Будь хорошей, девочка (СИ) - Третьякова Марина

— Хватит! — рыдание вырвалось из горла, но Никита не внял моим мольбам. Еще толчок, и, не выдержав захлестнувшей тело ярости, я заорала, но рот тут же зажала его рука.

Он издевался, не скрывая звериного оскала, когда снова и снова грубо врезался в мое тело, заставляя меня корчиться от безысходности. Если сначала его прикосновения пробуждали в мозгу воспоминания о нашей первой ночи, то сейчас они заставляли захлебнуться ненавистью к этому животному, который избрал весьма изощренный способ унизить меня за то, что не дала ему шанса.

Слезы застилали глаза, но это было даже кстати. Не хотелось видеть (его) лицо. Лицо мужчины, перевернувшего мой мир, а потом спалившего его к чертям.

Лицо обманщика.

Лицо насильника.

Кончив, Никита поднялся и, взяв с кровати мой халат, вытер перепачканный спермой член, после чего поправил одежду и застегнул ширинку. Он выглядел вполне довольным жизнью невозмутимым говнюком, а я с трудом справлялась с неконтролируемой ненавистью, которая заставляла руки трястись, а губы подрагивать из-за застлавших глаза слез. Закусила губу до боли, чтобы сдержать эмоции, и села на постели, неверными руками опуская платье на голую грудь.

Резинки чулок слегка сползли, и я просто стянула их, и опустила платье как можно ниже, прикрывая живот и бедра, перепачканные следами спермы этого ублюдка.

Ноги налились ватной слабостью из-за того, что я пыталась бороться с Никитой, но не удалось, и теперь мышцы протестовали, когда я, поднявшись с кровати, прошла к двери, стремясь поскорее покинуть спальню.

— Марина.

Не хотелось оборачиваться. Хотелось просочиться сквозь стену и скрыться от этого человека, но я понимала, что онвсе равно получитто, что захочет. Поэтому замерла, обхватив себя руками.

— Сейчас Ника сделает тест. Если окажется, что она беременна, я возьму слова назад и извинюсь перед тобой.

Извинится… Как мило.

— Засунь свои извинения себе в зад.

Такой ровный и безэмоциональнй голос. Сама себе завидую.

— Если же она лгала… — Никита подошел ближе. Шагов я не слышала, звук утопал в ворсистом ковре. Ощутила его приближение мурашками по коже. И едва уловимым ароматом мужчины. Ублюдочная мразь. — Тыответишь за её слова.

А по-твоему что, я не достаточно унижена сейчас?

Дернула ручку и буквально провалилась в коридор. Яркий свет резанул по глазам, и я тут же скрылась за дверью ванной.

Запах роз напомнил, что я так и не купила вазу. Вышвырнула цветы из ванны, бросив их на кафель.

Нужно будет выбросить. Как можно скорее.

По коже бедер стекала сперма Никиты, и я, рывком сдернув платье, встала под душ. Воду как можно горячее, почти кипяток, лишь бы смыть с себя следы этого человека. Макияж потек, и теперь щипало глаза, но я не замечала этого. Душу разрывали рыдания, и я закусила запястье и сползла под обжигающие струи, позволяя себе на минуту отдаться горькой обиде и раздирающей сердце боли.

Идиотка! Поверила лжецу. И что хуже, влюбилась в того, кем он никогда не был.

Руки до боли оттирали кожу, до жжения, до красноты, буквально сдирая воспоминания с тела. Жаль, нельзя так же очистить душу, в которую только что наплевал Никита.

Выключив воду, вытерлась полотенцем. Движения резкие, сквозь утихшую дрожь, хотя все еще дерганые. Макияжа уже не было, глаза покраснели и опухли, не говоря уже про раскусаные губы и отмеченную засосами шею и грудь.

Вышла, кутаясь в полотенце, наивно мечтая, чтобы в квартире никого не было.

Тишина в первые минуты подарила ложную надежду, но, войдя в кухню, замерла, глядя, как моя беременная сестра наяривает водку из горла запотевшей бутылки.

— Ну что, поздравляю! — пьяный взгляд издевательски прошелся по моему телу, и Ника плюнула мне под ноги, злобно шипя. — Отбила отца моего ребенка. Живи теперь с этим.

Бутылка полетела в стену, но не разбилась, лишь отскочила и со звоном рухнула на кафель. Крепкая, зараза.

Входная дверь скрипнула, и воздух в квартире сгустился. Ника выпрямилась на подоконнике, и перевела взгляд за мою спину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

А я уставила невидящий в пространство перед собой, с щемящей обреченностью понимая, что снова дрожу.

— Иди, делай тест.

Сердце сбилось с ритма, и в горле пересохло. Попыталась скрыть мурашки на плечах… Глупо с моей стороны.

Никита прошел на кухню, задев меня плечом. Ледяная ткань кожаны скользнула по коже, и на стол упал пакет из аптеки.

— Я не буду, пока ты не скажешь, что у тебя с моей сестрой! — Ника храбрилась, но выглядела жалко. Пьяные глаза, всклокоченные волосы, потекшая тушь. — Ты что, трахал ее за моей спиной?

Дыхание перехватило, когда заметила, как плечи Никиты под кожаной курткой напряглись. Перевела взгляд на сестру, и сердце защемило от обиды — такая ненависть была в ее глазах.

Ника соскочила с подоконника и подошла к брюнету, покачивая бедрами.

— Ответь, Никит. Это правда? Ты ради нее сюда пришел? Мне сказал, что у тебя сегодня планы, а сам… Цветы в ванной твоих рук дело?

Легкие закололо, и я только сейчас поняла, что не дышала с тех самых пор, как почувствовала его присутствие в кухне.

Сделала вдох и отступила к двери, но ровный голос Никиты заставил замереть.

— Иди. Делай. Тест, — Никита отдал приказ и сдернул с плеч куртку, поворачиваясь ко мне. Издевательский взгляд прошелся по моему телу, и я пожалела, что на мне лишь тонкое полотенце. Слишком ненадежная преграда для этого зверя. Хотя, будь на мне броня, она не спасла бы от тревоги, которая сковала внутренности, когда я услышала надменный голос Никиты. — А мы с твоей сестрой подождем результат.

Ника демонстративно дернула рукой пакет и зашагала в ванну, больно долбанув меня плечом. Достали уже! Оба!

Я им не девочка для битья, пусть оба нахер идут.

Развернулась и прошагала в спальню, услышав, как за сестрой закрылась дверь ванной.

Сдернула полотенце, и, достав из шкафа первую попавшуюся тряпку, натянула на себя. Длинная футболка с темным лордом. Отлично. Еще бы меч как у него. Пошарила, ища домашние леггинсы, но, не найдя их, натянула шорты. Волосы оставила распущенными, пусть просыхают.

Торчать с Никитой в кухне не хотелось, поэтому прошла в гостиную и встала у окна. Садиться на диван не стала. Просто не смогла бы спокойно усидеть, когда руки чешутся и так и просят убивать.

Никита решил остаться на кухне, и, судя по тонкому запаху табачного дыма, курил в окно.

Десять минут показались мне вечностью. Пробудь Вероника в ванной чуть дольше, я бы сама начала долбить в дверь, прося выйти, но сестра наконец-то соизволила явиться.

Едва дверь скрипнула, я метнулась в кухню и тут же наткнулась на равнодушный взгляд Никиты. Ника прошла мимо меня и аккуратно разложила на столе тест-полоски. Надо будет потом продезинфицировать стол. А еще лучше сжечь.

Замерла, боясь подходить и смотреть результат, хотя по довольному лицу Ники и так было ясно, что результат положительный. Но все же.

В глубине души я надеялась, что она обманула меня. Наверное, все-таки я хотела верить в невиновность Никиты, несмотря на то, что он только что практически меня изнасиловал.

Только бы постинор сработал как надо, иначе забавненькая ситуация получится.

Никита сделал последнюю затяжку и выщелкнул бычок в окно, а я затаила дыхание, когда он приблизился к столу и замер, изучая тесты.

По его непроницаемому лицу было непонятно, о чем он думает, поэтому, не выдержав неизвестности, шагнула ближе, впиваясь глазами в три теста.

По идее, я должна сейчас сделать довольную рожу и ждать извинений ублюдка, вот только нифига не хотелось. Господи, да я все отдала бы за то, чтобы видеть противоположный результат, но судьба распорядилась иначе…

— Чей это ребенок?

Никита бесстрастно посмотрел на Нику и та, стушевавшись, отступила, хотя до этого едва ли не подпрыгивала от чувства собственной значимости.

— Твой, Никит… — такой робкий голосок, что даже мне стало ее жаль.