Тимбервольф - Дмитрий Владиславович Федоров

мальчишке, – карта заповедника.

Карта выглядела довольно старой: желтоватый, местами потрескавшийся материал, на ощупь – допотопная бумага, которую теперь можно встретить разве что в музеях.

– Вернее местности, на которой сейчас разбит парк. Карта старая, принадлежала одному из местных старателей. С указанием всех действующих на тот момент шахт, и довольно подробными геологическими примечаниями, – Игнат вопросительно вздернул бровь, и Даниэль уточнил, – залежей полезных ископаемых.

– Золотые рудники? – переспросил Игнат.

– Точно, – согласился Даниэль. – Раньше здесь обитали племена индейцев Кри и Атапаски, – продолжил он. – Вот здесь, здесь и здесь, – Игнат внимательно следил за перемещающимся по карте пальцем дяди Денни, – находились их стоянки, пока всё коренное население не согнали в резервации, – Игнат перевел на него непонимающий взгляд, на что Даниэль лишь махнул рукой. – Не важно, как-нибудь потом расскажу, грустная это история.

– Угу, – мальчик задумался. – Дядя Денни, – Игнат со скрещенными на груди руками перевалился через стол, стараясь получше рассмотреть карту, – что означают эти пометки?

– Хм, – егерь хитро прищурился, – а это самое интересное. Вот, смотри внимательно, видишь, знак громовой птицы? – Игнат кивнул, и почти с животом залез на стол. – А здесь, смотри, знак гризли. И, чуть дальше, у ручья, видишь, знак волка.

– Что эти знаки означают? – мальчик со всей серьезностью взглянул на Даниэля, заставив того от смущения прокашляться, удерживаясь от того, чтобы не улыбнуться. Настолько у мальчишки был озадаченный вид.

– Тотемные знаки, столбы. Тотем символизировал гордость семьи за своих предков, ведущих свою родословную от этих священных животных.

– Волк священное животное? – удивился Игнат.

– Индейцы, Игнат, верили, что в старые времена волк был человеком, но в наказание был превращен богами в зверя, – ответил Даниэль. – С тех самых пор индейцы почитают волка как посланника духов смерти.

– За что же он был наказан? – озадаченно спросил Игнат.

– Он объявил себя равным богам, отказываясь приносить им жертвы. Разгневанные боги превратили упрямого человека в волка, предначертав ему судьбу вечной охоты. Вот почему Кри поклонялись волку, считая его добычу священной – жертвой, предназначенной богам. Убить волка означало наложить проклятие на свой род. Почитая его, индейцы ставили тотемные столбы в местах своей стоянки, как обереги от капризов богов и талисманы к удачной охоте. А охота, Игнат, для индейцев была не просто способом добычи пропитания, а образом жизни, определяющим их менталитет, верования и мышление. Они жили охотой.

Глаза мальчишки горели, завороженные рассказом Даниэля.

– Но особо они поклонялись золотому волку, спрятанному ими в одной из пещер Скалистых гор. Каждый день равноденствия самые достойные из родов индейцев несли к его лапам золото и драгоценности, пытаясь таким способом умилостивить духов смерти. И вот так, из года в год, столетиями, индейцы верой и правдой служили своему волчьему богу. А потом случилась война между племенами волков и гризли. С переменным успехом чаша весов склонялась то в одну сторону, то в другую, пока, наконец, волки не потерпели окончательное поражение, и ушли на юг. Теперь их называют Апачи.

А Атапаски и гризли окончательно воцарились в Скалистых горах.

Даниэль примолк, наблюдая за завороженным его рассказом Игнатом. Тот, еще немного помолчав, подавленный рассказом дяди, всё же выдавил из себя несколько слов:

– А что же волки?

– Им больше не поклонялись. Для них настали тяжелые времена. Большая их часть была истреблена, а оставшаяся перекочевала на юг, вслед за Апачи.

– Значит, их заставили уйти? – озадачено спросил Игнат.

– Это же легенда, – Даниэль с улыбкой потрепал волосы мальчишки. – Кто ж теперь ответит наверняка, почему волчьи стаи перекочевали на юг. Причин могло быть много: сменился климат, стало мало еды, и пришлось искать новые места охоты. Но факт остается фактом – волков в нашем парке теперь уже и не встретить.

– Что случилось потом с гризли? – спросил, уязвленный таким скучным исходом истории, Игнат.

– Сказать честно, сынок, для них тоже история закончилась невесело. После прихода белых почти все Атапаски были выселены из Скалистых гор.

– А как же тотемы? – туманно рассматривая карту, переспросил Игнатик.

– После разорения и изгнания индейцев большая часть священных мест была забыта. Их более никто не видел. А тотемов, здесь указанных, более не существуют. Ведь карте этой бог знает сколько лет. Но поговаривают, что в глубине пещер Скалистых гор еще остались ненайденные идолы, посреди многовекового золота, – Даниэль загадочно улыбнулся и скатал в трубку карту. – Но вряд ли оно увидит свет. Всё, до чего можно было добраться, уже давно разграбили охотники за сокровищами.

– Ну, это мы еще посмотрим, – едва слышно, ответил Игнат, и его глаза лихорадочно блеснули.

***

Усталость сняло как рукой. Они словно попали в другое время, переместившись из благополучного предсказуемого настоящего в насыщенное тайнами и опасностями прошлое.

– Как здоровааа, – Вика крутила головой, восхищенно оглядывая огромные своды пещеры, на деле оказавшиеся заброшенным шахтерским склепом.

Все пространство пещеры было завалено старым хламом, брошенным здесь старателями. По слою пыли на вещах можно было понять, что уже давно сюда никто не заглядывал.

– Ну и как я тебе? – Вика крутилась перед Игнатом в старой, шахтерской шляпе, держась руками за ее широкие поля.

– Где ты нашла ее? – Игнат сдернул ее с головы Вики и повертел в руках, отряхивая столетнюю пыль.

– Вон там, – Вика показала пальцем в дальний конец пещеры, где виднелись деревянные подпорки свода пещеры.

– Пойдем, посмотрим.

Пещера оказалась настоящей кладезю бесполезных вещей – разнообразных шахтерских инструментов, старой одежды и разбитых ящиков. Осматриваясь по многочисленным коридорам, они наткнулись на деревянный лифт, которым, определенно, лет сто-сто пятьдесят, никто не пользовался.

– Ничего мы здесь не найдем, – Игнат в сердцах пнул истлевший ящик, развалившийся в мелкую труху. – Нужно идти дальше.

Дети спускались по одной из многочисленных извилистых шахт, осторожно присев на пятую точку. Удерживая себя прижатыми к земле ладошками, они старались уберечься от чересчур быстрого спуска кувырком, способного закончиться неприятными травмами. Светлое пятнышко входа в пещеру тоскливо сжималось, покачиваясь в такт осторожно передвигающимся детям. Когда отверстие с дневным светом сжалось до размеров теннисного мячика, Игнат остановился и похлопал Вику по плечу. Нащупав налобный фонарик, Вика щелкнула его кнопкой, и в ответ на одобрительный кивок Игната перенесла вес на коленки, заглянув в темное пространство шахты. Свет диодных лампочек ослабевал, пытаясь добраться до дна прохода, уныло рассеиваясь вдоль темных стен. Вика ухнула и вжалась в стену туннеля, взглянув на Игната. Ослепленный светом, Игнат прищурился, и, прикрываясь ладонью, присел рядом с ней.

– Может, вернемся назад? – осторожно спросила она.

– Подожди, – Игнат достал навигатор и, открыв карту, сделал пометку. – Далеко не будем уходить, пока, – он помахал навигатором, – эта