Высшая мера наказания - Азриэль

Петрос переглянулся с коллегой:

– Обещаю! Рассказывай, как было дело!

Бросил резкую фразу в трубку телефона о прекращении допроса Люси. И взглянул на узника. Тот усмехнулся:

– Да ну! За лоха держишь, начальник? Этого недостаточно! Только после личных гарантий прокурора.

Прокурор явился сразу. Всё пообещали, заверили. Исчерпав формальности, показали фотографии убитых:

– Узнаёшь?

Парень кивнул:

– Да. Их убил я.

Петрос записывал. Прокурор спрашивал. Третий мент слушал. Обрадованные автографом убийцы, побежали хвастаться. Спустя час обиженно вернулись обратно. Пленник удивился собственной популярности:

– Неужели соскучились?

Петрос нервничал в клубах сигаретного дыма. И спрашивал исключительно устами коллеги:

– Там, куда ты нас послал, никакого убийства не было. А вот у нас стреляли. Но не из берданы, а пистолета. Так, кто кого за лохов держит, парень?

Плечи узника приподнялись в искреннем недоумении:

– Я не идеален, начальник. Наверное, ошибся. А мог и бес попутать. У вас такие трущобы, что сам чёрт ногу сломит. А оружие… Дак ведь, у меня только охотничье.

Немота Петроса пискляво заорала:

– Издеваешься! В тюрьму захотел! В карцер! У меня и не такие раскалывались! Быстро выкладывай всё! Место преступления? Подельники? Мотив? И где оружие? Или нам родню твою спросить?

И узник рассказал. Тут же показал на этих важняках, как всё было. После этого второй ушёл. Петрос с усмешкой спросил:

– Ну и чего добивался этим цирком? Либо с нами, либо против. Середины нет. Выбирай!

Узник заглянул в злые глазенки:

– Зачем тебе сказка? Без доказательств!

Тот рассмеялся:

– Ха-ха-ха… Был бы человек, а проблемы обеспечим! Я уверен в твоей виновности. Остальное, дело техники. Спасибо скажи, что в тюрьме не оставили. А то бы ни тебя, ни признаний не увидели. Мертвяки-то авторитетными были. А вот ты этим похвастать не можешь. Так что, в твоих интересах сотрудничать, а не умничать. Тогда проживёшь ещё пару месяцев.

Отпущенное время летело быстро. Отец нанял адвоката. Чуть ли не самого лучшего. И договорился с прокурором. Дело оставалось за выкупом. И вдруг перевод в другую тюрьму. Какой-то «подвал КГБ». Объяснили заботой о здоровье и жизни узника. А в итоге подвергли опасности и то, и другое. Тюрьма армянской госбезопасности была очередным «фан-клубом». Выпытывали о торговцах оружием. На «поклон» спешили все спецслужбы. Россию интересовало тёмное прошлое на её территории. Армяне в фантазиях не уступали. Навязывали личины рэкетёра, убийцы губернатора, киллера. Предложения фанатов вежливо отклонялись. Через две недели несговорчивый узник надоел всем. И его отправили обратно. Встреча с важняком была эмоциональной:

– Ты как тёмный лес. Чем дальше, тем страшнее. Свидетели утверждают, что ты был не один. Какая-то вишнёвая «девятка». Может, назовешь пособников?

– Но ведь это не серьёзно! Про это только песню слышал. Никаких пособников.

– Серьёзнее не бывает, парень! Ты признался в убийстве. Но это в теории. Где доказательства? Родня твоя кричит о куче оружия. Но ни одного не нашли. Кто ты такой, вообще!

Он показал на папку с бумагами:

– Вот их показания. Жена написала, что не станет подтверждать устно. Сестра призналась на тех же условиях. Тебе «вышка» светит! Ты это понимаешь?

Юрий потер пальцами глаза и сел на стул:

– Ты же говорил, что всё будет хорошо! А договоренность с отцом? Прокурор обещал не трогать моих. А ты их допрашивал. В чём дело?

Тот нервно буркнул:

– Ещё не хватало отчитываться перед тобой. Делаю то, что должен. Твой отец не торопится. А работа не ждёт. Ещё будут очные ставки. Опознание. Судебно-медицинское обследование. И не очень приятные сюрпризы. Кстати, о сюрпризах. Людмила передала еду и тёплые вещи. Проверят и заберешь в камеру. Если есть, что послать в стирку, – я скажу, чтобы разрешили. Завтра твоя сестра заберёт.

– Всё пропитано кровью и грязью. Нельзя это домой.

– Хорошо. Распоряжусь, чтобы отдали в прачечную. Но ты подумай над моими словами. Кореша тебя бросили. Получается, они первые предали.

– Я уже сказал, что был один. Не могли меня предать. Никому настолько не доверяю.

– А твой двоюродный брат утверждает обратное. И признался в соучастии.

– Что ещё за «брат»?

– Гагик Саркисян.

Узник хохотал от души:

– Ха-ха-ха… Гагик? Да ты его видел? Ну, какой из него «подельник»? Ты и то надёжней. Отпусти парня, ради Б-га! Пусть детишек своих нянчит. Тоже мне «преступник»!

Петрос что-то быстро написал. Потом зачитал:

– Ну, что, подпишешь? Или завтра с адвокатом прийти?

– Да нет. Подпишу.

Впервые за последнее время узник был доволен собой. Словно не Гагик, а он обретёт свободу. С удовольствием поел. Выпил чай с гвоздикой. Такой заваривала только Люся. Переоделся во всё чистое. Окровавленную одежду сложил в сумку и отправил в прачечную. Затем провалился в сон. Дни потянулись неделями, недели вмещали года. Всю его жизнь. Петрос добивался выдачи предполагаемых пособников. Иногда называл заказчиками и организаторами. Грозил бросить на расправу в пресс-хату. Пугал каким-то сюрпризом. И вскоре это случилось. Им оказался очередной свидетель, вызванный для очной ставки. Молодая девушка, лет восемнадцати, вдруг с плачем набросилась на Юрия. Она била по его груди кулачками и причитала:

– Негодяй! Подлец! Почему я? Что я сделала тебе плохого? Зачем ты поломал мою жизнь?

Петрос успокоил, оттащил, дал стакан воды:

– Так вы узнаете этого гражданина?

«Девушка», рыдая, закивала головой. Следователь предложил:

– Расскажите! Где и при каких обстоятельствах с ним познакомились?

«Девушка», всхлипывая, быстро-быстро заговорила:

– Это было весной, в марте этого года. Я прогуливалась по парку Комитаса. Когда стемнело, поспешила к выходу. И тут этот подонок на меня напал. Я кричала. Но он закрыл мне рот рукой. Сорвал с меня одежду. И потом…

И словно потрясённая воспоминаниями, громко зарыдала. Петрос вызвал милиционера и попросил вывести «потерпевшую». Только после этого с усмешкой обернулся:

– Ты ещё и насильник! Представляешь, как «обрадуются» твои родные, друзья и там, где вскоре окажешься! Не завидую тебе, парень! Но этого можно избежать.

Узник дотронулся до лба, висков:

– Никто не поверит.

– А мы поможем.

– Вполне в твоем репертуаре. Делай, что хочешь. Мне уже всё надоело.

И он всерьёз задумался о самоубийстве. Менты это предполагали и подсадили очередную «седку». Молодой интеллигент культурно навязал свою историю. Взяли, якобы за наркотики, которые менты и подбросили. Просидели вдвоём до этапа. Обросший рыже-каштановой бородой, еврей «отдыхал» от бесчисленных «почитателей», подвалов ереванского Централа и КГБ. Связь с родными ограничивалась пищей и одеждой. Людмила приходила каждую неделю. Но свидания запретили. Лишь кровь на одежде брата рассказала о пытках. Важняк обманул и передал одежду сестре узника. Таким образом прокуратура хотела поторопить отца. Сын тоже был обеспокоен его задержкой, но по другой причине. Года два назад у старика обнаружили аритмию сердца. Волнения этих двух месяцев не способствовали излечению. Адвокат Пахлавуни надоедал жалобами о невыплаченной части гонорара. Плюгавый следователь наглел с каждым днём. Брызгал слюнявыми угрозами. Одни надзиратели довольствовались остатками домашней пищи. И ни к чему не придирались. Приближался новый год. Христианский мир готовился к неизбежным расходам. Каждый спешил выжать из своей профессии максимум. Нравственная составляющая в этом не мешала. За неделю до праздников узника посетил главный судмедэксперт с коллегами. В присутствии адвоката и следователя. Врачи спрашивали и что-то записывали. Показывали разные картинки, рисунки. Пациент комментировал. Главврач поинтересовался убийством:

– Как это случилось? Чувствуете угрызения совести? Или считаете, что исполнили волю небес?

Узник понял, к чему тот клонит:

– Может, и так. Исполнил чью-то волю. Того, кто сильнее. Предшествующие обстоятельства привели к роковому исходу. Не понимаю, почему умерли те двое. О собственных мотивах могу лишь догадываться. Предполагать. Что хотите знать? Был ли то всего лишь первый шаг? Всегда трудно решиться. Дальше идёт на автомате. Ствол, патрон, курок, смерть. Были ли разочарования, угрызения? Нет. Сожалел, что не забрал деньги. Они принадлежали моим друзьям. Но с трупа не смог. Выбора не было ни у кого. Умер тот, кто должен был умереть. Произошла логическая развязка. Дань необходимости. Не знаю, что вам сказать? Не было крутого поворота, повлекшего аварию. Ничего такого не было!

Врач внимательно слушал:

– У вас положительная биография. Служили в десанте. Армейская группа «А». Это что за подразделение? Приходилось убивать по долгу службы?

Юрий на мгновенье закрыл глаза. Погладил бороду левой рукой, словно припоминая то, куда толкнул его вопрос: