Выбор оружия - Андрей Кивинов

Вере не говорили о предстоящем деле. Она, конечно, что-то поняла, но вопросов не задавала! Семену такое ее поведение пришлось по душе. Настоящая боевая подруга: не закатит истерику в трудный момент, не спросит: «Зачем?», когда он скажет, что надо прыгать. Он чувствовал, что привязался к ней по-настоящему. В минуты близости шептал слова, которых никому раньше не говорил, расставаясь, считал минуты до встречи. Она своих чувств не раскрывала, на прямые вопросы – он рискнул пару раз спросить, что она о нем думает, – отшучивалась, но было очевидно, что он ей, конечно, небезразличен.

Одна мысль временами отравляла идиллию: что бы было, окажись на месте Веры другая девушка? Он любит именно ее или просто первую, которая ему встретилась в городе?

Казначей не говорил о пистолете, но Фролов вооружился: подставлять голову под колотуху больше не хотелось. Артем клялся, что все пройдет удачно, но ведь многое зависит от случайностей. Кто даст гарантии в таком деле? Как бы логично и гладко все ни было рассчитано, Максим мог появиться в самый неподходящий момент. Фролов твердо решил, что пасовать не станет, достанет ствол. Посмотрим, какой герой этот боксеришка! Будет рыпаться – схлопочет пулю в брюхо.

Перефразируя Славку, можно было сказать:

«Лучше быть угонщиком, чем тем, у кого угоняют». Семен не чувствовал себя неправым – жизнь заставила, обстоятельства. Не за этим же он приехал в город! Просто так карта легла…

– Смотри! – Казначей пихнул его коленом. – Он!

С шоссе на улицу повернула машина. Она была еще далеко, но сердце сказало: та самая. Максим ехал на разрешенных шестидесяти, желтые огни фар слегка качались вверх-вниз, левая светила чуть ярче. Остановившись возле подъезда, Макс долго сидел, скрестив руки на баранке и глядя перед собой. Пронесшийся мотоциклист высветил остроносый профиль бандита, и Фролов невольно сжал пистолет. А может?.. Далековато, но он успеет пробежать полдистанции прежде, чем Максим отреагирует, а там уже не промахнешься.

Максим зашел в дом. Дверь подъезда не закрывалась, и было видно, как он стоит на площадке в ожидании лифта, переминаясь с ноги на ногу. В его руке блестела бутылка шампанского.

– Не терпится ему, – Артем беззвучно усмехнулся.

Потной рукой Фролов продолжал ласкать рукоять пистолета. Очень хотелось выстрелить – может быть, потому, что в данный момент это было решительно невозможно.

Максим вошел в кабинку лифта, и двери закрылись.

Для страховки выждали несколько минут и только потом подошли к машине. Фролов вздрогнул, когда пискнула сигнализация.

– Работает, – прошептал Казначей, открывая дверь.

«На хрена я ему понадобился? Он бы и один прекрасно справился», – запоздало подумал Фролов.

– Садись, твою мать, долго стоять будешь? – Казначей устроился за рулем и запустил двигатель; едва Семен плюхнулся в соседнее кресло, рванул так, словно за ними уже; гнались.

В салоне остро пахло незнакомым, явно дорогим, дезодорантом. Именно это приковало внимание Фролова, и он встряхнулся, только услышав злобный шепот Артема:

– Фиг ли рот раззявил? По сторонам смотри, придурок!

До конца проспекта им не повстречалось ни одной машины. Потом Казначей свернул во дворы, пропетлял по неосвещенным проулкам, дважды царапнул днищем асфальт и въехал в промзону, где сбавил скорость, высматривая одному ему известные приметы.

Остановились перед неплотно прикрытыми железными воротами. В широкую щель был виден мужчина в бейсболке и кожаной куртке. Приглядевшись к машине, он кивнул и отворил створки. Казначей загнал «мерседес» во двор. Со всех сторон громоздились останки машин, от привычных отечественных до редких иномарок, впереди был плохо освещенный бокс с ремонтной ямой, на краю которой стояли двое в оранжевых комбинезонах.

Примерившись, Казначей ловко загнал «мерседес» на яму и выключил зажигание.

– Все, аллее. А ты боялся!

Они вышли из машины.

– Привет, Артем, – сдержанно поздоровался один из мужчин, лет тридцати пяти, лысоватый, с заметным брюшком, туго обтянутым синтетикой комбинезона. – Обошлось без осложнений?

Поздравляю с почином.

Улыбаясь, Казначей протянул ключи. Фролов знал, что с хозяином гаража Казначей раньше вместе работал. Тот был командиром взвода, уволился за какую-то провинность. Вроде бы кого-то избил. Должны были судить, но то ли срок дали условный, то ли до сих пор не собрались. Казначей назвал его Иваном, но Семену показалось, что это его не настоящее имя.

Иван обошел вокруг машины. Присел на одно колено, оценивая подвеску, пнул баллоны, поднял крышку капота. Казначей подмигнул Семену.

Тихонько насвистывая, Иван подошел к багажнику, вставил ключ и нахмурился:

– Не открывается… Рассмотрев скважину, удивился:

– На черта было туда спички совать?

– Это не мы, – Казначей нервно хохотнул. Из карманов комбеза Иван достал плоскогубцы, нож, какие-то тонкие проволочки, отвертку. Помощник стоял рядом, с фонарем в руке.

– Мастер, – уважительно выдохнул Казначей, а Фролова уже охватило предчувствие страной ошибки.

– …мать вашу! – Иван открыл багажник отшатнулся от машины. – Вы что, совсем охерели, придурки?

Ухмылка застыла на лице Казначея. Загляну в «мерседес», он окаменел.

Не дыша, подошел Фролов и встал рядом. Снизу вверх стеклянными глазами на них cмотрел Брошкин, лежащий в позе эмбриона.

Он был в трикотажном спортивном костюм" и одном тапочке.

Фонарь в руке помощника Ивана, на миг ярко вспыхнув, погас.

И где-то далеко за их спинами равнодушие прогрохотала уходящая электричка.

КТО ВИНОВАТ?

1

Максим не понимал, как это случилось.

Боксом он занимался с тринадцати лет, высот не достиг, а после неудачного выступления на городском чемпионате совсем забросил регулярные тренировки. Физические данные были прекрасные, удары поставлены правильно, но он не научился выбирать момент для атаки, расходовал силы, когда следовало ждать, и «зевал» в решающий момент. Каждый бой сводился к бестолковому обмену ударами, и победить удавалось только за счет еще более низкой квалификации соперника.

Когда Брошкин рассказал свою печальную историю, Максим побагровел.

– Ты что, падла, делаешь? Мало того, что спалился, так и меня подставить решил? Фиг ли ты звонишь, козел долбаный? А если менты тебя и сейчас пасут? Ну, ты меня довел…

Сева хотел возразить, но Макс не слышал, пошел на него, разминая запястья, хлестко ударил левой по челюсти, отступил, сделал финт коленом, заставляя слегка «поплывшего» Брошку прикрыть пах и, легко подскочив ближе, со всей дури пробил «двойку» в солнечное сплетение.

Добавить не успел – Брошкин зашатался, резко побледнел и кулем свалился под ноги.

– Будешь знать, коз-зел!

Максим был недоволен – слишком быстро все кончилось. Конечно, рыхлый и болезненный наркоторговец не был тем противником, победой над которым стоит гордиться, но успешно помахать кулаками всегда приятно.

Брошкин лежал на левом боку. Внезапно Максим ощутил беспокойство: поза и неподвижность Севы, в сочетании с мертвенно-бледной кожей лица не соответствовали легкому нокауту. Сколько уже прошло, минуты три? Пора бы оклематься.

– Эй, ты чего? – Толчком ноги Макс перевернул Севу с бока на спину. – Кончай прикалываться!

Впоследствии Макс так и не вспомнил, сколько простоял над мертвым телом. Может, четверть часа, а может, все два. Посмотрел на свой кулак, и сел в кресло, обхватив затылок руками.

– Ну и на черта мне это было нужно? Здравый смысл, до сей поры оберегавший от проблем, улетучился. Максим смотрел на труп и чувствовал себя так, словно спустил в «лохотрон» последние штаны. Имея репутацию крутого парня, в серьезных переделках он отродясь не бывал, а там, где что-то случалось, всегда оказывался не один. Требовалось посоветоваться, и он взялся за телефон, набрал номер Вована, но прежде, чем соединили, нажал отбой, испугавшись, что линию могут прослушивать. Достав мобильник, выругался: батарея окончательно сдохла.

Взгляд зацепился за приоткрытую дверцу бара, м Максу стало не по себе: торчавшая из скважины связка ключей покачивалась, как будто ее только что кто-то потрогал. Подавив рвотный рефлекс, Максим налил себе водки. От двухсот граммов полегчало, мысли обрели стройность, тело стало послушным. Выйдя в прихожую, он запер дверь на многочисленные засовы и четверть часа стоял у окна, наблюдая за улицей.

По шоссе проносились машины, над забором время от времени мелькали головы пешеходов. Если менты и смотрели за домом, то делали это со сверхдальней дистанции. С такой, откуда ничего и не увидишь, учитывая освещенность и плотность автомобильного потока.

Макс порадовался, что не дозвонился Вовану. Какие бы отношения между ними ни были, за труп он не похвалит. Кого волнует, что не хотел убивать? Никто не принуждал клешнями размахивать, да и силу считать надо… Помимо чисто экономического убытка существовала вероятность других, не прогнозируемых сейчас последствий.