Готфрид Лейбниц - Игорь Нарский

Реальное методологическое содержание принципа монадности заключается прежде всего в выводе, что вся действительность состоит из скачков, хотя и очень малых, однако способных накапливаться, так что окончательная картина мира образуется вовсе не из тусклых и туманных переходов, а из ярких контрастов, проявляющихся через эти переходы и ими же маскируемых. С точки зрения всеобщей скачкообразности, единичности и индивидуальности явлений познание, апеллирующее к сходствам или же наоборот, к постепенно накапливающимся различиям, оказывается полезным, но лишь приблизительным и далеко не достаточным.

Своеобразие всех явлений, на которое указывает принцип различия, только в принципе монадности получает свое структурное обоснование: все вещи и явления своеобразны потому, что они уникальны. Познающий субъект должен за постепенностью переходов в явлениях увидеть и вскрыть скачкообразную лестницу индивидуальностей в сущности, а за схемой резких суммарных скачков — чрезвычайно дробную и тонкую последовательность ступенек этой лестницы. Мир неисчерпаемо сложен не только по своему качественному многообразию, но и по структуре расположений и соотношений качеств и вещей. Поэтому его многообразие проявляется не как попало, а только по законам этой структуры.

Принцип монадности Лейбниц применял в виде методологического требования столь же широко, как и предыдущие принципы. В физике он означает всеобщность существования разнообразных неделимых сил, а в психологии — наличие опять-таки минимальных восприятий (petites perceptions). В логике этот принцип говорит в пользу субъектно-предикатной схемы предложений, в юриспруденции указывает на то, что в основе ее дедуктивного построения лежит понятие неделимого юридического лица и т. д. И всюду действие принципа монадности регулирует применение принципа непрерывности, как и наоборот. Применение всех четырех принципов во взаимодействии приводит к картине мира, где противоположности и крайности переходят одна в другую и взаимообусловливают друг друга. Не удивительно, что принцип монадности способствовал тому, что Лейбниц предвосхитил ряд научных открытий и гениальных идей значительно более позднего времени.

Из принципа непрерывности, означающего, в частности, что в ряду всех вещей нет незаполненных участков, так что все они в совокупности представляют собой так называемое плотное множество, вытекает пятый принцип — принцип полноты. Его можно считать также производным от принципа всеобщего совершенства (такова точка зрения, например, Н. Решера, — см. 42), но есть основания и для того, чтобы, наоборот, выводить последний принцип из пятого. На самом деле оба они означают следующее: наш мир не имеет «пробелов» и содержит в себе всю полноту возможных в его рамках вещей, движений и свойств и в этом — именно в этом! — смысле он «совершенен»[5]. Он совершенен в наибольшей возможной для него степени, и это же касается буквально всех его частей, сторон, атрибутов и т. д. Таким образом, принципы полноты и совершенства утверждают, что миру, в котором мы живем, свойствен в целом и во всех без исключения его частях и параметрах максимум существования. Из этого вытекает, что в определенном смысле наш мир не менее совершенен, чем идея бога, так как обладает полнотой такого существования, которое предельно реально и наиболее широко распространено. Эти принципы обосновывают всеобщность принципов различия и непрерывности в их онтологическом значении, объясняя, откуда, по мнению Лейбница, взялись сходства, упорядоченность и многообразие вещей в мире.

Принципы полноты и совершенства действуют, по Лейбницу, и в процессе познания. Каждый познающий субъект (духовная индивидуальная субстанция) в каждый момент обладает всей возможной для этого момента полнотой знания и ясностью восприятия, развивая то и другое беспредельно в направлении к возможному познавательному максимуму. Значит, в понятие совершенства входит и максимум данного восприятия, четкости и адекватности представлений и мыслей. Каждый индивид обладает в принципе способностью (диспозицией) по мере своего развития достигнуть полноты знания о всей Вселенной, хотя ни в какие конечные отрезки его существования этот идеал не может быть целиком реализован. Но наличие таких возможностей и постепенная их реализация говорят о принципиальном совершенстве познавательных способностей, что для Лейбница несомненно.

Поскольку принципы полноты и совершенства являются всеобщими, они применимы и к этике. Лейбниц, нередко соединяя их в единый принцип, называет их в данном случае принципом «наилучшего». Он связывает последний с отрицанием полной смерти и своего рода моральной обязанностью бога избрать для реального существования такой мир, которому присущ именно максимум существования.

Значит ли это, что принципы совершенства и полноты у Лейбница приводят к плоской апологии всего существующего, поскольку оно существует? По Лейбницу, стремление к совершенству выражает тенденцию к тому, что «существует как можно больше сущности (inest quantum plurimum essentiae potest existat)» (8, c. 29). Ho принципы полноты и совершенства не оправдывают все существующее навсегда только потому, что оно сопричастно к существованию. Существо этих принципов в чистом виде в том, что они не оправдывают, строго говоря, ничего, кроме самого лишь свойства существования как такового, которое присуще всякой существующей вещи.

Мысль о том, что само по себе существование «лучше» несуществования, была архаичной, но Лейбниц придал ей новые оттенки. В самом деле, этот принцип утверждает, что миру свойственна максимальная допустимость и совместимость вещей, процессов и событий, хотя совместно с принципом различия он означает также и упорядоченность. То, что логически непротиворечиво, то совместимо и в соответствии с рационализмом Лейбница получает и «допуск» на реальное существование. Правда, рационализм дает здесь трещину, так как при последовательном своем проведении он должен был бы означать тождество логически возможного с реально существующим «в обе стороны» (не только все, что реально существует, логически возможно, но и все логически возможное непременно должно тем самым уже немедленно реально существовать).

Однако Лейбниц не отождествил логической возможности с реальным существованием, ограничившись тем, что возвысил логическую возможность до уровня реальной предрасположенности (диспозиционности). Нередко Лейбниц возвращается к мысли, что всякая субстанциальная вещь стремится к существованию, и это ее стремление (conatus) ведет и к существованию всех ее проявлений. Стремление к существованию далеко не всегда реализуется немедленно, но оно выражает непреоборимую тенденцию к развитию. Своим принципом всеобщего совершенства Лейбниц указывает на развитие как на существенную положительную характеристику мира.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});