Утилизация (СИ) - Тараканова Тася

— Я подумала, если сделаю минет Сабе, острозубый от меня отстанет. Тупо, конечно. Ну, еще… испугалась. Он так грубо схватил за волосы, я…как отключилась.

Как всё похоже! Любая ситуация, напоминающая угрозу физического захвата, вводила меня в неконтролируемый ужас. Когда муж зверел, я впадала в ступор и не могла выдавить ни слова, замирая, как будто распадаясь на части.

— Эту дверь, — стоявшая около входа Софья подёргала ручку, — можно выбить одним пинком.

— У них ключи, даже выбивать не придётся, — заметила Мила. — У нас нет защиты. Охранники могут с нами сделать всё, что угодно.

Софья качнула головой, соглашаясь.

— Я кашляла около года. Когда ушла от психопата, кашель прекратился. Но знаете, теперь я кашляю каждый раз, когда рядом…э… люди с нарушенной психикой. Тело реагирует. Охранники психопаты. Я начала кашлять уже у костра.

— Арнольд тоже из этих? — быстро спросила Нина.

— Вроде нет. В беседке, я не кашляла.

— Боже, что с нами будет? — прошептала Лиза, — я не вынесу насилия.

Её паника обрушилась на меня ледяной лавиной вниз по позвоночнику.

— Девочки, собирайте вещи. Пока их нет рядом, надо бежать, — скомандовала Жанна.

В комнате возник вихрь. Все бросились к своим кроватям и тумбочкам. Девчонки лихорадочно стаскивали со спинок вещи, доставали рюкзаки.

Я как попало засунула толстовку в рюкзак, порадовавшись, что у меня почти нет вещей. Да и откуда им взяться в бабушкиной квартире, когда я лишь изредка забегала туда. Платье, оставшееся от беременности, я затолкала в дальний угол шифоньера, меня трясло от одного взгляда на него. Вещи студенческой поры и короткого периода перед замужеством, мне были как раз, но они вышли из моды, смотрелись дёшево и колхозно. Я поняла, почему меня так злил внешний вид Лизы, в своих старых спортивных штанах и кофточке с рюшами я недалеко ушла от её картофельного платья.

Мы собрались почти мгновенно.

— Связи нет, — сказала Нина, проверяя телефон.

— Ну, да, они предупреждали. Но может на берегу ловит? Я бы позвонила брату, у меня очень хороший брат.— Вика всхлипнула. — Господи, что с нами сделают? У меня двое детей.

Жанна с рюкзаком выглянула в открытую дверь, посмотрела по сторонам, махнула рукой.

— Пошли!

Мы выскользнули вслед за ней.

— Сейчас до сортира, и огибая главную площадь по кругу на аллею до ворот.

Она первая спустилась с веранды. Удивительно, голос с медитативной музыкой так и продолжал убаюкивать и взывать к расслаблению, когда мы быстрым шагом прошли мимо веранды.

Видимо, инстинкт самосохранения сработал как спусковой курок. У всех нашлись силы. И у Иры, и у трясущейся от страха Лизы, и как ни странно у меня. На узкой тропинке до туалета мы двигались друг за другом, не переходя на бег. Когда обогнули его, помчались как угорелые. Бежать пришлось по высокой некошеной траве. Лиза, которая сначала надсадно дышала мне в затылок, отстала. Её платье всё время цеплялось за длинные стебли травы. Я физически ощущала желание Лизы ухватиться за мою руку.

Справа вдалеке показалось монструозное темное здание, я даже не успела понять, для чего оно притаилось в глубине леса. Теперь мне везде чудилась опасность.

Чистый воздух без посторонних примесей вдруг вызвал оглушительную волну боли в голове. Я словно не заслужила дышать полной грудью. Чувство вины обрушилось, как разбойник из-за угла и ударило наотмашь. Моя маленькая девочка лежала в кувезе в реанимации, а её мать придумала отдыхать и медитировать среди корабельных сосен и чистейшего воздуха.

Мне вдруг показалось, что кара на нашу группу обрушилась из-за меня. Из-за меня пропали миллионеры, а свора психопатов получила над нами власть.

*

Мистическое сознание было худшим наказанием. Утешения не было ни в чём, я ни за что не могла зацепиться. В надежде сделать шаг к роддому, я будто специально сбежала в глушь, чтобы не дойти до заколдованного места, где лежала моя доченька. Внутри я обливалась слезами, в реальности прыгала как коза по высокой траве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пот заливал глаза, в горло будто напихали стекловаты, пятку жгло, в груди горел пожар, бок кололо, но я бежала, удивляясь сама себе, хотя день назад, еле передвигала ноги. Открылось второе дыхание. Кажется, попытка Арнольда расширить границы возможного, удалась. Может с этого и начинается новая жизнь?

Неужели я способна вынести всё это, выжить в одиночку? Трава мелькала перед глазами, тело ощущало последствия жутко-изматывающей бомбардировки, а ударная волна била в спину. И я бежала, хромая, задыхаясь, впиваясь обломанными ногтями в болючий бок.

Я догнала девчонок уже на подходе к аллее. Сама как потерянный ребёнок, застрявший между двух миров, пробормотала слова поддержки Лизе, догнавшей меня, видимо, из последних сил.

— Не отставай. Держись. Ещё немного.

Мои слова нашли отклик в её глазах, она вымученно улыбнулась.

— Не бросай меня. Юля.

Мы выбежали на аллею, ведущую к центральным воротам. Вокруг был достаточно хороший обзор, редкие сосны среди высокой травы. Здесь не спрятаться охотникам, поджидающим свою добычу. Вот и центральные ворота, белая широкая лестница, впереди берег реки, тёмная вода и остров посередине.

Девчонки Нина и Мила прыгали через одну ступеньку. Ира, чуть придерживаясь за перила, быстро перебирала ногами, Вика и Софья примерно на одной скорости с двух сторон бежали вниз. Жанна отстала, она бежала позади нас, прикрывала наш маленький отряд. Мы мчались к свободе. В груди пекло, но я шептала слова благодарности, не зная кому и за что.

Мы вырвались.

Отбежав в сторону от лестницы, девчонки остановились, чтобы отдышаться. Если бы я снимала фильм, то запечатлела наш сумасшедший спуск с разных ракурсов: сверху, снизу, сбоку, крупный план ног и лиц. Странно, что именно сейчас, когда нечем было дышать, кололо в боку, а душа уходила в пятки от одной лишь мысли о погоне, во мне прорезался глаз художника, и до меня дошло, почему так прекрасны были кадры на лестнице из знаменитого фильма, который мы разбирали на курсе.

Фокус внимания сместился на темную гладь реки. Страшно хотелось пить. Передо мной были целые тонны воды, но я не могла сделать даже глоток. Эту воду нельзя пить. Я спустилась к воде, чтобы ополоснуть лицо. Прохладная вода смыла пот, подарила невыразимое облегчение. Девчонки последовали за мной.

Берег был пуст, ни лодок, ни парней, ни пенсионеров в месте, где швартуется катер.

— Кто-нибудь знает расписание? — спросила Софа, оглядывая прибережную полосу и дорогу, уходящую вдоль береговой линии.

— Утром и вечером точно есть катер, днём не помню, — ответила Нина.

— Связи нет, — проверила Вика. — Может дальше по берегу будет?

— Надо уходить, ждать опасно, — отрезала Жанна.

Бесспорно, она была права, хоть переправа была очень далеко, но надо было идти.

Поправив рюкзаки, мы вышли на хорошо накатанную дорогу. Если бы её не было, двигаться по камням вдоль реки, стало для нас большой проблемой. Я представила Галину Ивановну с сумкой в руке, вот бы она помучилась. Повезло ей, что вовремя ушла.

Солнце шпарило во всю, пекло голову, руки, плечи. Ничего не спасало от жара. У меня не было ни кепки, ни панамки, ни платка, а чтобы попасть в тень, надо было карабкаться вверх по заросшему склону. Остальные девчонки нашли, чем покрыть голову. Сначала мы шли бодро, но примерно через час, ход замедлился. Мы присели отдохнуть на небольшие валуны вдоль берега.

Вика опять стала проверять связь. Мила посмотрела на неё.

— Один раз у моего сидели, — сказала Мила, — он сделал вид, что спит. Я в его телефон залезла и стала смотреть, а он, оказывается, не спал. И как начал орать. Мне прям захотелось ему с ноги в лоб дать.

— Я даже не рисковала притронуться к телефону мужа, — ответила Вика. — Всегда был в режиме сна или экраном вниз.

— Мой тоже психовал, — сказала Софа, — если вдруг увидит свой телефон в моих руках.