Цепи Разума (СИ) - "Sarv"

Руфус пытался успокоить Лари. Некромант же уже скрипел зубам от того, что несет этот полоумный старик. Все волшебники знают, насколько сложно устроены гримуары. Благодаря технологии изготовления, не дошедшей до наших дней, они безошибочно могут определить талант молодого волшебника. Каждый артефакт выберет следующего мастера, беря во внимание изначальный талант своего создателя. Так что нет сомнений, что у Люка невероятный талант в некромантии, как и у основателя их академии.

— Опять ты за свое, глупый старик. Хотя ты же у нас маг света, и для тебя наши обычаи и порядки слишком далеки. Я до сих пор не пойму, как ты вообще мог получить даже возможность стать директором нашей академии. С самого основания директором мог стать только некромант. Этот порядок до тебя никто не нарушал. За все время существования с наших дверей вышло огромное количество могущественных мастеров темных искусств.

На словах о темных искусствах он скривился, словно съел лимон.

— Хотя даже это название вы придумали. После вашего прибытия все изменилось: как незаметно вы стали менять былые порядки. Я долго это терпел, надеясь на ваше благоразумие, но, похоже, это было зря.

— Успокойся, Лари, все не так категорично, как ты говоришь, — хотела его успокоить Кейми — волшебница ветра пятого ранга и по совместительству жена Руфуса, подарившая ему двух сыновей, сидящих возле нее.

— Не пытайся заткнуть мне рот, Кейми. Вы испытывали мое терпение уже очень долго. Я поздравляю, у вас получилось довести меня до грани. Вот тот момент настал. Я не могу смотреть, как каждый день академия, созданная одним из величайших некромантов за все время существования волшебников, катиться в бездну на встречу демонам. Вы мне скажите, что «но ведь факультеты темных искусств все еще существуют». Я же вам отвечу: только на бумаге. Вы же при принятии невзначай упоминаете, какие темные волшебства опасные и темные. Изначально волшебников темных направлений было и так меньше. Все же для этого нужен не только талант, но и определенный склад характера и интеллекта. После ваших россказней малое количество превратилось в мизерное. Сколько сейчас на факультете некромантии? Хочу заметить: в основном предмете с самого основании академии. Двое всего лишь парочка волшебников, и они в этом году закончат свое обучение. Изначально я хотел разобраться и пойти на встречу. Возможно, я не до конца разобрался в собственном волшебстве, которое изучаю десятилетиями. Однако никто не смог внятно объяснить мне, что же все-таки такое темная сторона. Ах да, одним из убедительных доводов, по вашим словам, темные волшебники могут впасть в безумие. Почему же вы не говорите простой факт, что любой волшебник может впасть в безумие под влиянием своей магии. К тому же, темные маги меньше всего подвержены этому…

Если раньше терпение Лари время от времени переполнялось, то после появления Люка и слов директора, чаша лопнула разбившись в дребезги. Весь его гнев был выплеснут, словно цунами, сметающее все на своем пути. Остальные преподаватели тихо слушали его, ожидая окончания гнева некроманта.

Однако первым пришел в себя незаметный волшебник средних лет в дорогом костюме, стоящий все это время в углу комнаты.

— Дорогие коллеги, прошу заметить, что в первую очередь нам нужно решить вопрос с юным дарованием.

Его внезапные слова ошеломили всех, и даже Лари прекратил свою речь. Первым из сидящих учителей собрался директор.

— Благодарю, Вайт, действительно перед нами стоит более важная тема для обсуждения. Но перед этим нужно закрыть тему, начатую моим заместителем. Лари, я понимаю твое стремление вернуть ту славу и величие академии при основателе. Однако, к сожалению, ты не имеешь той силы, что и основатель. К тому же, пока директор этой академии я. Я не позволю детям изучать столь опасную магию, даже если мне придётся схитрить и не рассказать им всю истину. Темная магия может привести к катастрофам намного худшим, чем любая другая магия. Больше не будем обсуждать данный вопрос на нашем собрании, — сказал Руфус тоном не предполагающим возражений. Для лучшего эффекта старик даже выпустил свою манну, создавая давление, угнетающее Лари. Дабы тот понял: пришло время успокоится и покорно принять свое поражение в данном разговоре.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Некромант стиснул зубы от гнева. Лари признал, что, если продолжит, сделает только хуже. Ему ничего не оставалось, как покорно принять исход.

— Хорошо, директор, я понял.

Руфус улыбнулся, после чего осмотрел всех старших волшебников. Никто не спешил предлагать свои варианты.

— Раз уж ни у кого нет вариантов, тогда предложу я. Нам важно дать гению возможность выбирать свой дальнейший путь, и ни при каких обстоятельствах мы не должны ограничивать его. Поэтому предлагаю дать ему возможность второй год изучать стихийную магию под руководством старших волшебников. На третьем дадим ему изучать более редкое волшебство, возможно, к другим видам магии у него более сильный талант. Выслушав возмущения Лари, я понял его негодование. Так что мы решим все голосованием, чтобы все было справедливо.

Любой человек, не имеющий нужного количества информации, решил данное голосование справедливым. Лари же горько улыбнулся. Можно было подумать, что директор делает шаг на встречу, дабы решить конфликт. Вот только что значит один шаг для пропасти в тысячу? Большинство преподавателей были людьми Руфуса. В этой академии только его племянник мог проголосовать за него. Так что исход был предрешен: большинство голосов было директором. Пусть слова были красивы — дать возможность выбирать, не ограничивать молодое дарование, защитить будущее всех магов. Вот только все присутствующие знали, если так поступить, изначальный талант Люка будет ослаблен. Это не значит, что парень не сможет достичь высоких рангов, изучая другую магию. Просто спустя два года такого обучения он потеряет тридцать, а то и все пятьдесят процентов своего потенциала. Все же даже у магов возможность для роста ограничена. Волшебник не может достичь более высокого ранга, если в теле не осталось никаких ресурсов. После обсуждения Лари вместе со своим племянником вернулся в свой кабинет.

— Дядя, что мы будем делать? — спросил Рикон, готовый помочь Лари не важно в чем. Ему нужно лишь сказать. Рикон знал, как его дядя стремится вернуть былую славу не только академии, но и всех волшебников.

— Как бы я не пытался повлиять на политику академии, это бессмысленно. Они не слышат меня, и только сила может изменить все. Пока этот старик у власти, у меня не будет шанса все изменить. Нужно, чтобы он ушел с поста, или я был сильнее его. Но, к сожалению, я не вижу вариантов.

— Я могу помочь в этом.

Раздался голос со стороны двери. Почувствовав собеседника, Лари скривился.

— Заходи, Вайт, не стой за дверью.

В кабинет зашел волшебник, который остановил гневную речь Лари. Он занимал должность преподавателя по этикету и правильному общению с высшей знатью. Так же часто находил работу для выпускников.

— Ну и чем же ты можешь помочь? — с недовольством сказал Лари.

— Зачем же это говорить с таким скверным выражением лица? Я же искренне хочу помочь, — заявил Вайт, улыбаясь.

Смотря на севшего мага, Лари не мог не скрипеть зубами. В мире, где живет некромант, он презирал всего несколько представителей разумных. Первые — это, конечно же, дворяне, считающие себя выше всех, хотя на самом деле зависят от клочка бумаги, пусть и очень могущественного. Вторыми стали маги, считающие себя самими умными, прям как директор и его свита. Всеобщее благо и великий свет аж блевать хочется. Наконец, третьи, для них создан отдельный этаж в аду — это предатели. По крайней мере, Лари надеется, что такое место существует. Вайт как раз был из таких волшебников имеющих громкий титул королевских волшебников. Помимо защиты королевской семьи, в каждой академии есть такой волшебник. Он пристально наблюдает за всем, что происходит вокруг него, и в случае чего, тут же, как верный пес, бежит к своему хозяину сообщить новую новость. Лари уверен, что Король узнал о Люке даже раньше, чем старик Руфус.