Лев и ягуар - Елена Горелик

Галка посмотрела на него с благодарностью, но ничего не сказала.

Знаток четырех иностранных языков, изученных из интереса, а не по необходимости. Химик по гражданской профессии и радиолюбитель по призванию. Гауптман, получивший свое звание не на полях сражений, а при штабе. Офицер Третьего рейха. Наконец, просто неудачник. Или наоборот, везунчик — если посмотреть на все с другой стороны… Словом, герр Мартин Лангер. Просим любить и жаловать.

Жизнь давно покатила на четвертый десяток. И, несмотря на то, что сейчас у него был довольно удобный (несмотря на отсутствие электричества и радио) домик с полной обстановкой, прислуга, возможность заниматься наукой, Мартин до сих пор не мог избавиться от приступов ностальгии. Да, он неподдельно скучал по Дрездену, который, если верить двоим русским из двадцать первого века, авиация союзников превратила в кучу обгорелого камня. Ему элементарно не хватало аккуратных, чистеньких улиц, кофе (даже этого чертова эрзаца из пережженной моркови), окарикатуренных соседними народами сосисок и пива, этого обязательного «гутен таг» при встрече со старенькой соседкой фрау Краузе… Да что там «гутен таг»! Явись тут сейчас какой-нибудь плюгавый прусский унтер с параграфами устава вместо души и стеклянным взглядом фанатика, вскинь руку и гаркни «Хайль Гитлер!» — Мартин расцеловал бы его как родного брата. Как ему не хватало общения хотя бы с малой частью родного мира! Русским повезло, брат и сестра попали сюда вместе. А Юрген, водитель… Кой черт дернул его хвататься за «парабеллум»? Что ж, испанскую пулю в лоб он получил по заслугам. Иберийские ребята никогда с такими вещами не шутили. Что здесь, что в Испании времен генерала Франко.

Что же оставалось делать немцу Мартину? Пожалуй, только одно: построить маленький кусочек Германии здесь. На Гаити. Точнее, не на Гаити, а на Эспаньоле… Тьфу ты — в Сен-Доменге. У этого острова названий больше, чем подложных паспортов у шпиона из Абвера. Пусть пока удается далеко не все. Пусть. Это дело наживное. Мартин умел терпеливо ждать и усердно работать. Зато надеялся хотя бы в преклонном возрасте увидеть за окном что-то родное, привычное.

Если только он доживет до преклонных лет, конечно. Здесь не только испанцы скоры на расправу, если вдруг что-то не заладится.

2

«Черт! Как от него теперь отвязаться? — Сэр Чарльз так достал Галку своей язвительной любезностью, что она уже на полном серьезе прикидывала вариант с каким-нибудь несчастным случаем. — Скажем, взял господин посол, да и подавился косточкой. Или совершенно неожиданно выпал в окно».

А неплохая идея. Жаль, неосуществимая.

Галка не могла понять, за каким чертом англичанин ходит за ней по пятам. Хочет показать, какой он весь из себя умный? Что ж, когда речь шла о торговле или европейской политике, он рассуждал вполне здраво. Но стоило Галке высказать свое мнение, как сэр Чарльз снисходительно усмехался и пускался в пространные рассуждения о месте женщины: классические «три К» — кирхен, кюхен, киндер. Причем ни Галкины едкие замечания, ни прозрачные намеки Джеймса на… м-м-м… несвоевременность подобных заявлений на него не действовали. А угрожать послу державы — все равно, что угрожать самой державе. Потому-то Галка и рассматривала вариант с несчастным случаем как вполне приемлемый.

«Зачем он меня провоцирует? Как будто неглупый и образованный человек, а ведет себя, как последний кретин».

— … Потому, миссис Эшби, — вы уж простите меня — я понимаю, почему в прошлом теологи даже выносили на обсуждение вопрос, есть ли у женщины душа, — продолжал разглагольствовать сэр Чарльз. — Опыт минувших веков доказывает, что женщина по слабости своей подвержена всяческим порокам. Именно из-за нее человек был изгнан из рая. Себялюбие, лень, глупость, жадность, похоть — вот истинные имена женщины. Поэтому уважающий себя джентльмен просто обязан содержать жену в строгости, ограничивая во всем. Ибо в противном случае в его доме окажется демон.

«Все. Он меня достал».

Неизвестно, умышленно ли сэр Чарльз нанес ей оскорбление или попросту забылся и ляпнул лишнее, но Галка почувствовала, что звереет. А еще она почувствовала, что терпение Джеймса тоже лопнуло, и он вот-вот вызовет хамоватого посла на поединок. И все же… Не зря она прожила здесь эти восемь с лишним лет. Отчаянная пиратка давно превратилась в политика.

Впрочем, для сэра Чарльза, кажется, было бы лучше, если бы она оставалась пираткой. Честное слово.

— С ума сойти, — Галка изобразила самую ехидную из своих улыбочек и обернулась к Джеймсу. — Дорогой, представляешь, на каком кошмаре ты женат?

— Ужас, — Джеймс понял ее затею и включился в игру. — Даже не представляю, что же мне теперь делать. Запереть тебя? Не давать сладкого?

— Нет, только не лишай меня сладкого, милый! — Галка закатила глаза в притворном ужасе.

— Дорогая, сэр Чарльз просто раскрыл мне глаза. Я же должен теперь как-то спасать твою душу.

— Мистер Эшби, — нахмурился посол, — я не понимаю вашей иронии. Речь идет о серьезных вещах!

— Вот именно, — совершенно серьезно проговорил Джеймс. — Вы оскорбляете мою жену, а я должен спокойно выслушивать ваш бред и соглашаться?

— Мистер Эшби!

— Сэр Чарльз!

— Сэр Чарльз, — голосок Галки сочился таким медом, что даже Джеймс испугался — как бы его бедовая женушка не совершила сейчас политическое убийство. — Сделайте одолжение, вспомните наконец, зачем вас сюда прислали.

Посол гневно поджал губы, но смолчал. А Джеймс, уже готовый драться, убрал руку с эфеса шпаги.

— Вот так-то лучше, — Галка, оставив притворство, заговорила сухим деловым тоном. — А теперь, сэр Чарльз, давайте проясним наконец парочку моментов. Ваше умничанье оставьте для радикальных протестантов и сочувствующих им лиц. Вы обязаны представлять здесь Англию, а не позорить ее подобными бреднями. Это во-первых. Во-вторых, я не верю, что король Карл преднамеренно выбрал вашу кандидатуру на должность посла в Сен-Доменге. Скорее, просто встал не с той ноги. Или у полковника Линча в Лондоне есть более влиятельный покровитель. Порт-Ройял — кормное местечко, я бы на его месте тоже не торопилась возвращаться оттуда на родину. Или очередная любовница кое-что нашептала его величеству. Но тогда хоть понятно, откуда у вас, сэр, такая ненависть к женщинам. И вообще, ваши рассуждения довольно странны для англичанина. Разве не королева Елизавета вывела Англию в разряд великих держав?

— Елизавета разоряла страну на любовников и бесконечные забавы! — возмутился сэр Чарльз. — Она причинила куда больше вреда Англии, чем принесла пользы!

— Король Карл делает то же самое, — пожал плечами Джеймс. — Причем, в отличие от Елизаветы, он еще и живет на субсидии из Версаля.

— Это возмутительная ложь, сэр!

— Да ну! — едко усмехнулась Галка. Ей было тяжело стоять, но вернуться в зал к гостям сейчас не было никакой возможности. Нужно было окончательно прояснить ситуацию с послом. — Я собственными глазами видела письменный отчет французского посла Барийона — кому и сколько он дал на лапу в вашем парламенте, а также куда пошли денежки, переданные лично королю. Сдается мне, о том знает весь Лондон. Впрочем, именно вы, находясь в Новом Свете, могли и не быть в курсе. Тогда ваш гнев понятен.

— Миссис Эшби, я знаю, что вы недолюбливаете Англию, хоть и не понимаю причин подобного отношения. Если я оскорбил вас лично — прошу меня простить, — сэр Чарльз говорил сухо, отрывисто и гневно. — Однако я попрошу вас об одном одолжении.

— Каком же?

— Прошу вас, отпишите его величеству королю Франции о том, чтобы он впредь гораздо придирчивее выбирал кандидатуру на роль примерного вассала.

— Вы серьезно? — Галка сочла нужным рассмеяться: пожалуй, это был наилучший выход из ситуации — ведь чертов англичанин тупо ее провоцирует. Возможно, поступая вразрез с интересами своей страны, которая была, мягко говоря, не готова к войне за океаном. — Вы всерьез считаете меня марионеткой Версаля?.. Дорогой сэр Чарльз, должна сказать вам очень неприятную вещь. Вы только не обижайтесь, ладно? Так вот: вас на пушечный выстрел нельзя подпускать к политике и дипломатии.

— Так же, как и вас, — фыркнул сэр Чарльз. — В особенности после того, как изволили издать в Голландии свою бредовую книжку.

— Вы ее хотя бы читали, сэр? — ядовито осведомился Джеймс. Он как раз был главным критиком и редактором Галкиной книги и принял наезд на свой счет. — Насколько я помню, там нет ничего о политике и дипломатии.

— Мне достаточно было прочесть имя автора и первые три страницы, чтобы уразуметь, что это сборник откровенной глупости.

— Но делать заключение о книге по трем страницам по меньшей мере некорректно. Это все равно, что судить о боевых качествах незнакомого корабля по цвету его борта!