Газета День Литературы # 93 (2004 5) - Газета День Литературы

В России так повелось, что известным авторам дорога в печать всегда и везде открыта, если даже известный автор пишет "порядочно" про "порядочный порядок". Как, например, Е.Евтушенко, когда-то писавший задорные, вызывающе гневные, ласкающе приятные, как лимонад, стихи. Теперь ему можно писать как угодно, как доллар на душу положит, ведь всё равно напечатают. Не верите? Прочтите:

МЕНЬШЕЕ ЗЛО

..............................................

И я за порядок, но не затем,

чтоб жили мы, как неживые.

Неужто и вправду нет выхода тем,

кто варит варенье в России.

Порядок — он с виду порой не злодей,

но скрыта в нем злая припрятка.

Побольше порядочных бы людей,

порядочного порядка.

Но горькому опыту вопреки

мы рвемся, чтоб не опоздали

на дудочку-удочку сильной руки

с крючками из сталинской стали.

("ЛГ", "Читальный зал", выпуск №10, 2004)

Посмотрите, какие поэтические ассоциации: порядок—злодей, варенье—Россия; какая лексика: "злая припрятка", "неужто и вправду". А фраза "Побольше порядочных бы людей" взята из лозунгов ЦК ВКП(б) к годовщине Октябрьской революции.

Эти "порядочные стихи" нужно было бы комментировать не словами, а краткой улыбкой. Но мы позволили себе улыбкой не ограничиться. Нам могут возразить: ведь это публицистика! Но кто сказал, что публицистику можно писать как попало, а ля Евтушенко? И еще одно замечание. Нужно ли культивировать такое в престижных изданиях, на материалах которых учатся и воспитываются молодые?

ПОЗДРАВЛЯЕМ Владимира ВИННИКОВА!

Какие наши годы? Владимиру Винникову "стукнуло" сорок. Пора главных откровений. Пора превращения в мастера. Пора самых главных дел. Не знаем, догонит ли Володя прекрасного писателя Дмитрия Балашова по количеству детей, но по широте своих интересов и глубине своих познаний он явно уже достиг балашовского уровня. Пора эти познания переводить в свои главные книги. Дерзай и побеждай!

А мы, редакция газеты "День литературы", поздравляем тебя с юбилеем.

Владимир БОНДАРЕНКО

Валентина ЕРОФЕЕВА

Григорий БОНДАРЕНКО

Георгий Судовцев ПРЕМИЯ

…Влажная, взахлеб, трель моего телефона. Булькающий голос в трубке. Смутно знакомый.

Оказывается, их покорный слуга включен в номинацию новой литературной премии. Окончательные итоги — на презентации 6 июня в элитном ресторане "Час Х". Присутствие обязательно: лауреатам на месте вручат круглую сумму в у.е., остальным — скатерть-самобранка и прочие радости жизни. Не то что избранных — званых будет мало. Пригласительный билет курьер доставит на дом через два часа.

По нынешней жизни новости, что и говорить, приятные. Тем более — неожиданные. Хотя — год пушкинский, юбилейный. Не 1937-й, но всё же… Олигархи, что ли, в меценаты полезли? Имена званых и заявленный размах процедуры впечатляют. Впрочем, личность звонившего более чем невнятна и сомнительна.

Приходится идти в разведку. Прямо через линию фронта — все званые водятся на той стороне. Однако даже взятые тепленькими "языки" не могут сообщить ничего путного. То есть и для них вводные идентичны. Интрига для начала закручена недурно.

Дальнейшие бесплодные размышления прерывает домофон: прибыл курьер с пригласительным. Затем через глазок видна юная особа впечатляющей внешности. В любезно открытую дверь следом за ней вваливаются два не менее впечатляющих "шкафа"…

Не успеваю даже по-настоящему испугаться — к билету прилагается объемистая корзинка с шампанским, фруктами, и чем-то еще, блестяще и тщательно запакованным. Надо будет наконец-то включить холодильник. Организаторы премии, судя по всему, хорошие психологи. Сталинской школы. Уже возникает желание познакомиться с ними поближе. И трижды советую по телефону сделать то же самое разным любопытствующим. Для прочих номинантов премии я, оказывается, снова почти "свой", равно и они для меня. Друзья, давно ль мы ими стали? Или мы дружили еще тогда, когда хотели раздавить друг друга, да не получилось?

Оказывается, даже званым быть приятно. А каково придется избранным?! О, свободная рука конкуренции на невидимом литературном рынке! О, скачки конъюнктуры!.. Теперь-то, с полным холодильником деликатесов, я могу быть, наконец, либеральнее Гайдара и демократичнее самой Новодворской. Похоже, сравнительно-исторический анализ содержимого этих белых шкафчиков, хранящих внутри пониженную температуру, может оказаться важным вкладом в марксистскую теорию о первичности бытия и вторичности сознания. Что-то будет после "часа Х"?!

…Его приближение неумолимо, как шаги пушкинского Командора. Волнение и дрожь в званых кругах нарастают до неприличного уровня, поскольку доходят уже и до меня. Единственно стало известным, что жюри возглавит Н.Н. — личность для наших творческих кругов, можно сказать, харизматическая, и тем более последние десять лет пребывавшая по преимуществу в странах дальнего зарубежья. Слабо повеяло сверхдержавой и государственной политикой в сфере культуры. Н.Н. сейчас вне досягаемости, так что узнать ничего невозможно. Более того, он и прилетит-то в Москву на три дня — почему-то из Австралии. Впрочем, Н.Н. там по делам, занимается то ли предстоящей олимпиадой, то ли последствиями дефолта, сами понимаете…

Какими только нелепыми слухами не полнится атмосфера нашей столицы?! Точно мошки, толкутся они в светящемся электричеством воздухе, пьют нашу кровь, размножаются, мутируют — и пропадают без следа, разве что некоторые случайно попадут в коллекцию энтомолога-любителя. Профессионалы их, как правило, выращивают и распускают.

Так что вечером 30 мая я оказываюсь откровенно застигнут врасплох.

— Алло!

— Алло! Георгий Иванович?

— Да, слушаю вас.

— Это Н.Н.

— Извините, не узнал. Богатым будете. (Нет, что за чушь я несу? Он-то был, и есть, и будет, конечно... Вот — всё лакейство наше и холопство!)

— Спасибо. Тут возникла идея поужинать в узком кругу. Не возражаете, или у вас какие-то другие планы на завтра?

Господи, о чем он? Какие у меня планы? На завтра? Картошки купить?

— Как идею — полностью поддерживаю. Готов даже предоставить территорию для узкого круга и ресурсы для поужинать.

— Спасибо, в этом пока нет необходимости. Запишите, пожалуйста, время и место…

Да, в такие места в такое время ходят в костюмах такого покроя и с кошельком такой толщины, которых я даже во снах греховных не вижу. Но сладок, до чего же сладок халявный уксус! Пока не поднесут и к нашим устам губку смоченную…

Впрочем, внутри заданного Н.Н. хронотопа уничижение паче гордости не проходит. На входе запросто спрашивают имя-фамилию, и симпатичная фея в местной униформе за две-три минуты доводит меня к заветной двери. За нею — разумеется, Н.Н. В обществе человека, почти стершего с лица отпечаток своей борцовско-бандитской юности. Не самой легкой категории. Нас представляют друг другу. Возможный лауреат премии — и наш новый Савва Морозов, филантроп и меценат. Надо сказать, улыбку стриженого филантропа по имени Сергей нетрудно спутать с улыбкой антропофага. Впрочем, вряд ли его подбирали специально для меня. Здесь, по деталям натюрморта судя, варились какие-то свои серьезные дела, а пока почти готовое блюдо настаивается, можно переговорить и со мной.

Н.Н. — человек, безусловно, светский. Минут тридцать он болтает о погоде, выспрашивает новости про общих знакомых, делится наблюдениями о пушкинской рифме, не забывая, впрочем, и Сергея: советы по обустройству нового дома, самочувствие жены, здоровье детей…

— Курите?— наконец, обращается ко мне филантроп. Я киваю, и с молчаливого разрешения Н.Н., спокойно глядящего сквозь полупустой бокал на огонь свечи, мы выходим подымить — как выясняется, на балкон во внутренний дворик ресторана с буйным совершенно по-тропически зимним садом.

Сергей молча протягивает мне пачку с уже выбитой из нее сигаретой, я не отказываюсь и прикуриваю от предложенной зажигалки. Несколько мгновений мы разглядываем всё это зеленое безумие листьев-стеблей-цветов и, видимо, невольно как-то сравниваем его со своей собственной жизнью.