Тихие шаги РОКа - Алексей Кулаков

— Александр Яковлевич, спешу вас порадовать! Господин министр государственных имуществ ВЗЯЛ… гм, ваше прошение под свой особый надзор. И благодарность для его высокопревосходительства останется на прежнем уровне, ее размер оказался вполне достаточен. Известный вам чиновник уверил меня, что не далее как через полгода вы получите желаемое — и выразил надежду, что при надобности вы обратитесь именно к нему за… консультациями.

— Ну что же, это не может не радовать. А что в папке?

— Документы от господина Мальцева, касательно приобретения его бывшего торгово-промышленного товарищества — признаться, когда я с ними ознакомился, то поначалу не поверил. Такие масштабы для меня несколько… да-с, работы предстоит много. Затем проект купчей по Людиновскому паровозостроительному — в принципе, подготовка к сделке почти завершена, остались мелкие шероховатости. Ну и самым последним идет отчет моего брата — смею заметить, очень интересный отчет с очень заманчивыми предложениями.

Князь вытянул из папки последние три листа и погрузился в чтение.

"О как! Оказывается он там уже пять исков вчинил и выиграл, и ещё два готовит. Доходы по лицензиям… хм, молодец, не сачкует. А где предложения? А, вот. Понятно… значит, фирма Кольта заинтересовалась и рассматривает возможность производства пистолетов. Как и компания товарищей Смита и Вессона. Что-то поздновато зачесались?"

— Так. Вот что, Вениамин Ильич, а пригласите-ка своего брата ненадолго вернуться на родину — есть у меня к нему серьезный разговор и поручение. Он ведь наверняка тоже не откажется стать миллионером? А чтобы ему было не так скучно путешествовать в одиночестве, пусть отыщет вот этого господина.

В руки к стряпчему перекочевало письмо от Вальтера Грейта, точнее часть письма, с указанием адреса Джона Мозеса Браунинга.

— Его местообитание я подчеркнул. К этому господину у меня так же имеется серьезное деловое предложение, а точнее — крупный заказ на конструирование оружия. Я надеюсь, ваш брат проявит все свое красноречие и я встречусь с господином Браунингом? Разумеется, все неудобства от столь неожиданной и долгой поездки будут компенсированы. Далее. Я обдумал представленные вами варианты и решил остановиться на том особняке, что расположен на Невском проспекте — так что можете приступать к оформлению всех необходимых бумаг. Надеюсь, ещё не поздно?

— Не извольте беспокоится, Александр Яковлевич, устроим все в лучшем виде.

— Хорошо. Да, пока не забыл, пусть ваш племянник Геннадий займется проверкой состояния заводов, принадлежащих некогда Сергею Ивановичу — у него уже есть необходимый опыт. Заодно, если представится такая возможность, соберет сведения о казенных управляющих… словом, как обычно. И прошу передать ему мою благодарность, он прекрасно справился с прошлым поручением. Как вы считаете, возможно стоит отметить его старательность небольшой премией? Ну и напоследок: вот вам очередной список заявок на привилеи, условия обычные.

Стряпчий согласно качнул головой и стал собираться. Поработать в спокойной тишине кабинета в этот день Александру так и не удалось. Впрочем, как и в последующие: то его внимания домогался Греве, у которого ну никак не получалось соорудить аналог гранаты Ф-1 (вернее взрывателя для гранаты — сам корпус с пироксилиновой начинкой получился с первого раза), то с очередным вопросом появлялся Сонин. Учитывая, что на фабрику стали прибывать завербованные им мастеровые и пошёл одновременный запуск и оружейного и станкостроительного производства — вопросы у него появлялись ОЧЕНЬ часто, практически каждые полчаса. Не забывал забежать и Луцкой — этот господин довольно таки быстро снял пятикомнатную квартирку в Сестрорецке, переоборудовал две комнаты под конструкторское бюро и даже нанял кой-какой персонал в виде двух пожилых, но очень опытных чертежников. Ну и разумеется что этими тремя господами дело не ограничилось. С дружеским визитом (а заодно похвастаться своим карабином на основе винтовки МАг) к хозяину фабрики прибыл председатель приемной комиссии Императорского Тульского оружейного завода, капитан Мосин. Первым делом конструктор-оружейник поделился свежими сплетнями о суровых трудовых буднях комиссии по выработке мелкокалиберного ружья, и самой интересной из них была новость о том что с дистанции сошел бельгийский участник конкурса (капитан Захаров вылетел ещё в самом начале). Леон Наган привычно опоздал со сдачей своих винтовок на войсковые испытания — и оказал сам себе дурную услугу. А вот своим соперникам, точнее одному из них, капитану Мосину, эта задержка пошла только на пользу: пользуясь дополнительным и весьма немалым временем (не много ни мало — два с половиной месяца), Сергей Иванович довел качество изготовления винтовок МАг до максимально возможного. Так что когда испытания все же начались, для бельгийского фабриканта они стали чередой неприятных сюрпризов. Нет, до определенного момента все было хорошо: из оружия немного постреляли, разобрали-осмотрели… а вот когда винтовки (не все, конечно, а по дюжине от каждого конкурсанта) бережно уложили в ящик с песком и строительным мусором, после чего этот ящик хорошенько потрясли, затем оружие опять достали и нечаянно уронили на землю — раз этак пять-шесть… Агрень такую процедуру пережила хорошо, МАг — вообще отлично, а вот оружие Нагана на такое обращение с собой явно обиделось: косяком пошли многочисленные отказы, задержки, осечки, а у некоторых после второго-третьего выстрела вообще намертво клинило затвор. В общем, двести тысяч рублей золотом явно пролетали мимо кармана господина Леона Нагана.

— И когда же господа из комиссии определятся с победителем?

— Я так думаю, Александр Яковлевич, что ближе к весне все станет ясно. Возможно что и раньше — но в любом случае, тут уж от нас с вами ничего не зависит. Да-с!

Толком похвастаться своим карабином капитану Мосину так и не удалось: вначале он увидел висящий на стене кабинета Кнут в трех разных вариациях и пошёл к Греве — навести справки. А едва зайдя на опытный участок, тут же узрел россыпь винтовочных патронов с остроконечной пулей и моментально обо всем забыл. Поинтересовавшись у Валентина Ивановича насчет нового боеприпаса, в ответ он услышал встречный вопрос:

— Простите, а какого именно?

— ? А что, их разве несколько?

— Ну… да.

Греве негромко распорядился и уже через минуту к ним подошёл мастеровой, доставивший сразу четыре Агрени.

— Вот, прошу: это под патрон 6,5х54, это под стандартный армейский 7,62х54… у последних двух, соответственно — 7,62х59 и 7,62х63. Прикажете журнал испытаний? Или, так сказать, собственноручно на стрельбище?

— Э… для начала журнал.

— Тогда, Сергей Иванович, давайте пройдем ко мне в оружейную.

Пока они шли, у Мосина явно зрел вопрос, а на месте, слегка ревниво оглядев увешанные оружием стены, он со скрытым недовольством в голосе поинтересовался.

— Позвольте узнать, а почему я не вижу МАг под новый боеприпас?

— Его сиятельство распорядились без вас работы по винтовке МАг не вести.

— О! Ну… это разумный подход.

Успокоившийся конструктор на полтора часа засел за предоставленными ему бумагами, а остаток дня провел на стрельбище. На следующий день, напрочь забыв что у него вообще-то недолгий отпуск, он прямо с утра выразил желание "немного поработать" в опытном участке. Услышав от хозяина фабрики что особых препятствий на пути такого энтузиазма нет, Мосин сразу оккупировал половину станков и загрузил работой почти всех слесарей — благо что Греве возился с запалами в гордом одиночестве, временно забросив все остальные проекты. Князь же, всего три дня спустя отчетливо понял: пока он рядом с фабрикой, покоя ему не видать…

***

— Гриша. Тут дело такое…

Александр ненадолго задумался, как правильно построить разговор и продолжил.

— Вот скажи — ты мне доверяешь?

Григорий всем своим видом выразил возмущение таким глупым вопросом.

— Командир!

— Да ты не горячись. Поездка нам предстоит не самая спокойная, и дела там будут не… очень законные.

— Ну и?

Григорий опять выразил возмущение, только на этот раз тем что командир в нем усомнился. А ещё легкое недоумение — с каких это пор князя волнуют такие мелочи?

— Нда.

"А чего я от него шифруюсь? Уж если кто и заслуживает правды — так это он. Почти всей правды — несущественные мелочи мы все же опустим"

— Григорий. То, что я тебе сейчас скажу, унеси с собой в могилу. Даже на исповеди молчи, понял?

Ошарашенный таким плавным изменением беседы, господин инспектор невольно выронил из рук мельхиоровую ложечку, которой ещё миг назад помешивал чай.

— Вот скажи — человек, который спас жизнь десятку людей, он какой?

— Ну уж точно не плохой.