Рейдер «Атлантис». Самый результативный корабль германского ВМФ. 1939-1941 - Бернгард Рогге

1. Закрасить черной краской японские опознавательные знаки.

2. Закрасить название судна на носу и корме.

3. На дымовой трубе переменить красную окраску с белой буквой «К» на черную с оранжевой полосой.

4. Выкрасить капитанский мостик и леи в коричневый цвет.

5. Выкрасить мачты, стеньги и деррики[10] в цвета датского флага.

6. Выкрасить вентиляционные и вытяжные шахты на верхней палубе, шлюпочной палубе и полуюте в ярко-оранжевый цвет.

7. Перекрасить штурвалы с белого цвета на красный.

8. Перекрасить судовые лебедки с серого сурика в салатовый и черный цвета.

9. Вентиляторы, расположенные рядом с дымовой трубой, выкрасить изнутри в черный цвет.

10. Выкрасить жалюзи, поплавки гидросамолета, кнехты и подъемные стрелы в шаровой цвет[11].

11. Изменить шифр.

12. Снять японский вымпел, вывесить датские вымпел и флаг пароходства.

В течение суток камуфляж был изменен, и теперь датский теплоход «Аббекерк», переваливаясь с боку на бок, шел в штормовом море там, где еще недавно шел «Касил-мару».

И конечно, корабль сменил «хозяев». «Аббекерк» стал торговым судном водоизмещением 7869 тонн, принадлежавшим голландской судовой компании «Вереенихт». Оно было построено в Схидаме в 1939 году. Подлинных фотографий корабля у нас не было – только фотостат из британского справочника, изданного в 1935 году, дающий лишь приблизительные очертания судна. Тем не менее, когда работа была закончена, я понял, что будет трудно отличить рейдер от настоящего «Аббекерка», который в настоящий момент, вероятнее всего, плыл где-то в штормовом море, работая на англичан.

Погода наконец-то улучшилась настолько, что летчик, лейтенант Буль, смог сделать пару пробных полетов. Невзирая на расход топлива, он каждый раз проводил в воздухе по два часа, описывая широкие круги над австралийской трассой, но ничего примечательного не обнаружил. Он летал каждый день, и, хотя ничего не приметил, его экипаж и члены посадочной партии с каждым взлетом и посадкой все больше набирались опыта. Однажды они сломали плавучий буй; в другой раз, когда самолет поднимали грузовой стрелой, его швырнуло в сторону и бросило на борт судна. Мотор отвалился и затонул, был поврежден фюзеляж, но экипажу удалось починить разбитую машину и вновь сделать ее пригодной к полетам. Двадцать пять лет назад рейдер «Волк» тоже имел на борту самолет-разведчик под названием «Волчонок» и, похоже, был более приспособлен для выполнения своей задачи, нежели его предшественники, которые через неделю после своего первого вылета падали в море. В судовом журнале я записал: «Впредь отправлять самолет в полет только тогда, когда крайне необходимо провести воздушную разведку. Похоже, морская авиация в развитии отстала от других типов самолетов».

После долгих бесплодных поисков на судоходных трассах Австралия – Южная Африка я принял решение идти длинными зигзагами вдоль морского пути из Австралии до острова Маврикий, надеясь на интенсивное судоходство. Я рассчитал, что если суда противника перестанут использовать привычные маршруты, то уйдут на дальние трассы.

Один из многочисленных помощников младшего лейтенанта Мора, хорошо знавший английский язык, обязан был следить за радиосообщениями нейтралов и противника. И однажды, вслушиваясь в речь американского диктора из Сан-Франциско, он внезапно замер и пристально вгляделся в свои записи, которые делал механически. «Торговое судно «Аббекерк» затонуло...» На мгновение я подумал, что нам снова придется изменить маскировку нашего судна, но потом припомнил, что кораблей этого класса в свое время было спущено на воду немало. И решил до поры до времени оставить «Атлантис» в том обличье, в котором он пребывал.

Наступило утро 10 июня 1940 года, и поступили новости об ухудшении отношений между Германией и Норвегией. Впередсмотрящий доложил о том, что справа по борту видны верхушки мачт, и мы начали преследование. Это была наша первая цель за пять долгих и бесплодных недель, не считая памятной ночи у мыса Игольный.

Впередсмотрящий на фор-марсе сообщил, что у преследуемого судна пять мачт-однодеревок и расположенная на корме дымовая труба. Возможно, это танкер. На полной скорости мы выполнили поворот, чтобы перехватить цель. Лейтенант Кэш расстояние до нее оценил примерно в 32 тысячи метров. На «Атлантисе» завыли сирены, давая команде сигнал занять места согласно боевому расписанию. Индийцев, работавших на палубе, быстро согнали вниз. Через полчаса мы почти наполовину сократили дистанцию между нами и противником и могли теперь во всех подробностях различить обстановку на борту вражеского судна. На корме стояло орудие, но ствол пока был направлен назад. Мои офицеры полагали, что корабль принадлежит к типу «Велтевреден» или – когда заметили голубую дымовую трубу с черной верхушкой – к лайнерам «Голубой линии»[12]; но мы не могли быть полностью в этом уверены, да и труба была слишком короткой. Когда дистанция сократилась до 9 тысяч метров, мы начали выполнять поворот на 5° одновременно с противником, с тем чтобы по возможности уменьшить расстояние между нами и при этом сделать это как можно незаметней, но очень скоро корабль противника изменил курс и, похоже, увеличил скорость; оба судна начали гонку, но на таких медленно сближающихся курсах, что дистанция между ними сокращалась очень слабо.

Наши дизели работали на полную мощность в течение почти трех часов, мой старший механик и его люди отлично справились со своим делом, но очень скоро стало очевидно, что, если мы хотим нагнать врага, нам придется выжать из нашего машинного отделения все, на что оно способно. Прежде чем открыть огонь, мы должны были быть уверены в том, что первым своим залпом выведем из строя радиорубку. В 10.55 мы вновь изменили курс на 5° по отношению к своей жертве и после этого продолжали лавировать, меняя курс на 5° каждые пять минут. Похоже было, что орудие на судне противника уже укомплектовали боевым расчетом, но ствол по-прежнему был обращен в обратную сторону.

В 11.35, сблизившись с противником до 5 тысяч метров, мы вдруг стали от него отставать. Я приказал зарядить орудия и изменить курс на 15° вправо. При этом я отдал приказ офицеру-артиллеристу размаскировать все орудия, но для первых залпов использовать только 75-миллиметровую пушку и два расположенных на носу 150-миллиметровых орудия. Как только были откинуты камуфляжные борта, на нашей мачте взвился флаг Германии и вымпел, подающий сигнал «лечь в дрейф». Противник не обратил на это внимания.

Нам трудно было поверить в то, что на вражеском судне противник проигнорировал поднятые флаги и готовые к стрельбе орудия; однако позже было установлено, что ни одно из этих действий не было замечено и экипаж корабля ничего не заподозрил, поскольку «Атлантис» был заслонен солнцем от норвежского судна. Когда мы увидели, что противник как ни в чем не бывало стремительно уходит от нас на всех парах, я изменил курс, ушел от него на 25° в сторону и открыл огонь из всех наших 150-миллиметровых орудий. Первый залп пришелся мимо цели, и мне стало интересно, прошел ли он тоже незамеченным. Второй залп лег перед мишенью, судно наконец отвернуло в сторону, и мой радист доложил: «Противник шлет сигналы тревоги. Это норвежский теплоход «Тирана» компании «Лиус». Наши радисты принялись создавать активные радиопомехи судну противника, забивая его диапазоны «белым шумом», но наша вторая радиорубка несколько раз приняла сигнал SOS с «Тираны», прежде чем передачи прекратились. К этому моменту у орудий «Тираны» уже суетилась прислуга, и было видно, как их наводят на нас. Они дали один залп, пришедшийся мимо цели. Наши пушки открыли ответный огонь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});