Богатырь и Звезда Сварога: Быль 3 (СИ) - Дубоносов Александр

Яромир ощутил, как из волхва и его учеников вырвалась странная вибрация, заставившая волосы на голове зашевелиться.

Воздух наполнился яростью, готовой в любой момент вырваться наружу.

Старик все же сумел добиться желаемого…

— За Велеса! — послышался возглас из толпы. — Смерть богохульникам!

Ядвига неожиданно резко дернула Яромира за рукав рубахи:

— Скорее, останови его, пока не поздно!

Яромир бросился вперёд, но Рознег его опередил.

Блеснула сталь охотничьего ножа Рознега.

Коротким прыжком старшина оказался возле волхва подтянул за бороду и по рукоять всадил лезвие в шею.

Глаза старика запылали гневом, кровь заструилась по уголкам рта. Он вцепился в руку старшины, захрипел и рухнул на колени.

Ученики волхва выхватили из-под подолов короткие клинки и, с криком, бросились на старшину.

Едва первый сделал шаг, как старик Веня потянул его за балахон, а засапожный клинок Добромила вонзился в открывшуюся грудь.

Старшина бросил волхва и повалил раненого ученика на землю.

Только сейчас Рознег заметил, как сбоку угрожающе летит клинок второго, от которого не защититься, не увернуться он уже не мог.

Рознег уже почувствовал холод стали, прикоснувшейся к шее, как подоспел Яромир.

Он поймал нападавшего за кисть и легко извернул его руку и перехватил клинок.

Кости затрещали, меч глухо упал на траву, ученик взвыл от боли.

Яромир же быстро прекратил вопли коротким тычком локтя в голову.

Старшина кивком поблагодарил Яромира и склонился над истекающим кровью учеником:

— Скажешь, что это сейчас было — будешь жить!

Юноша скривился и плюнул в старшину кровавым сгустком. -

Рознег презрительно отёр рукавом щеку, вырвал нож из груди и перерезал горло.

Юноша захлебнулся кровью, тело задёргалось и глаза безжизненно уставились в безоблачное небо.

Старшина склонился над волхвом, выдернул свой клинок и отёр кровь старика об его же вотолу.

Яромиру казалось, что люди вокруг даже дышали через раз, в ожидании гнева Рознега.

— Кто-то, что-то ещё хочет сказать? — с ледяным спокойствием старшина всматривался в лица людей, но те лишь виновато отводили взгляды.

— Они хотели окропить капище кровью — они этого добились. Слава богам! — Добромил дружески положил руку на плечо Рознега. — Глядите-ка, этот ещё живой…

Оглушенный Яромиром ученик пришёл в себя и, держась за сломанную руку, подался наутёк, в надежде скрыться в тени леса.

Яромир бросился следом, но его вновь опередили.

Ядвига выскочила из-за дерева, сбила ученика с ног и умело повала его на землю.

— Смотри-ка, богатырь, — ухмыльнулся Рознег. — Какая тебе бабища досталась! Тащи хлопца сюда, может он чего путного расскажет!

Ядвига с трудом удерживала юношу, и только стоило Яромиру подойти, как он вырвался, сдёрнул с шеи бутылёк, и поспешно выпил его содержимое.

Яромир вырвал пустой сосуд из его рук и протянул Ядвиге.

— Яд Дум-олога… — принюхалась она и презрительно отбросила бутылёк в сторону. — Самый лютый яд из мне известных. Откуда он у тебя?

— Аз — навь… — прохрипел он, расплывшись в мерзкой ухмылке. — нэстъ иже новъ явь…

Вены ученика мгновенно вздулись толстыми пурпурными нитями.

— Ложись! — она неожиданно повалила Яромира на траву.

Глаза ученика налились пурпуром и лопнули, а из пустых глазниц полилась такая же пурпурная кровь.

— Он теперь весь ядовит… — уточнила она, принимая от Яромира руку помощи. — На тебя не попало?

— Нет, вроде… — Яромир бегло пошарил взглядом по телу. — Что он сказал?

— Древний слог… Я — смерть, несущая новую жизнь…

— И что это значит?

— Понятия не имею… — Ядвига неуверенно пожала плечами и потянула Яромира обратно на капище. — Ему уже не помочь, вернёмся к остальным…

Яромир проводил её недоверчивым взглядом, ещё раз посмотрел на расплывающееся пурпурное пятно, вокруг которого повяла вся трава, почесал затылок и пошёл следом за Ядвигой.

Глава 6: «Давай, поиграем…»

— Наконец-то последняя… — Ерёма громко зевнул, поддал лошади, и трупная телега, сильно трясясь по разбитой повозками лесной тропе, поехала быстрее. — Скажи же, не верится, что больше не придётся дышать этими вонючими потрохами?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Яромир натянул печальную улыбку:

— Скажи спасибо, что убедил старшину не ставить вас в караул Могильный курган… Вот где настоящая вонь.

— Всё ровно весь тамошний смрад ветром обратно в деревню тянет, так что дома не сильно лучше… Старшина бы сам в кустах посидел и понюхал, чем пахнут его наказы.

— Приказ есть приказ! Велено, чтобы денно и нощно горело? Значит, будет гореть… Права ведь оказалась Ядвига… Только реками крови и неугасающим огнём удалось остановить мор.

— Зря, всё же, волхвы на старшину бочку покатили… Бездумная кончина, но смотри, как народ-то переполошили! Раньше богов, разве что только по праздникам и вспоминали. Теперь же, на какой двор не загляни, так у каждой избы какого-нибудь идола да увидишь. Страшенные все такие… — Ерёма скорчил угрюмую гримасу и запустил пальцы в начинающую седеть бороду, слипшуюся в патлы от пота. — Скотину, правда, жалко! Вчера последних коров кололи… Как представлю во что нам новая животина обойдётся — волосы дыбеют…

— Выкрутимся.

— Ты, как всегда, уверенный донельзя… У-Ух! — телега качнулась на ухабе и Яромир едва успел поймать повалившегося из кузова Ерёму.

— Что теперь — нос повесить и гундеть о том, что все хреново?! Где наша не пропадала… Мяса с забойных должно хватить до весны, а там… — Яромир сел поудобней и задумчиво почесал поросшую густой щетиной шею. — что-нибудь да придумаем! Тем более, что с оставшейся после забоя кожей — можешь вообще ни о чём не переживать. Как надубишь, как намячишь, как нашьёшь сапог да шапок… Того и гляди, что богаче Добромила станешь, а там и до положения старосты рукой подать!

Яромир усмехнулся и задиристо подтолкнул друга в плечо.

— Только когда ты станешь старшиной! Кстати, про старшину… — Ерёма приблизился к Яромиру и продолжил полушепотом. — Я тебе кое чего скажу, но поклянись, что старшина не узнает!

— Ну-у… — Яромир настороженно приподнял бровь.

— Я под домом, в подполе, как мор начался, козу спрятал…

Яромир недовольно цокнул и закатил глаза:

— Надеюсь, ты брешешь?

— Какой тут брешешь… — Ерёма неуверенно заерзал на лавке. — У Алеси совсем молока не стало, а младшую кормить чем-то нужно…

— Ох, брат, ну и разноголовый же ты… Рознег прослышит — во век не оберёмся!

— Знаю, что дурак… зато дурак с козой!

За поворотом телега подскочила на кочке, лошадь остановилась и нервно затопталась на месте.

— Хоть бы одна на курган поднялась…

Яромир спрыгнул с телеги, потянул за супонь, снял дугу, вытащил оглоблю через подбрюшник и чересседельник.

Ерёма со своей стороны сделал тоже самое.

Быстро распрягли лошадь и Ерёма отвёл её в тень, где трава погуще, после чего бегом вернулся к Яромиру, который без особого труда заталкивал груженую потрохами телегу по некрутому уклону кургана.

Ерёма выхватил из телеги вилы, взбежал наверх и громко выругался:

— Это ещё что за тьмонеистовство?!

Уже подоспел и Яромир, который от увиденного сильно нахмурился.

Трупная яма, вырытая рядом с засохшей берёзой, специально для сжигания потрохов и умершей от мора скотины, оказалась засыпана землёй. По всей поляне, тут и там разбросали, относительно свежие останки и не успевшие прогореть кости и кожу.

— Возвращайся к лошади. Если закричу, то драпай в деревню за мужиками. — негромко скомандовал Яромир и вооружился Ерёмиными вилами. — Я пойду, осмотрюсь, вдруг, кто это сделал всё ещё здесь прячется.

— Может, треклятые собаки? — неуверенно зашептал Ерёма в спину Яромиру. — чтоб у них хвосты поотсохли! Ты же вчера здесь был…

— Старшина приказал больше по ночам костры не жечь, поэтому я увёз последнего караульного, но ничего подобного здесь не было. Как обычно, всё тлело и смердело… Собаки так не роют и, тем более, после себя ничего не оставляют… Здесь кто-то что-то искал… Всё, давай, иди уже!