Первая печать - Игорь Фёдоров

- Все-таки ты не человек, Айр. Человек этот полигон не прошел бы.

Айр выдержал взгляд до конца. Криво ухмыльнулся.

- Может быть, ты мне скажешь - кто?

- Я надеюсь, это сообщишь мне ты. Когда узнаешь.

Говорить не хотелось. Ничего не хотелось. И Айр нажал кнопку телепортации.

В город, домой. Домой.

7. СКАЗКА

Ночью особенно не походишь. Даже если дорога хорошо известна. Даже если можешь видеть в темноте.

Поэтому Варри и Лай, отойдя на приличное расстояние от деревни, решили все же заночевать. Выбрали поляну повыше и посуше. Лай собрал немного хворосту, Варри расстелил покрывало. Разожгли костер. Улеглись возле него, подложив руки под затылки и глядя на звездное небо, клочками вырывающееся между кронами деревьев.

Но сон все равно не шел. Слишком бурным был этот день. Столько нового. Столько трагического. Да и проснулись сегодня они не так уж и рано. Всю ночь росли.

Варри перевернулся набок, в глазах заплясали язычки огня. На костер можно смотреть бесконечно...

Лай за спиной тоже приподнялся на локте.

- Не спишь?

- Куда пойдем завтра?

- Старик же рассказывал дорогу.

- Но он же говорил, что к Отцу колдунов дорога меняется. И заранее ее никто не знает.

- Ну и куда мы тогда пойдем?

- Не знаю, я тоже не знаю.

- Завтра и решим. Утро вечера мудренее.

Полежали еще. Костер засыпал. Он спокойно тлел ровным бордовым бархатом, вскидываясь изредка иссиня-прозрачными лепестками. А к братьям сон не шел.

- Интересно, Лай, а что тут было в старые времена? Совсем давно.

- Ну, как что? Люди жили. Ты о чем?

- О тех временах, когда все миры вместе были, до катастрофы...

- А-а... Это очень давно. Никто и не помнит почти. Разве что старики, которым в детстве рассказывали.

- И что, ничего не осталось с тех пор?

- Почему не осталось. Остались сказки, сказания, легенды... Ты думаешь, легенды откуда берутся? Это и есть рассказы о старых временах.

- Не знаю... Да и сказок я мало помню. Почему-то...

Огоньки уже не выскакивают синими крыльями из тлеющих угольев, предрассветный ветер осторожно пробует расшевелить лиственную раму звездной картины, где-то вдали проверяет голос мучающаяся бессонницей птица...

- Хочешь, расскажу?

- Конечно.

- Тогда слушай.

Лай улегся опять на спину, устроился поудобнее, закрыл глаза, собираясь с мыслями.

- Давным-давно это было, в незапамятные времена. Жил в этих краях мудрец. Был он красив, строен и добр сердцем.

- Это где это - в этих краях? В каком мире?

- Но в те времена, ведь, все миры вместе были. Почти как один. И не перебивай. Сказка ведь.

- Постараюсь.

- Вот... Жил он одиноко. И грустно стало ему. Пусть всего хватает - и одежды и еды - колдовать-то он умел. Но постылым все кажется, когда нет рядом ни друга, ни ученика, ни любимой. И решил он тогда...

- Прости, Лай. Я опять спрошу. А зачем же ему любимая? Старый ведь уже...

- И с чего ты взял, что мудрец обязательно должен быть старым. Он еще молодым был, хоть и мудрым... Ладно... Так вот, решил он тогда сделать у себя школу. Ну, вроде той, в какой нас Старик обучал. Собрать в ней немного детей из окрестных деревень - своих-то у него никого не было. Обучить их сначала простым знаниям, потом колдовству, мудрости своей.

А надо сказать, что народ в тех краях темный жил. Колдовать никто не умел, не знал как это делается, а потому боялись все колдовства, да и мудреца нашего, как огня, опасались. То ли не могли доброго от злого отличить, то ли не видели никогда доброго в трудной жизни своей, и потому от чужака ничего хорошего не ждали. Поэтому, была у мудреца еще и тайная одна цель. Представлялось ему, что, когда обученные дети вернутся в свои деревни, то поймут крестьяне, каким может быть колдун, когда он любит свою землю, своих людей и добра им желает.

Долго ли, коротко ли, разослал Мудрец гонцов в несколько деревень и попросил, чтобы прислали ему по одному-два юноши или девушки, самых смышленых, самых красивых - уродливый и глупый колдун у кого любовь будет вызывать?

Но забыл он или не учел, несмотря на всю свою мудрость, что не знают крестьяне, что такое попросить. А раз могучий кровожадный сосед требует для своих злодейских целей опору и надежду материнскую, делать нечего, поплакали, поубивались, а в дорогу снарядили. Не то совсем деревни с землей сровняет.

Худо ли, бедно ли, пришли к исходу весны к нему три парня и две девицы. Парни статные, широкоплечие, сквозь туман в глазах ум светится. Девицы тоже все из себя. А когда проведали, что отправлять на тот свет их никто не собирается, горе все повыплакали, то видно стало, что еще и красивые, каких в своей глуши Мудрец и не видывал никогда.

И пошла у них жизнь да учеба. Молодые никак вначале понять не могли, зачем все это нужно и какой от этого прок будет. Тогда Мудрец свою программу обучения перекроил малость и обучил их сначала некоторым простым заклинаниям. Ну, чтоб сытому всегда быть, раны залечивать, птицей летать. Смекнули ученики, что к чему. Охотнее науку постигать стали.

Но ждала тут Мудреца новая беда. Хоть и выбирали в деревнях для него лучших, как для себя, а видно и лучшие были не хороши.

Заметил Мудрец - а ученики к тому времени его почему-то Графом звать стали - что один из молодцов, старший самый, Иван, неохотно на добрые дела свои умения употребляет. А все норовит то зверя какого ночного погубить, то Графу навредить. Предупредил Граф его. А когда увидел, что слова его Иван мимо ушей пропускает, разозлился и отправил домой. Пусть отец с матерью такому балбесу радуются. Что толку в его умениях, когда доброты в нем нет?!

После этого Графова поступка все в школе наперекосяк пошло. Одна из девиц, увидев, что ничего с теми не случается, кто замок покидает, сбежала однажды ночью. Тоже домой, видать. Да еще пару колдовских инструментов с собой прихватила. Хоть и проку в них ей никакого.

Два молодца оставшихся честнее оказались - успел все же Граф им какое-никакое понятие о чести привить. Пришли к нему в светлицу однажды утром, за науку поблагодарили, сказали, что зла не держат, но и оставаться не могут. Не по ним жизнь такая, уж лучше поле пахать да детей растить. И отпустить попросили. Ну что тут попишешь? Дал им немного добра на дорогу вроде как за службу хорошую, коней славных, не болтать об увиденном наказал - для их же пользы. И простился.

Осталась в его замке одна ученица. Василиса. Граф давно к ней присматривался, выделял ее среди прочих. И за ум в тех местах редкостный, и за красоту невиданную, и за сердце доброе. Учил-учил, да и не заметил, как влюбился...

А когда провел до ворот двух молодцев, вернулся в покой, увидал там Василису, глаза ее, руки, то понял, что не покидает она его лишь потому, что тоже любит...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});