Обитель чародеев - Дэвид Эддингс

– Многие от этого лишаются покоя, – согласился он.

Внезапно улыбка сползла с его лица. Глаза раскрылись, и он повалился на землю, схватившись за живот.

– Дерник! – закричал Гарион. – Ты что?!

Но Дерник, катавшийся в грязи, не мог вымолвить ни слова. Его лицо стало пепельно-серым и исказилось гримасой.

Гарион почувствовал странное и непривычное давление в голове и мгновенно понял, в чем дело. Видя, что их попытки разделаться с Миссией сорвались, иерархи принялись за окружающих в надежде заставить тетю Пол убрать свой барьер. Страшная ярость охватила его, кровь закипела, и с губ сорвался неистовый крик.

– Спокойно, – послышался опять внутренний голос.

– Что мне делать?

– Выйди на свет.

Ничего не соображая, Гарион мимо лошадей бросился к тому месту, где пробивался утренний бледный свет.

– Войди в свою тень

Он взглянул на тень, вытянувшуюся на земле, и повиновался голосу. Не совсем понимая, как это получается у него, он всю силу воли сконцентрировал на своей тени.

– А теперь следуй к ним по направлению их мысли. Быстро.

Гарион почувствовал, как летит по воздуху. Слившись в одно целое с тенью, он коснулся корчившегося на земле Дерника и, как гончая, почуявшая запах добычи, устремился по следу мысли, которая обрушилась на друга, затем стремительно понесся, преодолевая лигу за лигой, над равниной к руинам Рэк Ктола, различая окружающие предметы в довольно странном розоватом свете.

Ощущая в себе огромную силу, он проник в комнату с трещиной в стене, где сидели девять укутанных в черное стариков, которые пытались совместными усилиями убить Дерника. Их глаза были устремлены на огромный, с человеческую голову, рубин, мерцающий в центре стола. Косые лучи утреннего солнца вытянули тень Гариона, так что ему пришлось согнуться, чтобы не коснуться потолка.

– Стойте! – крикнул он колдунам. – Оставьте Дерника в покое!

Они вздрогнули от слов призрака, появившегося невесть откуда, и Гарион ощутил, что мысль, направленная на его несчастного друга через камень на столе, начинает ослабевать и распадаться на части. Он сделал угрожающий шаг вперед и увидел, как они оцепенели в своих креслах, окутанные светло-розоватой дымкой.

Но вот один из стариков – очень худой, с длинной грязной бородой и совершенно лысым черепом – первым оправился от испуга и приказал остальным:

– Продолжать! Направить мысли на сендара!

– Оставьте его в покое! – грозно повторил Гарион.

– Кто это говорит? – вызывающе протянул тощий старик.

– Я.

– И кто ты?

– Я Белгарион. Не трогайте моих друзей. Старик захохотал, и его хохот был столь же ужасен, как смех Ктачика.

– Ты жалкая тень Белгариона, – поправил он. – Нам известен этот фокус с тенью. Ты можешь говорить, шуметь и угрожать – и не больше! Ты бессильная тень, Белгарион.

– Я приказываю вам.

– А что будет, если не оставим? – Лицо старика выразило презрение и любопытство.

– Он прав? – мысленно спросил Гарион у внутреннего голоса.

– Может, да, а может, нет, – ответил голос. – Немногие переступили через этот барьер. Попробуешь – узнаешь.

Несмотря на сильный гнев, Гариону никого не хотелось убивать.

– Лед! – сказал он, сосредоточивая мысль на холоде и делая волевое усилие. Однако импульс вышел слабым и звучание его было приглушенным.

Лысый старик опять презрительно усмехнулся и затряс бородой.

Гарион собрал всю свою волю в кулак.

– Огонь! – мысленно приказал он, и в следующую секунду взметнулось яркое пламя, которое Гарион направил на бакенбарды упрямого старика.

Иерарх вскочил и принялся отчаянно сбивать языки пламени с бороды.

Сконцентрированная мысль иерархов дрогнула, они повалились на пол в страхе и испуге, и Гарион принялся преследовать гролимов, которые катались по каменному полу и лезли на стену. Крича, они сталкивались, поднимались и, повинуясь воле Гариона, опять падали, тыкаясь в углы комнаты и не находя спасения. Неумолимо Гарион настигал каждого, воздавая должное за причиненные страдания, и одного даже пропихнул в трещину так, что остались торчать только ноги.

Когда все было кончено, он повернулся к лысому иерарху, которому в конце концов удалось сбить огонь с бороды.

– Невероятно… Невероятно, – изумленно шептал тот. – Ты способен на такое?

– Я же сказал тебе: я – Белгарион. Я могу многое, о чем ты даже не подозреваешь.

– Камень, – сообщил ему голос. – Они используют камень для своих атак. Уничтожь его!

– Как?

– Взглядом.

Гарион присмотрелся к камню, мерцающему на столе: он различил тонкие линии, пронизывающие кристаллическую структуру, и устремил весь свой гнев на грозное оружие. Рубин ярко вспыхнул, начал пульсировать, затем раздался оглушительный взрыв – и он разлетелся на мелкие кусочки.

– Нет! – завопил лысый иерарх. – Идиот! Второго такого камня не сыскать!

– Слушай меня, старик, – ужасным голосом произнес Гарион. – Ты перестанешь преследовать нас и больше никому не причинишь страданий. – Его рука-тень скользнула к груди лысого человека и ощутила трепетное, как у испуганной птицы, биение сердца колдуна, который со страхом следил за ней. Гарион медленно начал сжимать пальцы. – Ты понял меня? – грозно спросил он.

Иерарх судорожно вздохнул и попытался было освободиться от этой хватки, но его пальцы прошли сквозь тень.

– Понятно? – повторил Гарион, внезапно сжимая пальцы в кулак.

Иерарх закричал от страшной боли.

– Ты оставишь нас в покое?

– Пощади, Белгарион! Хватит! Я умираю!

– Ты оставишь нас в покое? – в третий раз спросил Гарион.

– Да, да… все что угодно, только прекрати! Умоляю! Я сделаю все, о чем ты просишь

Гарион разжал пальцы и вытащил руку из тяжело дышащей груди иерарха. Потом согнул её наподобие лапы с когтями и приблизил к лицу старика.

– Смотри сюда и помни, – тихо и угрожающе сказал он. – В следующий раз я вырву сердце.

Иерарх отпрянул назад, в ужасе уставившись на страшную руку.

– Я обещаю, – заикаясь, пробормотал он. – Я обещаю.

– На карту поставлена твоя жизнь, – предупредил напоследок Гарион, повернулся и, преодолевая пустынное пространство, направился к своим друзьям. Нежданно-негаданно он снова очутился у края оврага, глядя на собственную тень, медленно возникающую на земле. Красноватая дымка рассеялась; странно, но он не ощутил никаких признаков усталости.

Дерник тяжело вздохнул, вздрогнул и попытался было встать Гарион быстро обернулся и бросился к другу на помощь.

– Ты цел и невредим? – спросил он, беря кузнеца за руку.

– В меня словно всадили нож, – дрожащим голосом ответил Дерник. – Что это было?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});