Дети железной дороги - Эдит Несбит

В одно мгновение всякие страшные мысли посетили ее. Она слышала, что экспрессы могут проходить без остановки сотни миль. Вдруг это именно такой экспресс? Что будет с мамой? И как она сама доберется домой? У нее ведь нет денег на обратный путь.

«Меня же не должно здесь быть. Я в лучшем случае заяц, а в худшем – вредительница. Они меня могут посадить в тюрьму», – думала Роберта, а поезд между тем все набирал и набирал скорость.

Комок в горле мешал ей говорить. Она дважды пыталась обратиться к машинисту. Но машинист и кочегар стояли к ней спиной. Они возились с какими-то штуками, похожими на краны.

Вдруг она протянула руку и дотронулась до ближайшего к ней рукава. Мужчина резко повернулся, и с минуту они стояли друг против друга, не говоря ни слова.

– Что все это значит? – спросил, наконец, машинист.

– Откуда взялась эта противная девчонка? – поддержал, резко оборачиваясь, кочегар.

– Я бы сказал, однако, что это очень смелая девчонка! – ухмыльнулся в ответ машинист.

Они усадили Роберту на какую-то чугунную тумбу и велели перестать плакать и объяснить им все толком.

Девочка кое-как сумела заставить себя успокоиться. Ей помогло то, что она представила на своем месте Питера. Уж он-то забыл бы про все на свете и прыгал от радости, что оказался внутри локомотива. Любой мальчишка удивился бы, узнав, что его сверстника ни за что ни про что прокатили на паровозе. А она вот катит по рельсам, и машинист с кочегаром ведут с ней беседу!

Она промокнула платком глаза и высморкалась.

– Так что? Зачем ты тут оказалась? – спросил кочегар.

– Прошу, пожалуйста… – сопя, выговорила Бобби.

– Ну-ну, соберись с мыслями! – ободрил ее машинист.

И Бобби собралась:

– Понимаете, господин машинист, я была на станции и кричала вам, но вы меня не услышали. Тогда я решила забраться сюда, чтобы вы услышали. И я упала на угли… Вы простите, если я вас напугала. И не сердитесь на меня, пожалуйста!

– Мы не столько сердимся, сколько нам любопытно. Не каждый же день так случается, чтобы девочка забиралась к нам в угольный бункер! – рассуждал кочегар. – Я ведь правду говорю, Билл?

– Уж разумеется! Так объясни же нам, зачем ты это…

Бобби готова была опять расплакаться.

– Да успокойся же! – машинист ласково погладил ее по спине. – Ты теперь будешь наша помощница.

Услышав, что ее назначают помощницей, Бобби сразу приободрилась.

– Я просто хотела у вас спросить, не могли бы вы починить вот это, – и она отыскала в угольной куче заветный сверток, развернула оберточную бумагу и красными, дрожащими пальцами стала распутывать шнурки.

Ее ногам было жарко от близости топки, а плечи и руки мерзли от холодного воздуха из окна. Локомотив трясся, дрожал, грохотал, и когда поезд въехал под мост, казалось, что машина кричит у них над ушами.

Машинист внимательно разглядывал игрушку, кочегар тоже оторвался от топки и застыл как вкопанный перед содержимым свертка.

– Такой красненький, как твои щечки… С чего ты однако взяла, что мы занимаемся починкой копеечных игрушек?

– Просто я уже привыкла, что все, кто работает на железной дороге, такие добрые и отзывчивые, что я решила, что и тут мне помогут… У вас не получится, да?

Бобби показалось, что мужчины добродушно подмигнули друг другу.

– Наше дело – водить локомотивы, а не ремонтировать их. Тем более такие крохотные… Словом, наше дело теперь повернуть состав назад и вернуть вас вашим плачущим друзьям и родственникам.

– Я бы очень вас попросила остановиться, – произнесла Бобби весьма твердо, хотя сердце ее билось изо всех сил, – и одолжить мне денег на билет в третьем классе – я их вам верну, честное слово! Поверьте, что я не аферистка и не обманщица. Я не из тех, про кого пишут в газетах.

– Мы убедились, что вы благородная леди до мозга костей, – сказал машинист, уже совершенно смягчившись. – Мы вас доставим домой в целости и сохранности, можете быть уверены. А что касается этой безделушки… Где-то у меня был паяльник.

– Да, папа тоже говорил про паяльник… А вот это – что это такое? – Бобби показала на маленькое медное колесико, которое машинист все время вертел в руке, пока говорил.

– Это форсунка*[13].

– Как-как?

– Форсунка, чтобы наполнять бойлер**[14].

– Как интересно! – оживленно проговорила Бобби, чувствуя, что надо всячески поддерживать беседу.

– А вот здесь есть одно автоматическое устройство, – продолжил Билл, польщенный ее энтузиазмом, – если ты нажмешь сюда пальцем, то поезд сразу остановится. Ты, наверное, слышала про стоп-краны. С ними связано много разных историй, которые печатают в газетах.

Потом он кивнул на два круглых циферблата, как у часов, и разъяснил, что один из них показывает, сколько выпущено пара, а другой – правильно ли работает тормоз.

Некоторое время спустя Бобби увидела, как машинист отключил пар с помощью блестящей стальной рукоятки, и она подумала, что теперь гораздо лучше разбирается во внутреннем устройстве локомотива. Джим тем временем сообщил ей, что брат второй жены его двоюродного брата наверняка с помощью паяльника починит ее игрушку, а может быть, он и сам сможет разобраться, в чем дело. Бобби теперь не только чувствовала, что обогатилась знаниями, но и что она, Билл и Джим стали на всю жизнь друзьями, и она безоговорочно прощена за то, что споткнулась в неподходящий момент о священные угли их тендера.

На развилке Стейклпул двое мужчин тепло простились с Бобби. Они подвели ее к охраннику встречного поезда, и теперь она имела возможность узнать, что делают охранники на своем посту. Еще она узнала, что если дернуть шнур коммуникации в вагоне, то перед носом у охранника сразу начнут вращаться маленькие колесики, и у него над ухом громко зазвенит звонок. Она спросила у охранника, почему у него в вагоне так пахнет рыбой, и услышала в ответ, что он каждый день перевозит очень много рыбы и что гофрированный пол постоянно отсыревает от ящиков, полных трески, камбалы и макрели.

Бобби явилась домой к чаю, и голова ее гудела от воспоминаний о том, что произошло после разлуки с мамой, братом и сестрой. Она готова была благословлять гвоздь, порвавший ее платье.

На расспросы домашних она ответила, что, разумеется, была на станции, но она ни словом не проговорилась о своих приключениях, пока не настал тот день, когда она повела брата и сестру к часу прибытия транзита – трем девятнадцати – и с заговорщическим видом представила их своим новым друзьям Биллу и Джиму. Брат второй жены двоюродного брата Джима вполне оправдал возложенные на него надежды. Игрушка явилась перед ребятами как новенькая.

– До свидания, до встречи! – закричала Бобби, и локомотив ответил ей прощальным гудком. – Я вас обоих люблю! И брата второй жены двоюродного брата Джима тоже!

И вот, когда они все трое оказались дома и Питер прижал к груди заново обретенный локомотив, Бобби с замиранием сердца поведала им историю о том, как она вломилась в тендер и прокатилась зайцем по железной дороге.

Предстоящий час обещал быть интересным и насыщенным событиями, потому что до прихода маминого поезда должен был прийти еще один и два отбыть.

Глава V

В ПЛЕНУ И В ЗАТОЧЕНИИ

Однажды мама уехала на целый день в Мейдбридж. Она уехала одна, но дети должны были встречать ее на станции. Понятно, что всякий раз, когда мама уезжала, дети, при их любви к станции, объявлялись там за час до прибытия поезда, вернее, за час до назначенного прибытия, и это следует оговорить, потому что как правило поезд опаздывал. Они приходили на станцию заблаговременно даже в те дни, когда погода стояла прекрасная и все, чем могли порадовать леса и поля, потоки и скалы, было к услугам нашей детворы.

Но в этот день лил дождь, и к тому же было не по-июльски холодно. Порывистый ветер гнал по небу пурпурно-красные облака, и Филлис это напомнило шествие увешанных коврами слонов из восточной сказки. Дождь не прекращался ни на минуту, и на станцию дети бежали бегом. Тяжелые струи разбивались о витрину книжного магазина и о стеклянную дверь, за которой находился холодный зал ожидания.

– Мы как будто в осажденном замке, – сказала Филлис. – Видите, вражеские стрелы летят между зубцами крепости.

– Нет, это как будто садовник нас поливает из шланга, – возразил Питер.

Они решили ждать наверху, потому что нижняя платформа была вся залита и дождь проникал в ненадежное укрытие, где сгрудились встречающие.

– Может быть, к маминому приезду дождь перестанет, – рассуждала Бобби, – но я все же молодец, что захватила дождевик и зонтик.

Дети вошли в большой безлюдный зал с табличкой «Большой зал ожидания» и с удовольствием провели время в увлекательной игре. Это была игра в афишки. Вы, конечно, представляете себе, что это такое. Все выходят из комнаты, а кто-то один принимает загадочную позу. И потом все должны угадывать, что означает эта поза.