Ведьма бывшей не бывает (СИ) - Никитина Анастасия

На этот раз ни о каких посиделках за шторкой в ожидании и речи не шло. Я поела как княжна: в гордом одиночестве, слушая сопение парочки девиц за спиной, норовивших угадать каждое моё желание. Впрочем, почему «как»? Я сильно подозревала, что именно так княжон и кормят.

Впрочем, быстро выяснилось, что так же их и спать укладывают. Не успела я поесть, как Мавра, непрерывно кланяясь, сопроводила меня в шатёр, который поставили в тени вишнёвых деревьев в небольшом саду за домом.

– А ели почему в избе? – удивлённо ляпнула я, входя под шёлковую крышу.

Всё необходимое для походной жизни тут имелось. Если, конечно, в походной жизни необходимы широченная постель с балдахином и дюжина подушек одна другой больше. Впрочем, и в необходимости большого медного горшка, выглядывающего из-под кровати, а также массивного стола и кресла, сильно напоминающего золочёный трон, я бы тоже посомневалась.

– Так чтобы ждать не пришлось тебе, деточка, – тут же залебезила Мавра. – Шатёр пока поставят, пока наладят...

– Ясно, – перебила я и кивнула на узкие лежанки, установленные под расшитыми золотом стенками. Подушек там было поменьше, но всё равно слишком много для дивана. – А это зачем?

– Так мамкам-нянькам прилечь, чтобы у тебя под рукой быть.

– В смысле? – опешила я. – Зачем? Я же спать буду.

– А ну как сон дурной привидится, или бессонница одолеет? А мы тут как тут: сказку расскажем, колыбельную споём...

– Колыбельную? – перекосило меня.

Воображение тут же нарисовало картинку: куча девиц под руководством Мавры раскачивают из стороны в сторону здоровенную кровать, а Марфа распевает визгливым голосом: «Не ложися на бочок, придёт серенький волчок...»

– Мы много колыбельных знаем, – тут же подтвердила мои худшие подозрения Мавра.

– Вот и пойте их друг другу! – отрезала я. – А мне поспать дайте! И чтоб никто сюда не совался, пока сама не позову.

Если мамка и удивилась, то спорить всё равно не стала. Попятилась, кланяясь на каждом шагу, и убралась наружу, не забыв опустить шелковую «дверь». Хотя до заката оставалось ещё минут сорок, нутро шатра тут же погрузилось в полумрак, с которым не справлялись три жалкие свечки в медном подсвечнике на столе.

Я покосилась на это убожество и подавила желание немедленно их задуть. Открытый огонь в тряпичном по сути доме вызывал беспокойство, но и сидеть в потёмках тоже не хотелось. Сна же и вовсе не было ни в одном глазу.

Побродив из угла в угол, я осторожно отодвинула полог у входа и выглянула в щель. Прямо в спину стоявшему на расстоянии вытянутой руки воину. Шарахнувшись от неожиданности назад, я чуть не плюхнулась на задницу, запнувшись об одну из множества устилавших пол шкур. Охраняли меня на совесть. Но от этого желание выбраться из-под надзора только усилилось.

Ночь быстро вступала в свои права. Жалкий лучик света, пробивавшийся в приоткрытую щель, тускнел и в конце концов пропал совсем. Только иногда мелькали оранжевые отблески факелов.

Уж не знаю, что сделали с деревенскими собаками, но треск цикад не нарушал ни один «гав». «Интересно, а петухов тоже обязали молчать? – невольно усмехнулась я. – А то тут княжна дрыхнуть изволят, вдруг кукарекнет кто-то невовремя?»

Но веселилась я недолго. Ощущение изукрашенной шелками и золотом клетки никуда не делось и основательно давило на психику. Мне едва не физически требовалось увидеться с Илюшкой и снова услышать, что всё это только временные неудобства. Но богатырь и не думал навещать запертую в тряпичной спальне невесту. Впрочем, может, и думал, но терпения дождаться результата этих размышлений мне не хватило. Минут через сорок после заката я соорудила в постели подобие спящего человека и решительно направилась к противоположной от выхода стене. Пришлось, правда, пережечь при помощи свечи одну из удерживающих стенку верёвок. Но я решила, что в устойчивости конструкция вряд ли сильно потеряла, решительно задула огарок и змеёй выползла на свободу.

ГЛАВА 10

Какое-то время пришлось посидеть, прижавшись спиной к прохладной стенке шатра: в первый момент мне показалось, что вокруг царит непроглядная тьма.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Со стороны входа слышались приглушённые голоса воинов. В оконце избы напротив мелькали тени. «Похоже, спать отправили только меня, – нахмурилась я. – Остальные считаются взрослыми и после «Спокойной ночи, малыши» баюшки не укладываются».

Глаза постепенно привыкли к темноте. Или это тучи, скрывавшие луну, поредели. Но сначала кроме грубых силуэтов я начала различать и крупные детали окружающего, а чуть позже проявились мелочи.

Стараясь держаться в тени шатра, я добралась до деревьев. Оглянулась на избу – шум поднимать никто не спешил. «Не будут нарушать приказ «Не беспокоить» – сберегут собственные нервы», – хмыкнула я, отметая последние сомнения, и перебралась через просевший в одном месте низкий плетень.

В деревне спать ложились рано. Отблески света поблёскивали хорошо если в каждом третьем окне. Отсутствие собак играло мне на руку. В полной тишине я миновала несколько изб, пересекла пустую площадь и притормозила в тени чьих-то высоких ворот. Только тут до меня дошло, что я не имею ни малейшего представления, где искать Илью. Не шариться же по всем сеновалам. Не говоря уже о том, что в отсутствие невесты его могли устроить и в какой-то избе.

«Класс! – моментально обозлилась я на собственную глупость. – И почему мы не додумались договориться заранее?!»

Впрочем, злиться было уже поздно, и я решила осмотреться в посёлке. Мало ли, вдруг Ветра увижу. А где Ветер, там и Илюшка будет неподалёку. Свой зловредный четвероногий транспорт богатырь из виду выпускал редко, в отличие от невесты. Последнее соображение настолько меня насмешило, что я, не удержавшись, фыркнула.

– Кто здесь?! – испугано ахнул кто-то рядом.

Я не взвизгнула только потому, что успела зажать себе рот ладонью, и попятилась. Но было уже поздно. Не замеченная мной в темноте низкая калитка в воротах приоткрылась, и оттуда выглянула девушка, осторожно поводя вокруг потрескивающей лучиной.

– Фу ты... – с облегчением выдохнула она. – А я уж думала, матушка вернулась. Ты кто?

– Вас... – чуть не ляпнула от неожиданности я, но вовремя прикусила язык.

– Чего?

– Васса, – выкрутилась я.

– Имя какое чудное... – нахмурилась девица. Но задумчивость ей явно была не свойственна: она тут же придумала объяснение. – А-а! Ты, наверное, из этих... Из княжеских. То-то я смотрю – незнакомая.

Мне оставалось только кивнуть, промычав что-то невразумительное.

– Сбежала? – покровительственно усмехнулась незнакомка. – Не боись, никто тебя не выдаст. Насовсем?

– Нет.

– Ну, оно и понятно, – кивнула девица, выходя на улицу и аккуратно подпирая камушком створку калитки, чтобы не распахнуло ветром. – Какой дурак с княжеской службы побежит. Так и головы лишиться недолго. Но старшая там у вас... Чистая ведьма!

Невдалеке что-то заскрипело, и девица, настороженно вытянув шею, посмотрела в направлении звука.

– Ветер... – с облегчением выдохнула она.

– Княжеских боишься? – настал мой черёд покровительственно ухмыляться, но собеседница не обратила на это ни малейшего внимания.

– А чего их бояться? – махнула рукой она. – Сидят в избе, да вокруг шалаша тряпкового крутятся. Это ж надо было столько полотна цветного заморского на ерунду извести. Всем нашим бабам на сарафаны бы хватило, да ещё мужикам на порты осталось бы. Разорение сплошное. Но у князя злата много. Вот и радует кровиночку по-всякому. Теперича им не до нас грешных.

– А раньше было до вас? – невольно усмехнулась я.

– Ну... Пока княжна не явилась, они от безделья тут в каждую клеть совались: лихих людей искали. У Партясихи поросёнка выпустили, у нас кур перебаламутили, да так, что сегодня ни одного яйца не собрали. Нет бы с мужиками словом перемолвиться, девице улыбнуться... Куда там – бегают... А всё злыдня эта ваша старая. Ну, сама посуди, откуда у нас лихие люди заведутся? До стольного града седмица пешим ходом. Но не... Бегали тут, железками гремели!