Джованни Боккаччо. Его жизнь и литературная деятельность - Алексей Тихонов

Настоящее имя этой дамы, которую Боккаччо обессмертил под именем Фьяметты (что, от слова fiamma – огонь, означает, собственно, огонек), было Мария. Она родилась в семье графа Аквино, занимавшего высокий пост при неаполитанском дворе, но считалась побочной дочерью короля Роберта. Ее мать, графиня Аквино, была весьма нравственной женщиной, но должна была однажды уступить преступной страсти короля Роберта, вынужденная к этому обстоятельствами. Родившаяся у нее после этого дочь была, однако, по желанию короля воспитана как дочь графа Аквино; но мать, умирая, открыла ей тайну ее рождения. Сначала Мария поступила послушницей в монастырь; но ее красота, обращавшая на себя всеобщее внимание, воспламенила сердце одного молодого и богатого дворянина; он стал добиваться руки Марии и, наконец, при содействии короля Роберта, женился на ней. Мария жила счастливо со своим мужем уже несколько лет, когда случайно встретилась с Боккаччо.

Имя мужа Фьяметты остается неизвестным. Он, очевидно, не принадлежал к числу выдающихся лиц в неаполитанском обществе и нигде не видно, чтоб он или Фьяметта принимали какое-нибудь участие в придворных интригах.

Во время первой встречи Боккаччо с Фьяметтой ему было 25 лет, а она была года на три старше его; но, если верить описаниям Боккаччо, она соединяла в себе все телесные и духовные совершенства и была сошедшим с неба на землю идеалом женской красоты: «золотистые длинные волосы, белые бархатные плечи, краска лилий и роз на лице, губы, как темные рубины, и глаза яркие, светящиеся, как у свободного сокола». О ее умственном развитии можно судить по тому, что Боккаччо посвящал ей такие вещи, как «Тезеида» и «Филострат», для понимания которых нужно было все-таки некоторое знание древней мифологии. Во всяком случае, к литературе у нее была несомненная склонность.

Здесь будет кстати сказать несколько слов и о наружности Боккаччо. По описанию его современника Филиппа Виллани, он был довольно красив, высок ростом и, по-видимому, всегда отличался несколько излишней полнотой. Веселый, живой, любезный, он привлекал к себе увлекательной беседой и располагал к себе всех знавших его.

Выше мы заметили, что любовь Боккаччо имела чувственный оттенок; но нужно оговориться, что это было так только с его стороны. Не имея никаких документальных доказательств тех или других отношений Боккаччо с его возлюбленной, мы должны делать наши заключения на основании его поэтических произведений, а они, будучи украшены вымыслом, противоречат друг другу. В своих сонетах Боккаччо постоянно жалуется на холодность своей возлюбленной, называет ее мрамором, не согретым лучом любви, упрекает ее в том, что ей гораздо дороже ее честь, чем его любовь, и даже в пылу гнева высказывает желание видеть ее состарившейся и подурневшей. И надо думать, что действительно Фьяметта никогда не переходила границы дозволенного в своей любви к Боккаччо. Она позволяла ему посещать их дом, сопровождать ее в прогулках, поклоняться ей и боготворить ее, но и только. Быть может, ее заставляли удерживаться и действительно нравственные побуждения, а может быть, и боязнь, что Боккаччо, достигнув последней цели, охладеет, оставит ее, и она лишится такого интересного поклонника. В посвящении к «Филострато» Боккаччо прямо признается, что его возлюбленная никогда не удостаивала его такой благосклонностью, как Хризеида Троила, и что он и впредь не питает на это надежды. С другой стороны, в «Амето» и «Фьяметте» есть точные указания, что эта любовь была преступной или с самого начала, или после некоторого периода колебаний. Но здесь эту преступность отношений обоих героев романа надо отнести на долю романтического вымысла, без чего сами романы, кончающиеся не достигшими цели «искательствами», показались бы читателям сентиментально-скучными.

Для нас, конечно, не представляет никакой необходимости решение этого вопроса в том или другом смысле. Важно лишь указать, что эта любовь к Фьяметте вызвала появление почти всех поэтических произведений Боккаччо: «Тезеида» и «Филострат» посвящены ей; «Filicopo» написан по ее желанию; она является героиней во «Фьяметте», ее имя прославляется в «Ameto», «Amorosa Visione», «Ninfale fiesolano» [4] и в «Декамероне», и к ней же относится самая большая часть всех лирических стихотворений. Без этой любви к Фьяметте Боккаччо не был бы тем, что он есть.

Как долго длились отношения Боккаччо с Фьяметтой, в точности неизвестно. В то время, когда он писал «Декамерон», т. е. около 1350 года, она, вероятно, была еще жива и продолжала пользоваться обожанием поэта. Но, вероятно, вскоре после того она умерла, потому что в 1355 году Боккаччо подпал уже под влияние другой неудачной любви, вызвавшей его сатиру «Corbaccio» [5], к которой мы еще вернемся. Любовь к Фьяметте была, во всяком случае, его единственной любовью; он остался верен ей даже и после смерти Фьяметты-Марии, как это видно из целого ряда его позднейших сонетов. Фьяметта всегда была для Боккаччо музой, вдохновлявшей его и поддерживавшей в нем священное пламя поэзии, и имя ее останется в потомстве неразрывно связанным с именем Боккаччо.

Около 1339 или 1340 года Боккаччо должен был покинуть Неаполь и вернуться во Флоренцию по желанию своего отца, который перед этим похоронил жену и нескольких сыновей и, вероятно, пожелал, чтоб Джованни помогал ему в делах. Мы уже видели, какова была жизнь в доме отца Боккаччо. Можно себе представить, в каком настроении вернулся Джованни в эту суровую, негостеприимную обитель и как тяжело было ему расстаться с возлюбленной Фьяметтой, с прекрасным Неаполем и с веселым и образованным обществом, в котором он там вращался. И письма Боккаччо, и произведения его, написанные или начатые в этом периоде времени, свидетельствуют о мрачной скорби и угнетенном состоянии духа, в котором он тогда находился.

Впрочем, к причинам такого настроения, касавшимся его лично, присоединялись еще и причины внешние. Флоренция переживала тогда печальное время. Финансовый кризис разорил несколько богатейших банкирских домов, и многие из прежде состоятельных граждан сделались теперь нищими. В числе пострадавших от этого кризиса был, по-видимому, и отец Боккаччо; хотя он и не разорился, но состояние его, во всяком случае, пострадало, и старик стал теперь еще скупее и желчнее прежнего. Вместе с тем и политическое положение Флоренции было поколеблено неудачно кончившейся разорительной войной с Пизой. Партии враждовали между собой. Дворянство, с одной стороны, и низшие классы, – с другой, боролись одновременно с партией именитых горожан, стоявших до тех пор во главе правления. Внутренние беспорядки дошли до последней степени. Можно себе представить, какое печальное настроение должно было вызвать это положение у Боккаччо после всего, что он видел в Неаполе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});