Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Это сочетание современной техники и монументальной, историзирующей оболочки для нее в архитектуре показывало, насколько люди гордились достигнутым – и в то же время насколько неуверенно они с этим обращались. Это своеобразно проявилось в поведении германского монарха – кайзера Вильгельма II, который представлял страну в этот период экстремальных перемен. Любовь Вильгельма к новинкам техники, появлявшимся в эпоху модерна, была общеизвестна, – равно как и его неприятие сопутствующих явлений этой эпохи – от парламентаризма до модерного искусства. Его ориентация на идеализированное прошлое выражалась как в любви к романтизированному Средневековью, так и в постоянно сменяемых, богато украшенных мундирах. Напыщенный стиль монарха, его склонность к внешней эффектности в поведении и к величественным жестам обличали в нем парвеню, не умевшего обходиться с новым для него богатством и искавшего искусственных символов своей укорененности в истории и традициях прошлого тем больше, чем динамичнее становилось настоящее. Здесь Вильгельм воплотил в себе ведущий, «модерный» тип своего времени: карьерист, поднимающийся по социальной лестнице, стремящийся к статусу и престижу, вечный нувориш без опоры на корни и без спокойного чувства собственного достоинства, компенсирующий это армейской бравурностью, подчеркнутой сверх всякой меры прусской молодцеватой выправкой в сочетании с высокомерием, менталитетом подданного и громким ура-патриотизмом. Конечно, это была карикатура, но именно так Вильгельма часто и воспринимали, особенно после того как он стал допускать один за другим дипломатические промахи и faux pas. Но были и другие типы, которые определяли то время: например, ироничный интеллектуал-литератор или вождь рабочих, сочетавший в себе в равных долях революционность с респектабельностью, или мечтатель-энтузиаст, пекущийся о молодом поколении, или патриарх-фабрикант с нелегким нравом. Но Вильгельм своей неугомонностью, своим сочетанием фанфаронства с чувством собственной неполноценности, своей манерой картаво и отрывисто, с пафосом изрекать слова все же особенно полно выражал дух того времени[32].
Дело в том, что таким поведением монарх удовлетворял и потребности немецкого общества, которое в помпезности и пышных жестах видело выражение своей гордости за стремительный взлет Германии и в то же время, лишившись многих традиций, обеспечивавших опору в жизни, искало того, кто излучал бы уверенность и авторитетность. А это в среде буржуазии ассоциировалось прежде всего с государством и его представителями. Со времен подавления революции 1848–1949 годов сила государственных институтов и слабость парламентаризма были существенными структурными особенностями сначала прусского, а затем прусско-германского общества. Затем, когда национальное государство было создано сверху – его создание стало возможным благодаря трем точно рассчитанным и выигранным войнам, – эта базовая авторитарная структура была дополнена приматом военной сферы в обществе и государстве, который сохранялся даже спустя десятилетия после тех военных успехов. Ни в одном другом промышленно развитом государстве того времени представители военной касты не достигли такого высокого социального престижа. И в воспитании детей, и в общении взрослых между собой моделями служили армейские манеры. Авторитарное государство, в котором царил армейский дух, надежно обеспечивало стабильность жизни и сулило безопасность, постоянство и надежность в мире, который буквально трещал по швам[33].
Еще одним примером поиска ориентиров в чем-то привычном как одной из доминирующих характеристик того времени, служит рабочее движение. Оно возникло, когда новые городские наемные работники заключили оборонительный союз, чтобы отстаивать свои социальные и политические интересы в отношениях с предпринимателями и государством: их целью было добиться гарантии удовлетворения хотя бы самых базовых жизненных потребностей через повышение заработной платы и первые зачатки социального обеспечения, а также получить пропорциональное политическое представительство в парламентах, чтобы там защищать интересы рабочего класса. В то же время социалистическое рабочее движение в Германии, как и в других странах, разделяло энтузиазм по поводу экономического, технического, научного и культурного прогресса эпохи, будучи убежденным, что когда-нибудь этот процесс принесет блага и широким трудящимся массам, если только будет установлена бóльшая политическая и социальная справедливость. Социал-демократически настроенные рабочие в Германии были убеждены, что будущее принадлежит им[34].
Однако в настоящем организации рабочего движения были, прежде всего, убежищем, обеспечивающим безопасность и сплоченность в неуправляемом новом мире. Первый путь уже упомянутого подмастерья-пекаря Исайи Гронаха, который чувствовал себя почти раздавленным после прибытия в Берлин, привел его в дом профсоюзов на берлинской набережной Энгель-уфер. Здесь ему был оказан дружеский прием. Профсоюз пекарей предложил ему помощь и чувство, что он среди давних знакомых: «Мне дали информацию, номер в очереди на получение удостоверения, финансовую поддержку и совет, где можно переночевать и поесть. <…> Да, мне было страшно! Берлин! Этот гигант внушал мне уважение – но дом 12 по набережной Энгель-уфер был дружелюбен, назвал меня коллегой, товарищем и протянул мне руку. Мое сердце наполнилось уверенностью в себе»[35].
Эта интеграция в привычную социальную и культурную среду, в «социально-моральное окружение» приобрела большое значение в десятилетия после рубежа веков. Тесная сплоченность, которую обеспечивало социалистическое рабочее движение с его разнообразными ассоциациями и организациями для преодоления жизненных трудностей и обеспечения своего существования, действовавшее далеко за пределами политических целей, является самым значительным примером этого. Аналогичные примеры можно найти и среди рабочих-католиков с социальными и культурными ассоциациями католической церкви и Партии центра как политической организации, а также среди польского меньшинства, которое создало плотную сеть культурных, социальных и политических учреждений, чтобы обеспечить безопасность и ориентацию поляков, проживающих в Рурской области.
Иммигранты, будь то немцы или поляки,
- Киборг-национализм, или Украинский национализм в эпоху постнационализма - Сергей Васильевич Жеребкин - История / Обществознание / Политика / Науки: разное
- Взлёт над пропастью. 1890-1917 годы. - Александр Владимирович Пыжиков - История
- Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре - Коллектив авторов - История
- Мистические тайны Третьего рейха - Ганс-Ульрих фон Кранц - История
- Рыцарство от древней Германии до Франции XII века - Доминик Бартелеми - История
- Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега - Морис Дрюон - История
- История омского авиационного колледжа - Юрий Петрович Долгушев - Биографии и Мемуары / Историческая проза
- 100 великих криминальных драм XIX века - Марианна Юрьевна Сорвина - История / Публицистика
- Свастика во льдах. Тайная база нацистов в Антарктиде. - Ганс-Ульрих Кранц - История
- Германия и революция в России. 1915–1918. Сборник документов - Юрий Георгиевич Фельштинский - Прочая документальная литература / История / Политика