Я вернусь через тысячу лет. Книга 3 - Исай Давыдов

— Это ты ему меня представляешь? — догадался Красный.

— Это я вас знакомлю, — уточнил я. — Вдруг вожди сами захотят побеседовать?

— Так что ему надо? — поинтересовался Фёдор.

— Он согласен прислать двух курсантов в пустующие хижины из супердека. Причём курсантов вместе с жёнами. Эти жёны — из неведомых нам каннибальских племён. Курсанты хотят жить с этими женщинами отдельно. Первые сторонники парного брака… Вук, понятно, называет их глупцами. Но пришёл за них похлопотать. Уже отец народа… Может, обучить их и вернуть вместе с хижинами?

— Прекрасно! — Фёдор даже руками всплеснул от удовольствия. — Возрождается компьютерный вариант! Сам собой! Как это ты видишь практически?

— Наверное, нужны два вертолёта, и я в небе — для страховки.

— А в один не влезут?

— Пилот останется наедине с двумя охотниками. А руки у него заняты…

— Ты им не веришь?

— Лучше подстраховаться.

— Согласен. Когда и где?

— Дней за пять Вук дойдёт домой. Дня четыре они будут добираться до старых пещер. Брать лучше оттуда.

— Почему не от новых?

— Там народу поменьше. А значит, и возможностей для эксцессов.

— Значит, через девять дней?

— Давай ещё денёк накинем? Страховочный.

— Что-то у тебя зачастило это слово…

— Обжёгся на молоке — на воду дую.

— Хорошо! Десять! И две команды.

— Сейчас при тебе буду договариваться. Слушай!.. Вук! Отсчитай на пальцах десять!

Вук понял меня и поднял вверх две руки — с растопыренными пальцами.

— Через десять дней, — сказал я, — на закате, приведи своих глупцов с их женщинами к старым пещерам. К той пещере, которая ближе всех к восходу. За глупцами придут две летающие хижины. Ты понял?

— Понял, — ответил Вук. — Я сделаю.

— У меня, Фёдор, ещё вопрос, — сказал я. — Для хижин надо приготовить что-то вроде фундамента. Придёт Вук ещё или нет, не знаю. Сейчас надо решить, при нём.

— В подробностях не силён, — признался Фёдор. — Вебер придумал что-то простое и удобное. Переключить тебя на него?

— Переключай.

Тут же на экране возник Теодор Вебер и так посмотрел на меня пронзительными своими голубыми глазами, как будто спросил: «Будешь убивать?»

Я постарался не заметить сугубо личного его вопроса и коротко объяснил суть дела.

Вебер облегчённо вздохнул, и мне показалось, что его не оставляет чувство временности того, чем он сейчас владеет. Не позавидуешь…

— Включи факс, — тихо попросил он. — Набросаю эскиз.

Рисуя эскиз прямо на экране факса, он объяснял:

— К хижине приварена платформа. Шесть на шесть метров. Диаметр хижины — четыре с половиной. Достаточно навалить на закраины платформы камни — и никакого фундамента не надо. Лишь бы площадка была ровная… Камни потом можно присыпать землёй.

— А внутри пол приподнят? Вода не зальётся?

— Конечно! — Вебер развёл руками. — Не тазик же мы сделали! Не беспокойся за них! Жить можно! Там ещё и крючки внутри, и петли. Чтоб вешали что хотят. Всё в одной отливке!

— Спасибо. Буду объяснять.

Я отключился и тут же услыхал вопрос Вука:

— С кем ты говорил сейчас, Сан?

— Как у вас называют членов «пятёрки»?

— Первый, второй, третий…

— Вот это наш «третий». Все хижины — в его руках.

— Он нам даст?

— Даст. Просил подготовить для них две ровные площадки. Чтобы в длину было двадцать полных шагов, а в ширину — десять. Ну-ка, встань, сделай полный шаг — я посмотрю.

Вук поднялся, сделал полный шаг. Он был поменьше моего, сантиметров семьдесят. Достаточно! За эти секунды я включил магнитофон. У меня были к Вуку вопросы.

— Ты запомнишь, Вук? Повтори: двадцать полных шагов в длину, десять — в ширину.

Он послушно повторил и показал эти цифры на пальцах. Технические вопросы на этом уровне с ним вполне можно решать. Да и к телевидению он отнёсся спокойно, без потрясений. Видимо, само общение с «сынами неба» заранее настраивало его на сплошную цепь всяких чудес.

— По краям ровной площадки, — предупредил я, — приготовьте побольше крупных камней.

— Зачем? — Вук удивился просьбе.

— Глупцы вернутся, объяснят.

— Они будут знать больше меня? — В голосе Вука прорезалось возмущение.

— Больше тебя никто знать не будет. — Я решил отступить. — У вас бывают сильные ветры?

— Бывают.

— Они валят деревья?

— Редко.

— Вот чтобы такой ветер не свалил хижину, её надо окружить камнями. Тогда она будет стоять крепче дерева. Понял?

— Да.

— Теперь ты знаешь больше всех. Глупцы этого пока не знают.

— Они же глупцы. — Вук усмехнулся.

Мне показалось, что гостя пора покормить, я распечатал банку тушёнки и бутылку «Тайпы», протянул Вуку ложку и стаканчик.

— Поешь! Запей!

Вук занялся этим с явным удовольствием. Ещё в прошлый раз я заметил, что моя постоянная пища ему по душе. Нашлось единство вкусов!..

Пока он ел, я подкидывал ему вопросы для обдумывания:

— Как уводили вы новых женщин из лесов? Их защищали или отдавали легко?.. Ты сейчас не отвечай, Вук, ешь, потом ответишь… Как эти женщины живут в вашем племени? Им нравится у вас или нет? Ещё пойдёте в те леса за женщинами?

Вук проглотил порцию тушёнки и торопливо ответил:

— Пойдём! Женщинам у нас нравится. Лучше спать на шкурах, чем на деревьях.

— Их защищали?

Вук скривился, глотнул «Тайны» из стаканчика и ответил:

— У тех охотников только палки да камни. Они боятся нас.

— Убегают?

— Одни убегают. Другие отдают женщину за ногу оленя. Им трудно убить оленя.

— Вы не учите их делать копья и луки? Как вас учил Нур-Нур.

— Зачем учить? Чтобы они стали сильнее нас?

— Никого из ваших там не съели?

— Одного съели. Он заснул возле их женщины.

— Вы за него отомстили?

— Он сам виноват. — Вук усмехнулся. — Женщин сразу надо уводить подальше. Ему это сказали. Он не послушался. Молодой был.

— Какие женщины вам нравятся больше — прежние или новые?

— Новые! Они всему рады. И еде и шкурам. Часто смеются. А старые часто плачут. И долго говорят по-своему. А новые — сразу по-нашему.

— Вы и сейчас не выпускаете женщин из пещер?

— Новых выпускаем. Они не убегут.

— Ты пришёл ко мне один?

— Вождь не ходит один! — Вук произнёс это с явной гордостью. — Меня рядом ждут охотники.

— Много?

Вук поднял вверх три пальца. И пояснил:

— С каждым, кто в «пятёрке», ходят охотники.

Значит, проглядели их наши спутники в густых лесах… Видно, такие мелкие группы спутникам не по зубам. Да ещё при отсутствии специальных заданий… Вот где пробелы современной техники! Хорошо хоть урумту о них не подозревают.

— Вук, — спросил я, — в новых пещерах стены светятся?

— Нет, — отозвался мой гость, выскребая пальцами опустевшую банку тушёнки. Ложка для этого не годилась.

— А тёплая вода в пещерах есть?

— Только в двух местах. Но нам хватает.

— Ещё вопрос, Вук… Кто у вас колдун? Он входит в «пятёрку»?

Вук замер. Взгляд его стал испуганным. Глубоко сидящие глазки заметались, словно он почувствовал себя в ловушке. Совсем как в первом разговоре, когда я попросил назвать вождя племени.

— Что же ты молчишь, Вук? Забыл, кто у вас колдун?

— Я не скажу, — глухо отозвался мой гость.

— Боишься колдуна?

— Боюсь богов.

— Они защищают колдуна?

— Он говорит с ними каждый день.

— А ты?

— А я говорю только с колдуном.

— Не бывает так, чтобы ты сказал одно, а колдун — другое?

— Бывает.

— Кто решает, что делать?

— Пятёрка.

Ну, что ж… Вроде всё я выспросил, что хотелось. Будет над чем подумать и мне, и Совету, когда я переправлю ему магнитофонную запись… Чем же одарить Вука на дорожку, кроме тушёнки да последней бутылочки «Тайпы»? Уж так мы с Толей Резниковым ужимали груз на этот рейс… Кажется, ничего лишнего в вертолёте не отыщется…

Почти безнадёжным взглядом обвёл я машину и вдруг заметил на крючке возле дверки, под мыслеприёмниками, две нитки стеклянных бус. Когда-то страшно давно, в конце самой сумасшедшей ночи своей жизни, когда искал я по всему Материку исчезнувшую Розиту, взял я три нитки бус в Нефти, для Лу-у. Одну, чёрную, отдал ей. Остальные повесил тут — и забыл про них. Нужды не возникало. После поездки на Материк всяких бус у Лу-у полно. А те две старые нитки так тут и висят — нитка прозрачных и нитка зелёных.

— Скажи, Вук, — спросил я, — есть среди ваших женщин одна, которая нравится тебе больше других?

— Есть, — охотно признался Вук. — Её зовут Ач.

— Оно из новеньких?

— Да.

— Подари ей эти бусы! — Я снял с крючка прозрачную нитку, на которой стёклышки переливались синеватыми и красноватыми огоньками. — Может, она станет с тобой поласковей.