Скандальный поцелуй - Джулия Энн Лонг

Если он понимает это, то что еще он понимает?

Синтия отвернулась, пытаясь вернуть себе самообладание. Но его темные глаза по-прежнему стояли перед ее мысленным взором — подобно тому, как образ, освещенный солнцем, сохраняется за закрытыми веками.

Ей нужно быть очень и очень осторожной с этим мужчиной.

— По слухам, вы джентльмен, мистер Редмонд. Человек чести. — Она надеялась, что лесть поможет ей сделать из него союзника.

Но он разбил ее надежды.

— По слухам? — переспросил Майлс, явно забавляясь. — Едва ли моя персона способна возбудить что-нибудь столь интригующее, как слухи, мисс Брайтли. Умоляю, не будьте такой скучной. Мы так славно беседовали… Скажите, что вы думаете по поводу моего предложения, и мы продолжим наш торг.

Вздохнув, Синтия постаралась придать себе скучающий вид.

— Отлично, мистер Редмонд. Мне хотелось бы знать, почему вы предложили мне помощь. Признаться, я в замешательстве. Мы только что установили, что вы не являетесь романтиком и не склонны к экстравагантности. Однако же… Всего лишь один поцелуй в качестве платы представляется мне довольно романтичной идеей, даже милой.

Его губы растянулись в медленной улыбке.

— Милой? — повторил он, словно пробуя это слово на вкус. — Сразу видно, что вы никогда не целовались со мной, мисс Брайтли.

У Синтии перехватило дыхание.

Майлс произнес это негромко, но и с пугающей самоуверенностью. И его голос прекрасно гармонировал с глазами, и он приятно будоражил ее чувства — как прикосновение слегка отросшей щетины к щеке. Ей хотелось слушать его и слушать, пусть даже он говорил ужасные вещи.

Внезапно Синтии стало страшно. Она могла сравнить его голос с мужской щетиной по той простой причине, что чувствовала ее покалывание, когда после бала молодые люди, трепеща от нетерпения, целовали ее в щеку. Но она была скупа на свои милости и не позволяла им заходить слишком далеко. Красивая девушка без гроша за душой могла надеяться на удачный брак только в том случае, если ее добродетель остается вне всяких подозрений.

Нельзя сказать, что ей не нравилось целоваться. Просто до сих пор ни один поцелуй не взволновал Синтию настолько, чтобы преодолеть ее глубокий прагматизм и инстинкт самосохранения.

И сейчас ее охватила ярость. Несмотря на очки, проницательность, богатство и высокомерие, этот мужчина совершенно такой же, как и все остальные. Ему просто хотелось поцеловать красивую женщину.

Что ж, она готова принять вызов.

— Прежде чем я поцелую вас, мистер Редмонд, мне требуются доказательства, что ваша информация того заслуживает.

Майлс замер — словно она вонзила ему нож между ребер.

Но не успела Синтия насладиться победой, как он кивнул и указал на краснолицего мужчину, такого костлявого и угловатого, что чашка, которую он держал в руке, казалась прекрасным произведением искусства. И он делал вид, что наслаждается разговором с леди Уиндермир, губы которой неустанно двигались.

— Это лорд Милторп, — сообщил Майлс, — маркиз Бленхейм, обладатель древнего титула и дохода в двадцать тысяч фунтов в год. — Он выдержал паузу, позволив Синтии оценить названную цифру. — Кроме того — удачливый инвестор, член правления клуба «Меркюри». Приехал, чтобы обсудить дела с моим отцом, и останется до его возвращения. Вдовец. И владелец двух поместий. Одно находится в Лондоне, другое — в Суссексе. Не прочь жениться снова, правда, относится с подозрением к охотницам за состоянием. Предпочитает загородную жизнь. Изобразите застенчивость. Упомяните о собаках, — добавил он, повернувшись к собеседнице со стремительностью хищника. И как раз вовремя, чтобы увидеть удивление и надежду, промелькнувшие на ее лице.

Черт бы его побрал! Это было именно то, в чем она отчаянно нуждалась. Насколько проще стала теперь ее задача, когда она вооружена подобными сведениями.

Лорд Милторп бросил унылый взгляд на свою чашку — словно знал, что в конечном итоге раздавит ее, и заранее извинялся.

— Когда вы в последний раз краснели, мисс Брайтли? — вдруг спросил Майлс с искренним любопытством.

— Краснеть — это удел наивных дурочек.

Майлс задумчиво нахмурился, затем кивнул. Как будто она сказала что-то умное.

Ей вдруг отчаянно захотелось занять чем-то руки, и она пожалела, что оставила свою чашку с чаем на одном из полированных столиков по ту сторону толстого ковра со слегка потускневшим орнаментом. Там находился уютный маленький мирок, где Вайолет Редмонд весело смеялась над чем-то несущественным, где леди Джорджина сидела с невинным и безмятежным видом рядом с леди Мидлбо, по какой-то причине не сводившей глаз с Майлса.

И где мужчина с серыми глазами и золотистыми волосами делал вид, что не смотрит на нее, Синтию. Лорд Аргоси!.. Синтия оживилась. Интересно, что Майлс Редмонд знает о нем?

Она повернулась к своему мучителю и встретила его иронический взгляд. Проклятие! Он разгадал ход ее мыслей.

— Я не хочу целоваться с вами, мистер Редмонд. — Она ужаснулась, уловив в своем голосе истеричные нотки.

— Думаю, это произойдет в любом случае.

Опять эта чертова самоуверенность и скрытая насмешка!

«Уходи», — сказала она себе.

К сожалению, ее ноги и голова находились в явном разладе.

Она подняла на него глаза, изображая светскую улыбку. В другой ситуации она не удостоила бы его лишним взглядом. «Но это тоже, — вдруг поняла Синтия, — объяснялось его умением владеть собой. Если кто-то не заметил Майлса Редмонда, то просто потому, что тот не хотел быть замеченным».

— Я могу дать такие же характеристики каждому мужчине в этой комнате, мисс Брайтли. Только вообразите, какую пользу могла бы извлечь из них женщина, подобная вам. — Он по-прежнему выглядел дьявольски бодрым и самодовольным. — Было бы обидно не воспользоваться, верно? Я назвал свою цену. Кивните в знак согласия, и мы заключим нашу сделку прямо сейчас. Покачайте головой — и я откажусь от этой затеи и пожелаю вам удачной охоты.

Сердце Синтии мучительно забилось. Во рту пересохло.

Один поцелуй. Один поцелуй поможет ей обеспечить свое будущее… или навсегда уничтожит ее репутацию, если этот мужчина не способен хранить молчание. Она подумала о своем тощем кошельке наверху, о сварливой старухе в инвалидной коляске в Нортумберленде и о собственной гордости, не желавшей смириться с участью компаньонки и отказаться от мысли о блестящем браке.

Но ведь только вчера она пообещала себе, что будет вести себя достойно. Не будет устраивать проказ, даже если представится блестящая возможность. Будет очень осторожна, чтобы не поощрять мужчин стреляться из-за нее. Она пообещала себе, что больше не станет играть с судьбой независимо от своих прежних успехов. Потому что у нее почти ничего не осталось, чтобы сделать ставку. И в буквальном, и в переносном смысле.