Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Калеб…»
Его имя в ее устах прозвучало как предсмертный крик или древнее проклятие. Это помешало подойти еще ближе.
Две струи брызнули по сторонам, когда сестра подняла руку из воды, чтобы схватить Калеба. Кровь ударила в зеркало и стекла вниз, собравшись лужицей в подставке для зубных щеток.
Приложившись головой о кафель, Калеб раскроил кожу на лбу. Лежа на боку, он видел, как поток крови сестры и его собственная мелкая струйка перетекают друг через друга. В этом действительно было что-то прекрасное – будто они мчались вперед, чтобы помочь друг другу. Кровь совершила то, чего не мог сам Калеб.
Когда он очнулся в больнице, у него оказалось сотрясение мозга, а сестра уже два дня как лежала в земле.
И вот что забавно…
В какой-то момент Калебу почудилось, что и он порезал себе руки. Только не так, как сестра, нет. Он каким-то образом умудрился проткнуть по дыре в центре каждой ладони. Парень отчетливо помнил, как растопыривал пальцы – где-то и когда-то в перерыве между тем, как отключился в залитой кровью ванной и очнулся на белой больничной кровати, – и на глазах эти дыры, вроде отметин от гвоздей на Христовых руках, становились глубже и шире.
Но вот в чем загвоздка: на руках не было никаких ран. Ни шрамов, ни отметин. И никто не поверил, когда Калеб пытался рассказать, что произошло. Никто не поверил тому, что он до сих пор чувствует запах крови, прилипший к языку, обмаравший горло глубоко внутри.
Калеб не стал сильно переживать по этому поводу, так или иначе. С тех пор он еще дважды страдал от стигматов – рваных дыр, раскрывавшихся в ладонях подобно нечестивым цветам. Он задавался вопросом, почему такие же не появляются на ступнях, почему не кровоточит бок в том месте, где римский солдат пронзил копьем Спасителя на Голгофе, где ссадины на лбу от тернового венца? Если уж что-то древнее и сакральное стало воплощаться через тело, почему бы не воплощаться целиком, как надо?
Калеб изучил это явление. Узнал, что стигматы встречаются только у самых набожных, ортодоксальных последователей. Так почему же он? И почему тогда? Какое-то безумие.
Парень сидел на уроке математики в старшей школе, когда мать погибла в автокатастрофе, не доехав до дома всего пару километров. Ладони стали кровоточить прямо в процессе решения дифференциальных уравнений. Это случилось снова, когда Калебу стукнуло девятнадцать. Он принимал душ после очного турнира по ракетболу – в тот день, когда больное сердце отца наконец не выдержало.
Калеб узнавал, что кто-то из родных умер, еще до того, как ему сообщали об этом.
…Массируя колени, он уставился на стену, окрашенную в персиковый цвет, и Лягуха Фред, громко захрапев, проснулся, поднял глаза и произнес:
– Ты все поймешь, чувак, ты все для себя склеишь.
Затем перевернулся на другой бок и снова заснул.
Да, Калеб знал, что такое кровь.
Дойдя до офиса службы безопасности кампуса, парень обнаружил, что узнать о том, что произошло в его комнате во время рождественских каникул, оказалось гораздо легче, чем предполагалось. Он-то ожидал, что ложь начнется сразу.
За порядок в кампусе отвечали двое братьев: Майкл, по прозвищу Рокки, и Уоллес, по прозвищу Буль, Винклы[10]. Каждому – за сорок, седые волосы подстрижены коротким ежиком, вздутые желваки, похоже, никогда не сходят с лиц, хмурые взгляды прикованы к одному месту. Они казались злыми, как цепные псы, не притворно-злобными, а по-настоящему бешеными, ждущими малейшего повода на ком-нибудь оторваться. Да будь они даже добрейшей души парнями – при такой внешности никто не дерзнул бы испытывать их терпение.
Эти парни знали, что такое кровь.
Калеб был уверен в этом. Что-то из прошлой жизни хорошенько научило этих двоих.
И сам факт того, что на вверенной им территории кто-то жестоко убил студентку, очень раздражал братцев-мордоворотов. Когда Калеб приковылял к ним на костылях, и без того зловещий прищур охранников стал совсем уж тяжелым, весящим пуд.
Буль решительно взмахнул рукой, давая понять, что разговора не состоится.
– Слышь, в первый день учебы у нас и без тебя забот полон рот.
Калеб вопросительно уставился на охранника.
– А что со мной не так?
– Я знаю, о чем ты хочешь спросить, и могу понять твои чувства, но сейчас ты только хуже все сделаешь.
– Я?
– Верхушка универа тесно сотрудничает с местной полицией. Мы тоже стараемся не мешать. Это дело будет раскрыто, приятель. Вот и все, что тебе следует знать.
По его тону слишком уж легко считывалось скрытое оскорбление: «Не можешь спать спокойно в своей комнатушке, вот же сопляк». Калеб с трудом подавил закипающий внутри гнев.
– У тебя друзей нет, что ты тут с нами торчишь? На что уставился?..
– Как ее звали? – спросил он.
– Послушай, дружок, – подал голос Рокки. – Ты пойми, на каникулах тут скучно. Весь кампус, считай, пуст, нигде ничего не происходит – вот и маешься тут, расхаживаешь от одной двери к другой, убеждаешься, что ребята на КПП проверяют студенческие билеты или хотя бы водительские права. Надеешься, что уж тебя-то поставят в известность, ежели кого-то сюда запустили. – Рокки говорил это будто бы с облегчением, хотя вопрос Калеб задал совсем о другом. – Но бывает и так, что пустят кого попало, посмотрят на дело сквозь пальцы, а ты даже и не в курсе.
– Я знаю. – Калеб пожал плечами.
– Да ни хрена ты не знаешь, – бросил Буль. – Думаешь, что у тебя все ходы записаны лишь потому, что уже четвертый год здесь торчишь, но ты, поверь, еще многого тут не видел. Что, поспорить хочешь? Это место – наш дом в той же степени, что и ваш, и мы относимся к нему с уважением. Не забывай об этом.
Калеб не ставил сказанное под сомнение. А еще он понял, что история смогла пробрать до мурашек даже этих двоих. Спесь с братьев Винклов явно пооблетела.
– Тяжкие времена бывали, когда брошенные бойфренды приходили искать себе на жопу неприятностей, их пропускали – и кто-то страдал. Число изнасилований выросло на тридцать пять процентов. Угрозы расправой – это уже классика. А бывает и так, что у кого-то из студней едет крыша и он бросается на преподавателя. Шесть случаев такого рода за последние пару семестров. И с каждым годом только хуже.
– Я знаю, – мягко сказал Калеб.
Рокки
- Кости под пеплом (СИ) - Вронская Елизавета - Триллер
- Призрак пробуждается - Макс Чертэйр - Ужасы и Мистика
- Из ниоткуда в никуда - Виктор Ермолин - Русская классическая проза / Ужасы и Мистика
- Воровской орден - Виталий Аркадьевич Еремин - Прочая документальная литература / Исторический детектив / Криминальный детектив / Природа и животные / Маньяки / Триллер
- Таинственный дом - Григорий Михайлюк - Прочие приключения / Русское фэнтези / Ужасы и Мистика
- Академия вампиров. Ледяной укус - Райчел Мид - Ужасы и Мистика
- Хранители. Поиск Пути - Ольга Барбанель - Ужасы и Мистика
- Последние из Альбатвичей (ЛП) - Кин Брайан - Ужасы и Мистика
- Её звали Делия (ещё одна отходная жанру ужасов) - Виталий Иволгинский - Периодические издания / Триллер
- Тени не исчезают в полдень (СИ) - Бережная Елизавета - Ужасы и Мистика