Улыбка Стикса (СИ) - Мельников Владимир

— Романов, ты что оружием швыряешься?

Когда сержант вышел в свет лампы КПП Григорию все стало сразу ясно, при чем быстрее, чем лейтенанту. — Быстро от него все назад! Он тоже превратился!

Анна тут же спряталась назад в автомобиль.

Руки Лашина, пока он, пятясь спиной к машине, отходил назад, судорожно пытались достать из кобуры пистолет.

Григорий бросился вправо от новообращенного зомби, оббегая его по дуге и направляясь во двор комбината. — Не стреляй пока, — на ходу крикнул он лейтенанту и подбежав к месту своей схватки с Зотовым, схватил оброненный там багор.

Догнав сержанта, он крюком багра зацепив того за плечо и сильно дернув на себя, завалил его на спину. Бросив багор поперек груди Романова, всем весом тела придавил древком к земле. — Помогай, лейтенант!

Лашин приблизился с пистолетом в руке, но по его поведению было видно, что четкого понимания того, что надо делать со своим коллегой, у него нет.

Извиваясь на спине, прижатый багром сержант, все равно пытался дотянуться руками то до Григория, то до лейтенанта, издавая при этом, те же самые утробно урчащие звуки, что и заразившиеся ранее сотрудники комбината.

— Может наручники на него нацепить? — Лашин вопросительно посмотрел на Федорова.

— Попробуй, но только это так же ему поможет, как градусник от повышенной температуры или тонометр от гипертонии, — Григорий не смотрел на полицейского, так как прикладывал все силы для удержания все активней вырывавшегося зомби. — Только смотри, а то укусит и тоже будешь кусаться.

Лейтенант, уже было начавший доставать из чехла наручники, тут же изменил свое намерение и застегнул клапан. — Держи его, а я за топором.

И Лашин побежал во двор. Вернувшись, он крикнул: — Отпускай его, я готов.

Как только древко багра убрали с тела, сержант тут же рывком сел, но лейтенант горизонтальным ударом топора в затылок, тут же его убил.

Усевшись на асфальт в метре от убитого им тела сержанта и не сводя с него глаз, он произнес: — Еще три часа назад я в дежурке с ним вместе чай пили. С пирожками. Жена его напекла, с повидлом яблочным.

— Я еще пол часа назад с Василием Петровичем разговаривал, а его уже минут десять как сожрали, — Федоров встал, отряхнул с брюк пыль и пошел подбирать упавший автомат.

— Как тебя звать, лейтенант?

— Игорь. Игорь Лашин.

— Федоров Григорий, вот и познакомились. Что дальше делать будем? Видишь, мир изменился. Как-то выживать теперь надо.

— Не знаю. Надо все обдумать, а потом уже планы строить. Здесь где можно расположиться?

— Да полно! Весь комбинат в нашем распоряжении. Пошли в кабинет директора, я думаю, что он не против. Девчонку надо забрать и арестованного вашего тоже. Ему, наверно, отлить приспичило, а вы тут войну устроили.

— Он не арестованный. Решили просто в отдел для профилактической беседы отвезти. А там протрезвел бы и утихомирился. Мы его и в «стакан» не имели право сажать. Это для реально арестованных и склонных к побегу. Остальные только в салоне перевозятся. Туда засунули, чтобы сильнее испугался и проникся моментом.

Анна уже вышла из автомобиля: — А он все стучит, но не ругается. Вроде как бормочет что-то.

— А ну-ка, дай я послушаю, что он там бормочет, — отстранив девушку в сторону, лейтенант полез в салон. — А у нас прибавление, — крикнул он. — Через перегородку слышно, как он урчит. Один в один, как и Романов. Открывать будем?

— Пусть пока поурчит. После решим, что с ним делать. Пошли в контору.

Подняв багор и топор, Григорий направился к административному корпусу комбината. Еще совсем недавно он выбежал из него мастером Обнинского комбината железобетонных конструкций, а теперь возвращался назад просто Григорий Федоров, убивший, чем-то заболевшего сварщика Зотова, и помогавший в убийстве сержанта Романова, автомат которого теперь висел у него за спиной.

Проходя мимо водопроводного крана, Григорий напился и обмыл топор от крови.

В кабинет директора они не пошли. Расположились в кабинете заместителя.

— И что мы имеем? — задал всем и никому вопрос лейтенант. — Мы ж, получается, в другом мире как-то оказались, судя по небу и изменению местности.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— И мир этот очень опасен, — добавил Григорий. — А виной всему тот самый кислый туман, в который все мы попадали. Мы на месте, а вы в дороге.

— А может этот туман и есть портал в другой мир? — впервые подала голос девушка.

— Может и портал, но сейчас не это главное, — лейтенант достал из кармана кителя пистолет и положил его на стол. — Это Романова. Главное, думаю, надо понять, почему все стали агрессивными и плотоядными, а мы нет. И не постигнет ли нас такая же участь чуть позже. Григорий, а сколько людей было на работе?

Федоров задумался. — Тридцать восемь. Это рабочие и охрана по табелю. Вечером составлял. Плюс я и замдиректора. Всего сорок.

— Вот и смотри, из сорока человек, ты один только не заболел. Пока. Значит что-то такое в тебе есть. Может меньше надышался туманом?

— Да нет. Я ж вместе с рабочими все время был. Пару раз в контору заходил. И не я один, еще ж заместитель директора был нормальным, ну тот, которого возле проходной сожрали. А вас вон двое из четырех не заразились. Процент вообще большой. Это от каких-то особенностей организма. Может от прививок детских или уколов с таблетками, если лечились от чего раньше.

— Мальчики, а что дальше делать? Как жить? Что с другими людьми? Как домой попасть? — на глазах Ани опять появились слезы.

— Вот Аннушка нам план действий и озвучила! — улыбнулся Лашин. — Что надо для жизни? Еда! Значит будем искать пищу. Что с другими людьми? Неясно. Значит будем искать других людей. Нормальных. И по ходу решения этих вопросов, будем выяснять возможность возврата домой.

— Игорь, а какое число у тебя было, когда в туман попали.

— Двадцатое мая. Это я на сутки заступил, а из села мы после полуночи возвращались, значит двадцать первое.

— А год?

— 2020.

— А у нас тут, десятое июня уже, но 2016 года. Интересно получается.

— То есть, нас из 2020 года закинуло в прошлое?

— Или нас в будущее. В книгах фантастических я читал, как людей «закидывало», но вот так, чтоб целый комбинат с массой зданий, кранами, машинами.

— Значит, это мы на машине в портал влетели! Эх, Романов, Романов. Срезал он, блин, дорогу, любитель футбола.

— А что с людьми становится? — вновь подала голос Анна.

— Сударыня, а Вы на кого у себя там в Гомеле учитесь? — повернулся к ней Григорий. — Вы так редко говорите, но все время правильные и своевременные вопросы поднимаете?

— В Минском торгово-экономическом университете, банковское дело. А в Гомеле филиал для заочного обучения. Сессия у меня начинается.

— Жаль. Нам бы сейчас биолога в помощь. Или астронома, хотя бы, чтобы с небесными светилами разобраться. Банкиры в звездах чуть меньше понимают.

— Я знаю Большую Медведицу и созвездие Кассиопеи, — девушка опустила голову.

— Это все знают, я девушкам на свиданиях всегда их показывал, — засмеялся лейтенант. — Но на небе их нет, это точно.

— Заболевшие перестают говорить и урчат, — начал обсуждение Григорий. — Глаза меняются. Становятся черными. И боли они или не чувствуют, или более низкий болевой порог у них.

— Страх у них пропадает. Мы их валим из двух стволов, а они прут ничего не боясь, обходя трупы, — продолжил полицейский.

— Кстати, вы как стрельбу подняли, все со двора к вам и пошли. Вероятно, они на такой шум реагируют.

— Ага, где шумят и стреляют, там есть еда. Все просто. Съесть можно и стреляющего, и того, кого стреляющий успеет свалить.

— Значит, если будем от сюда выбираться, то без машины. Ее далеко слышно.

— Что значит «если»? От сюда надо выбираться! Еды тут нет. О других выживших мы, сидя на месте, ничего не выясним. Надо по утру выходить от сюда.

— Согласен, — кивнул Григорий. — По утру можно с крана осмотреться и выбрать перспективное направление движения. Только там Машка Орлова, крановщица, покусать может.