развозчиком холодных закусок на местном мясокомбинате. Когда погибли первые три девочки, он был в командировке в городе Матаморосе, до которого ехать целые сутки. Раз в пятнадцать дней шеф посылал его на север штата с товаром. У него даже был оплаченный счет из отеля, где он останавливался, с печатью и подписью кассира, который хорошо его запомнил. На свою беду, в то утро, когда нашли одну из девочек, он находился в Паракуане.