Разоблаченная (ЛП) - Уайлдер Джасинда

Это сбивает меня с толку. Мне нужно не забывать дышать, чтобы не потерять сознание и не упасть в обморок.

‒ Значит... те немногие воспоминания, которые есть, могут быть даже не правдой?

Я не могу доверять собственным воспоминаниям? Как такое возможно? Но то, что ты говоришь, имеет значимый смысл.

‒ По крайней мере, так говорят ученые.

Ты пожимаешь плечами так, словно это совсем несущественно.

‒ У меня так немного воспоминаний. О тебе, Логане, Рейчел, о других ученицах, о Лене... у всех у вас воспоминания, которые вы копили всю свою жизнь. Цепочка, которую вы можете использовать как спасательный якорь. У меня же этого нет. У меня есть всего шесть лет. Вот и все. Моя личность не... последовательна. Она... частична. Нарушена. Фальшива. Создана. Я ‒ это не я. Я та, кого создал ты.

‒ Икс, это несправедливо...

‒ Еще как справедливо, Калеб. Это правда. Ты создал меня. Дал мне мое имя. Дал мне крышу над головой, комнату на тринадцатом этаже. Купил все мои книги, и если у меня и есть какая-то индивидуальность, то ее я почерпнула с их страниц. Ты научил меня манерам и самообладанию, манере держаться и выдержке. Ты создал мою личность, назвав меня Мадам Икс, женщиной, которая праздно сидит и обучает богатых мальчишек. Что я сама выбрала для себя, Калеб? Ничего. Ты покупаешь мне одежду. Еду. Ты упорядочил мое расписание. Я полностью пребываю под сферой твоего влияния.

‒ О чем это ты? ‒ Медленно, осторожно произносишь ты.

‒ Я говорю, что ты создал мою личность. И я начинаю чувствовать, что это не я. Словно я надеваю платье, которое либо мало мне, либо же свисает. Слишком мало в одном месте и слишком свисает в другом. ‒ Я делаю паузу, чтобы сделать вдох, и это оказывается трудной задачей. ‒ Я... разваливаюсь на глазах, Калеб.

Долгое молчание.

Потом ты говоришь:

‒ Ты ‒ Мадам Икс. Я ‒ Калеб Индиго. Я спас тебя. Со мной ты в безопасности.

Мое дыхание становится прерывистым.

‒ Пошел к черту, Калеб Индиго.

‒ Я спас тебя от ужасного человека. Я не позволю, чтобы с тобой вновь случилось что-то плохое.

Наши руки переплетаются. И есть что-то волшебное в этом прикосновении, в твоем голосе, которое буквально окутывает меня своими чарами.

Ты поднимаешь меня на ноги и тащишь прочь из музея.

Прямиком в свой «Майбах». В салоне тихо играет классическая музыка, соло от виолончели нежно колеблется. Я сосредотачиваю свое внимание на мелодии, хватаясь за нее, словно за спасательный круг, пока Лен мягко варьирует в потоке движения машин, отвозя нас обратно в твою башню.

Твоя рука покоится у меня на пояснице, пока мы стоим в лифте. Ты поворачиваешь ключ к букве «Р», что значит «пентхаус». Мы все поднимаемся, и поднимаемся, а я просто не могу дышать. Чем выше мы едем, тем сильнее сдавливает мои легкие.

На этаже меня сразу приветствует черная кушетка, у которой и на которой ты трахал меня множество раз столь бесчувственно, и на меня накатывает паника. Словно меня загнали в ловушку, чувствую прогнившее дыхание, когда мое горло сжимают, перекрывая пульсацию в горле.

Ты выходишь, ожидая, что я последую за тобой, но я резко поворачиваю ключ. Не жму лобби или гараж, не третий этаж и не тринадцатый. Просто тыкаю любую кнопку наугад. Ты вздыхаешь, наблюдая за мной, позволяя мне уйти. Одна рука в кармане твоих идеальных брюк, другая ‒ в копне густых черных волос. Жест разочарования, раздражения, капитуляции.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я даже не знаю, на каком этаже выхожу. Нахожу лестницу, ведущую наверх, и просто взбираюсь по ней. Поднимаюсь. Лезу до тех пор, пока не начинают болеть ноги и не потею в своем платье за три штуки баксов, я продолжаю подниматься. Вот дверь, лестница закончилась. Я не в силах дальше подниматься, мои ноги словно желе. Я поворачиваю серебряную ручку и толкаю ее. Дверь застревает, ее никогда не открывали, и вдруг распахивается настежь. Споткнувшись, я вываливаюсь на крышу башни.

Дыхание перехватывает, и я делаю несколько медленных неуверенных шагов, идя дальше по крыше.

Весь город предстает моему взору в ночном очаровании. Квадраты света сияют вдоль улиц и по всему периметру. Небо надо мной темное, темно-серое, а на горизонте светит полумесяц.

Когда успела наступить ночь?

Как долго я была в музее, одна, глядя на портрет? Неужели так долго? У меня нет воспоминаний о том, как я сюда добираюсь, лишь чувство движения автомобиля и размытые лица проходящих мимо людей, машины, желтые такси и черные внедорожники... и тихая игра виолончели.

Я подхожу к краю здания, долго хожу по белым камням, разбросанным по крыше. Серебристый свет преломлял свод справа, а слева ‒ вентилятор, громко ревущий в большом бетонном блоке.

Смотрю вниз, пятьдесят девять этажей вниз до тротуара. Люди ‒ подобны пятнышкам, а машины ‒ словно игрушечные. У меня кружится голова, меня сотрясает дрожь, как всегда при головокружении, и я отступаю назад.

Ноги трясутся, коленки неестественно подгибаются.

Я рыдаю.

Бесконечный, не прекращаемый поток слез.

До тех пор пока я не теряю сознание, пока мои веки не закрываются, я продолжаю всхлипы, меня сотрясает дрожь, подобно землетрясению, я продолжаю плакать, плачу и плачу до тех пор, пока перестаю понимать причину своих рыданий.

За исключением, всей моей жизни.

ГЛАВА 4

Я утопаю в этом океане мрака. Небо подобно морю, скоплению вращающихся потоков облаков, которые, как волны, расползаются во все стороны и нависают надо мной, словно титаническая масса морей Гомера, что цвета красного вина. Я лежу на спине на крыше здания, остатки жара предыдущего дня еще передаются моей спине сквозь тонкую ткань платья.

Очнувшись, я чувствую чье-то присутствие, но не открываю глаз. Возможно, это ты нашел меня. Не так много мест, куда я могу пойти. Я чувствую, что ты сидишь рядом, касаешься пальцем моих волос, откидывая их со лба.

Но потом я чувствую запах корицы и сигарет.

И когда открываю глаза, то вижу, что это не ты.

‒ Логан, ‒ шепчу я удивленно. ‒ Что ты здесь делаешь?

‒ Парочка взяток, возможность отвлечь, ‒ это было нетрудно.

Он пожимает плечами.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

‒ Тебя не было в твоей квартире. Даже не знаю. Я просто почувствовал... нечто вело меня сюда. Я знал, что найду тебя здесь.

‒ Тебе не следует здесь находиться.

Он берет губами сигарету, накрывает ее руками, я слышу скрип, а после ‒ щелчок. Вспыхивает яркое пламя, и слышится запах сигаретного дыма, резкий и едкий. Он втягивает щеки, грудь вздымается, и носом он выпускает струи белого дыма.