Лотерея - Вячеслав Кумин

Он перехватывал занесенную на него руку с оружием и мощным ударом в челюсть валил противников в нокаут.

У остальных дела шли не так хорошо. Кто-то из людей Шульца уже получил обрезком по руке, верный перелом, если бы не пластиковый наручник, но даже он не мог компенсировать всю силу удара, и потому боец валялся в сторонке, что-то дико крича. В остальном шла относительно равная борьба. «Крысы» Сиволапого давили числом, а люди Шульца брали умением и силой Ломоноса.

Нашелся противник и для Эрика. Кто-то налетел на него с обрезком трубы, быстро им размахивая и нанося стремительные удары. Махов и сам не понял, как сумел отбиться от этих ударов своей арматуриной, при этом защищаясь мешком как щитом и непрерывно отступая. К таким боям чуть ли не насмерть он готов не был.

Видя, что дело складывается не в его пользу (Ломонос уже повалил шестерых, а скольких он еще положит?), Сиволапый достал из-под куртки пистолет и выстрелил в одного из людей Шульца.

Звук выстрела заставил всех замереть на своих местах, так как он произвел эффект разорвавшейся бомбы, и эхо еще долго гуляло по галереям подземелья.

Держась за живот, упал боец по кличке Крикун. Только сейчас он не кричал, лишь ловил воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

— Пошли вон отсюда! — подбирая один из ближайших к себе мешков, сказал Сиволапый, махая стволом. — Это моя территория и я не пускаю вас!

— Уходим… — прошептал Шульц, поднимая на пару с Табуном раненого Крикуна, корчившегося на полу в грязи.

К счастью для Крикуна, пистолет у Сиволапого оказался травматическим, хоть он его и переделал под стрельбу не пластиковыми, а стальными шариками, но пластиковая броня поглотила большую часть ударной энергии.

Если можно так выразиться, то все обошлось. Их не поймали «крысоловы» — Шульц все же умудрился провести своих людей мимо полицейских патрулей, которые после каждого грабежа «крысами» магазина буквально-таки толпами бродили по трубам коллектора, выискивая воров.

Уже на стоянке все стали осматривать боевые ранения.

Никто не получил очень уж серьезных травм. Ломонос схлопотал пару ударов, но это для него, как для слона дробина. Сам Шульц отделался касательным ударом по плечу.

Крикун обошелся огромной гематомой на животе. Еще один боец получил прутом по руке в области предплечья, но перелома не было, максимум, что он мог заработать, так это трещину в кости, но это уже не так страшно, как перелом.

Табун и остальные заработали резаные раны, кто лица, кто рук, кто тела через разодранные куртки, а кто-то и все вместе.

Только лишь Эрик Махов остался вообще без повреждений.

— А ты что это, Живот, убежал, что ли, а? — подозрительно спросил Григ, смачивая водкой из неприкосновенного запаса рану на ноге и морщась от боли.

— Нет. Я не убегал…

Эрик почувствовал себя неуютно, ведь все получили боевые раны, а он остался совершенно целехонек. Даже как-то обидно…

— А тогда почему такой чистенький?

— Отстань от него, Григ, — вступился за Махова Табун. — Я видел, как он едва не словил прут от одного урода. И потом, что ты хочешь от него, он у нас всего ничего, еще не успел выучить наших приемов, но мы его поднатаскаем.

На этом наезды на Махова со стороны Грига прекратились.

«И чего это он на меня так ополчился? — обиделся Эрик Махов. — Что я ему сделал?»

К вечеру все зализали свои раны. Вот только Крикун был все еще плох. Он бредил, его трясло, бедняга весь покрылся крупной испариной. Его закутали тряпками и положили в сторонке.

«Как бы концы не откинул… — забеспокоился Махов. — Вдруг у него внутреннее кровотечение какое открылось?»

— Живот, Куль, — подозвал к себе Шульц наименее пострадавших бойцов.

— Что, Шульц? — спросил Куль. У него налился синяк под глазом, отчего глаз сильно заплыл. Но второй в полном порядке, и этого достаточно.

— Пойдете сегодня в ночное дежурство на дальний рубеж.

— Зачем?

— Затем, что мы сегодня сильно пострадали. Сиволапый чокнутый, он может собрать всех своих людей и двинуть к нам. Наше местонахождение он примерно знает… как и мы его. Встанете на северной трубе и будете бдеть.

— Понятно.

— Дежурить будете посменно. Один два часа бдит, другой спит и наоборот. Вот возьмите часы.

Шульц снял часы и отдал их Махову.

— Не забудь вернуть, — пошутил он напоследок.

— Конечно, босс.

— В следующем набеге прихвати себе чего-нибудь. Без часов плохо. Все, идите. Куль тебе объяснит все, что будет непонятно. И не вздумайте заснуть сразу оба… Я могу прийти проверить, и если что не так, то кара будет жестокой. А теперь валите на пост…

15

Куль шел впереди, слегка переваливаясь из стороны в сторону, как пингвин, словно между ног ему что-то очень сильно мешало. Наконец он остановился и, показав на небольшое возвышение, сказал:

— Здесь.

— Здесь будет наш пост?

— Да.

Готовить пост не требовалось, все и так готово. Лишь только разложили подушки, набитые тряпьем, чтобы мягче сидеть.

— Что грустный такой? — спросил Куль, устраиваясь поудобнее, готовясь заснуть первым по праву бывалого, ну и раненого.

— Скучаю… — признался Эрик Махов.

— Уже успел соскучиться?!

— Конечно.

— Чего же тебе не хватает?

— Дома… Самых обычных вещей…

— Это каких?

— Телевизора… чистой постели… Да мало ли о чем еще может скучать человек, буквально оторванный от привычного мира?

— Я тоже скучал. Но это быстро пройдет. Можешь мне поверить, — авторитетно заявил Куль. — Ведь если подумать, то ты ничего особо не потерял. Вот телевизор, например. Что ты по нему смотрел с утра до ночи?

Эрик невольно задумался, с ходу пытаясь припомнить любимые передачи, но что-то не получилось. Когда над тобой висит дамоклов меч возможности выиграть в «Лотерею» с последующей отправкой в колонию, мало что становится интересным. Да и успокоительные таблетки, которые он принимал, чтобы не сойти с ума от тягостного ожидания, подавляли его интерес к чему-либо.

— Вот-вот, — усмехнулся напарник, так и не дождавшись ответа. — Ничего. По долбоящику идет всякая муть: шоу, сериалы, еще дерьмо всякое, что заставляет тебя переключать каналы один за другим, не задерживаясь ни на одном дольше трех секунд. И так целый день переключаешь эти двести каналов, час успеет пройти, пока ты прогонишь их от первого до последнего. А потом опять заново. Так что ты потерял?

— Наверное, не так много, — признал Махов правоту Куля. — Но все же иногда попадалось что-то интересное.

— Может, и так, но по сравнению с общим валом это ничтожно малая потеря.

— Куль, а если придут люди Сиволапого, что мы должны делать?

— Предупредить остальных.

— Ну это понятно… Допустим, мы предупредили… но нас ведь наверняка меньше… раза в два.

— В три. В банде Сиволапого тридцать четыре человека. Одна из самых больших стай, если не самая большая в нашем городе. Потому и обитает в центре. Сволочь.

— Тем более. Что мы можем им противопоставить. Они нас задавят числом, если возникнет еще одна такая махаловка на прутьях. Ломонос даже не поможет.

— Не поможет, — согласился Куль. — Но в трубах коллектора количество не имеет такого значения.

— То есть?

— Если они придут, то мы их встретим еще на расстоянии.

— Как так? Обвал им, что ли, устроите?

— При чем тут обвал? Обстреляем…

— Чем? У нас же нет оружия!

— Рогатками.

Куль достал свою рогатку, зарядил в резину подшипник и, прицелившись в темноту, сделал выстрел. Раздался крысиный визг, и в воду с тихим плеском упала тушка животного.

— Здорово! — искренне восхитился Эрик мастерством Куля, который даже с подбитым «рабочим» глазом смог сделать снайперский выстрел и подстрелить крысу в сумраке.

— Вот так. Простенько, но со вкусом, а главное — без шума. Не то что этот козел Сиволапый с пушкой… Кстати, убойная сила рогатки мало чем уступает пистолетной пластиковой пуле. В отдельных случаях даже превосходит, а при определенном мастерстве — гораздо точнее, что иногда важнее.

— Я тоже такую же рогатку хочу!

— Сделаем. И нож дадим.

— Хорошо. Куль?..

— Что еще?

— Я не заметил девушек… или это только у нас с ними напряг?

Куль тяжело вздохнул. Эрик понял, что затронул больную тему, на которую говорить не принято. Своеобразное табу.

— Нет, девчонки большая редкость в подземелье. Не бегут они. Да и что их тут ждет? Толпа грязных мужиков, охочих до женского тела. Большинство делают выбор в пользу колонии… А те, что есть, это либо крутые амазонки, которые яйца оторвут любому, кто на них свой отросток поднять посмеет, либо такие опустившиеся существа, на которых отросток уже сам не поднимается. Есть и относительно нормальные, но они, как правило, уже за кем-то закреплены, вроде вещи, так что чужое руками не тронь — отрежут.