Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Снаружи, на тихой улице, послышались голоса, затрещал лед, заскулили собаки. Идут сюда. Элси сбросила цепочку, втащила замерзшего ребенка в кухню и затворила дверь. Он был меньше, чем казался на сцене. Запястья тоненькие, как миндальные печенья, пальчики – как стручки ванили.
– Быстро, – велела она. – Надо спрятаться. Снаружи уже кричали. Псы залаяли.
Элси огляделась. Деться некуда. Единственный тайник – наверху, ниша в стене ее спальни, но они не успеют туда добежать. Оставалось одно. Элси открыла печь, еще теплую от дневной выпечки. Подняла мальчика, легкого, как двойная порция теста для брецелей.
– Лезь, там не найдут.
Тощие пальчики сжали ее запястья. Свет ударил в узкое кухонное окно. Надо спешить.
Она посмотрела ему в глаза:
– Сам говоришь, что мне помог. Лезь давай.
Он отпустил ее и залез поглубже в закопченную кирпичную пасть.
– Держи. – Элси сняла габардиновый плащ. – Накройся.
Он взял плащ и сделал, как она велела.
Неверными руками Элси закрыла заслонку. На верхней губе выступил пот. Пробило полночь, две деревянные фигурки выскочили из часов, станцевали и снова удалились. Яркий луч ударил в окна, заколотили в дверь. Наступило Рождество.
Восемь
«Немецкая пекарня Элси»
Эль-Пасо, Техас
Трейвуд-драйв, 2032
10 ноября 2007 года
– Дерьмовое было Рождество, – сказала Элси.
Реба постучала ручкой по столу:
– Почему?
– Холод собачий. Я заболела. Воспаление легких, что ли. Лекарств не достать. Война. Люди умирали… а вкусный получился хлеб. – Она доела свой ломтик, крошки осыпали блузу. – Внесу его в меню. Джейн, – она повернулась к дочери, – сделай еще такого хлебца. Назовем его «Реба». – И Ребе: – Понравился, ja?
Реба кивнула и попыталась вернуться к делу:
– Но на фотографии вы в нарядном платье. Куда-то собирались?
Элси выковыряла из зубов кожицу от изюминки. Реба послушала, как шуршит диктофонная лента. – На вечеринку НСДАП, – сказала Элси.
Рука Ребы зависла над страницей. Все еще интереснее, чем она предполагала.
– Вы были в партии? – как можно спокойнее переспросила она.
– Я была немкой, – ответила Элси.
– И поддерживали нацистов?
– Я была немкой, – повторила Элси. – Нацист – это политическая позиция, а не национальность. Быть нацистом и быть немцем – разные вещи. – Но на этот вечер вы пошли?
– Один офицер пригласил меня на Weihnachten, на рождественский бал. Я пошла.
Реба кивнула и воззрилась на Элси весьма задумчиво.
Зазвенел таймер духовки. Джейн ушла в кухню.
– Все как здесь, – продолжала Элси. – Можно любить и поддерживать сына, брата, мужа, отца – своих солдат – и не поддерживать того, за что они воюют. Я каждый день это вижу в Форт-Блиссе. – Она откинулась на спинку кресла.
Реба прокашлялась.
– Как можно сравнивать Гитлера и войну в Ираке? Это совершенно разные вещи.
Элси не смутилась.
– А мы точно знаем, что там происходит? Нет. Вот и тогда мы не знали. Догадывались, что не все чисто, но боялись своих догадок и еще сильней боялись убедиться, что они правильные. У нас был дом, наши мужчины, наша Германия. Мы поддерживали наш народ. Конечно, сейчас, со стороны, легко осуждать и нас, и наше прошлое. Так что – да, я пошла на нацистский бал с нацистским офицером. Не все они были монстрами. Не сплошь Гитлер и доктор Менгеле. Были обычные люди, некоторые даже неплохие. – Она вздохнула. – Мы старались выжить, что было само по себе непросто.
– Вы когда-нибудь видели, как евреев… как с евреями жестоко обращались? – Реба запнулась. Как вообще задавать такие вопросы?
Элси сузила глаза:
– Да и нет. Какая разница? Правды вы никогда не узнаете. Если я скажу «нет», я хороший человек? Не виновата во всем, что вы знаете о Холокосте и нацистской Германии? А если я скажу «да»? Значит, плохая? И это бросает тень на всю мою жизнь? – Она пожала плечами и смела крошку со стола на пол. – Мы все немножко врем о себе, о своем прошлом и настоящем. Мы думаем, что есть ложь маленькая и незначительная, а есть большая и обличающая. А лжи все одинаковые. Только Бог знает, как все было, пусть он и судит. – Взгляд оливковых глаз проникал насквозь. – Я вам рассказала один свой секрет. Теперь ваша очередь.
Сердце у Ребы заколотилось быстрее.
– Моя очередь? – Она нервно рассмеялась. – Нет-нет. Это же я беру у вас интервью.
– Так нечестно. – Элси скрестила руки на груди. – Не ответите на мой вопрос – я тоже больше ничего не расскажу.
Реба взвесила за и против. Так с ней еще никто не поступал. Журналист спрашивает, интервьюируемый отвечает. Все. Роли не меняются. Однако статью пора сдавать. В недотрогу играть некогда.
– Хорошо. Спрашивайте, – уступила она.
– Джейн говорит, вы помолвлены. Как зовут вашего жениха?
Реба вздохнула. – Рики.
– Хороший человек?
– Хороший. Обыкновенный.
– Где работает, чем занимается?
– Пограничник.
– Пограничник! – Элси рассмеялась. – Много у него работы.
Серхио допил кофе:
– Приятного дня, дамы.
Он отнес пустую тарелку и чашку на кассу, протянул Джейн, их руки соприкоснулись, на миг вместе замерли.
– Увидимся mañana[14], – сказала Джейн.
Направляясь к выходу, Серхио нежно погладил живот:
– Ваша сдоба сведет меня в могилу, миссис Радмори.
– Ты это который год говоришь, – откликнулась Элси.
Джейн рассмеялась:
– Зато помрешь, набив живот сластями и улыбаясь!
Серхио кивнул ей и приподнял воображаемую шляпу. Дверь звякнула, закрываясь за ним.
– Кажется, хороший покупатель, – заметила Реба.
– Хороший. Обыкновенный, – парировала Элси. – Ну так объясни. Почему вы с этим Рики не назначили свадьбу?
Реба бросила сердитый взгляд на Джейн.
Джейн пожала плечами:
– Извини, ты же не сказала, что это секрет.
Реба расправила плечи.
– Просто я не готова.
– Не готова! Ты его любишь? – спросила Элси.
Эта прямота застала Ребу врасплох. Она затеребила ручку.
– Люблю, конечно. Не любила бы – не сказала бы «да».
Элси наклонилась вперед:
– Тогда вот тебе мой совет. Судьба не часто сводит нас с хорошим мужчиной. Факт. Все эти фильмы и телешоу, в которых люди говорят «я влюблен», все эти холостяки обоих полов, которые выбирают себе пару, как печенье в коробке, – тьфу! Ерунда. Это не любовь. Это слюни с потом пополам. А настоящая любовь… – Элси покачала головой. – Она не ко всякому приходит. Вот вечером в новостях: половина всех браков кончаются разводами. И диктор говорит: «Ах, как ужасно. Вы представляете?» – и я говорю: ja, еще как представляю, потому что все эти люди врали себе и друг другу, будто любовь – это хиханьки и сахарные сердечки. А на самом деле у каждого есть темная сторона. Если видишь его темную сторону и прощаешь, а он видит и прощает твою, тогда это что-то значит. – Она указала на кольцо у Ребы на груди: – Или надень, или верни. Вот тебе мой совет.
Пекарня была пуста. Наступило затишье между завтраком и обеденными толпами.
– Можно я вас прерву? – Джейн подошла к столу с миской глазури. – Мам, попробуй крем. Странный привкус какой-то.
Элси сунула палец в глазурь, лизнула.
– Выкинь, – сказала она. – Плохие белки.
– А в миске хорошо выглядели. – Джейн топнула ботинком. – Черт, мне сегодня юбилейный торт глазировать.
– Тут никто не виноват. Иногда не поймешь, пока не попробуешь, – сказала Элси.
Девять
Пекарня Шмидта
Гармиш, Германия
Людвигштрассе, 56
25 декабря 1944 года
Мама и папа наверху заворочались. Элси замела лепестки ромашки под стол, а те, что остались, положила в кружку и залила горячей водой. Как ни странно, рука не дрожала. На столе в муке лежало кольцо Йозефа.
Опять застучали в дверь, заорали.
– Что случилось? – послышался папин голос с лестницы. – Иду, иду. – И он включил свет.
Элси зажала кольцо в кулаке, и тут в кухню вбежала мама:
– Элси, что такое?
– Не знаю. Я заварила ромашку, и тут… – Она отвернулась и уронила кольцо в чашку, стараясь не смотреть на печь.
Вошли четыре вооруженных гестаповца. Двое обступили папу с флангов.
– Ищите что хотите, – сказал он. – Нам прятать нечего. Ради всего святого, сочельник на дворе.
– Мои извинения, герр Шмидт, но у нас приказ, – сказал коренастый солдат с дубовыми листьями на воротничке.
– А что случилось? – Мама, дрожа, босиком стояла на плитке.
– Еврей сбежал, – ответил гестаповец.
– Тут нет евреев, штандартенфюрер, – сказал папа и хлопнул по печке: – Тут хлеб да булочки.
Элси пробрала дрожь. Волоски на руках встали дыбом.
– Ходили куда-то? – Солдат покосился на платье Элси.
– На ваш праздник, – ответил папа. – Куда ее пригласил подполковник Йозеф Хуб.
- #моя [не]идеальная жизнь - Софи Кинселла - Зарубежная современная проза
- Девушка с глазами цвета неба - Элис Петерсон - Зарубежная современная проза
- Три Рождества, которые мы провели вдали от дома - Руби Джексон - Зарубежная современная проза
- Исав насытившийся. Записки циничного гурмана - Курт Брахарц - Зарубежная современная проза
- Верность - Рейнбоу Рауэлл - Зарубежная современная проза
- Снег - Орхан Памук - Зарубежная современная проза
- Дом обезьян - Сара Груэн - Зарубежная современная проза
- Змей в Эссексе - Сара Перри - Зарубежная современная проза
- Анна, Ханна и Юханна - Мариан Фредрикссон - Зарубежная современная проза
- На солнце и в тени - Марк Хелприн - Зарубежная современная проза