Лазурное прошлое - Эва Бялоленьская

Офицер, услышав его слова, скривился.

— А Марай и Буго, верно, в корчме упились, а? — разозлился он. — Ветер в нашу сторону дует, тупая ты деревенщина, не чуешь, как трупной вонью тянет?

Крепость была небольшая, но частокол вокруг — довольно высокий, а на двух углах возвышались сторожевые башенки. Что-то в этой постройке не нравилось предводителю, хотя он сам был не в состоянии определить, что именно. Не считая, разумеется, того, что этой крепости вообще тут быть не могло. Дурное предчувствие царапало его по затылку, наводя на мысль, что все происходит как-то не так, как следовало бы. Надо признать, местность вполне подходила для позиционной войны. С одной стороны укрепление защищала река (правда, узкая, такую легко форсировать), с другой — мягкими волнами спускались вниз холмы. Атаковать снизу вверх, в гору, всегда сложнее. Форт стоял молчаливый и на первый взгляд опустевший. Туан прикусил губу. В конце концов он махнул рукой одному из солдат:

— Ну-ка пусти туда стрелу.

Лучник послушно натянул тетиву. Стрела прочертила в воздухе крутую дугу и перелетела через острые зубья палисада. Солдаты ждали на жаре. Тоскливо тянулись минуты. В крепости по-прежнему незаметно было никакого шевеления, несмотря на вызывающий выстрел.

— Ты и Кун. Подойдите сбоку. Проверьте ворота. Если закрыты — влезьте на палисад. Тумо, Лавар, Борох… прикройте их, — вполголоса скомандовал предводитель.

Разведчики только кивнули и тут же стали выполнять приказ. Офицер смотрел на них с тайным удовлетворением. Короткие мечи укреплены за спинами, шлемы и нагрудники затемнены сажей, нарисованные под глазами черные полосы защищают от ярких солнечных лучей. Никому не надо объяснять, что и как делать. В пограничных землях глупцы отсеивались из боевых отрядов быстро, отпадали легко, точно сухая грязь. Выживали только те, кто был достаточно умен, чтобы не болтать попусту и как следует исполнять приказы. Вот уже три недели передвигался отряд по долине Тиизель, делая быстрые и непредвиденные броски, точно стая охотящихся волков. К этому времени туан потерял уже четырех людей (в том числе двоих сегодня, он уже не рассчитывал увидеть их живыми), но такой результат считался довольно обычным. Если в его дикой стае и были псы, то теперь он наверняка от них избавился. Остались одни волки — стремительные, молчаливые и грозные волки.

* * *

Стрела воткнулась в землю посреди двора. Козленок, который все еще закрывал себе рот ладошкой, точно боялся, что всадники расслышат его дыхание, не удержался и пискнул, выдохнув через нос, точно перепуганный щенок.

— Они просто хотят нас запугать, — прошептал Рог, коснувшись его плеча.

— Я уже страх как боюсь, они могут меня дальше не пугать, — тихо ответил мальчик дрожащим голоском.

— Они тебя не убьют, ты слишком маленький, — ответил Белый Рог, горячо надеясь, что его предположения справедливы. — Самое большее, возьмут тебя в плен и велят работать. А потом сможешь убежать, если представится случай.

Один взгляд на Козленка убедил Рога, что слова его были ошибкой.

— Но ты-то уже большой… — прошептал малыш, глядя на брата огромными, наполненными страхом глазами.

Белый Рог ничего не ответил. Он снова смотрел на противоположный берег реки, где среди тростников едва виднелись верхушки крылатых шлемов. Слегка приподнял добытый арбалет, прижимая щеку к прикладу. Прикосновение теплого гладкого дерева немного, хоть и совершенно безосновательно, приободрило его. Он и сам понимал, что вся эта отчаянная попытка защитить себя с помощью обмана была хрупкой, точно яичная скорлупа. Достаточно лишь, чтобы враги подошли поближе и дотронулись до частокола. Нельзя опереться на мираж, он не выдержит человеческого тела, каким бы совершенным ни был. Ткач иллюзий глубоко вздохнул, еще сильнее сосредоточившись на поддержании иллюзии. «Белые» все еще находились по другую сторону реки, но как долго они еще там пробудут?

— Рог, плывет кто-то, — тихим голосом предупредил Козленок.

Тут и Белый Рог заметил солдат, чуть дальше переправлявшихся через реку. Бурный поток явно не изменил их планов, что легко было предвидеть. Они продвигались по пояс в воде, сопротивляясь течению и одновременно бдительно следя за призрачным палисадом. Солдаты прикрывались небольшими щитами, готовые тут же нырнуть, если на стене появится кто-то с луком. Один из них нес на плече свернутую веревку, другой — арбалет. Рог переполз в другое место и снова приготовился стрелять. Вдох, медленный выдох… Глаза широко открыты. Он не раз в тростниках охотился с луком на уток и на диких кур, обитавших в густой траве пастбищ. Равнодушно смотрел, как режут коз, у которых испортилась шерсть и поэтому их предназначили на мясо. Накануне он собственными руками убил человека. Но теперь все было совершенно иначе. Тогда он защищал себя и Козленка, а теперь должен был хладнокровно потянуть за спусковой крючок. Это уже не обычная охота… Паренек еще раз глубоко вздохнул и отпустил тетиву. «Белый» на мгновение открылся, и стрела угодила ему в шею, воткнувшись чуть не по самое оперение. Рана должна была быть смертельной. Второй разведчик тут же нырнул, прячась в мутной воде. Вскоре шевельнулись камыши, и среди них мелькнула его голова, но Рог не стал рисковать и стрелять второй раз. У него слишком мало стрел, и их надо беречь.

Тело убитого плыло по течению.

«Как же это легко», — с удивлением подумал Рог. Не труднее, чем убить птицу. Если только не думать о том, что еще утром этот человек, наверное, делился с товарищами хлебом, перешучивался с ними или проклинал все неудобства жизни в седле, а может, вспоминал оставленную на севере семью… Рог вдруг затряс головой, отгоняя опасные мысли. Нет, у него тоже есть семья! И эта его семья лежит сейчас рядом с ним на животе и испуганно таращится на тот берег Сестры, где среди тростника мелькают крылатые шлемы конников. Совесть становится глупым излишеством, когда надо защищать ребенка. И он, Рог, не позволит причинить вред этому малышу, даже если б пришлось перестрелять всех солдат! С отчаянной решимостью он снова натянул тетиву, наложил на нее новую стрелу и послал ее в тростники. В тишине раздался короткий вскрик боли. Их было двадцать? Ладно, теперь девятнадцать или даже восемнадцать, если он достаточно метко выстрелил.

Рог огляделся, оценивая прикрывающую их дом иллюзию. Настало время великого представления.

* * *

Туан бормотал проклятия. Покинутый форт оказался не таким уж покинутым, как им бы хотелось. Стрела пробила плечо его оруженосцу. Счастье в несчастье, но пройдут недели, прежде чем Илб снова сможет владеть рукой. Если рана не начнет гнить, что часто случается во время летней жары.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});