Пограничная стража России от Святого Владимира до Николая II - Евгений Ежуков

Второго июля, на рассвете, Мазовша подошел к столице. Запылал деревянный посад, и ордынцы, прикрываясь дымовой завесой, бросились на штурм Кремля. Старые белокаменные стены, построенные еще Дмитрием Донским, видевшие Ольгерда и Тохтамыша, Едигея и Улу-Мухаммеда, были во многих местах разрушены; сюда-то и устремились татары. Москвичи встретили их мечами и копьями. Закипел рукопашный бой. Защитники города стояли насмерть. Они не только оборонялись, но и совершали отчаянные вылазки, нападая на врага с тыла. Такого сопротивления ордынцы не ожидали. К вечеру их атаки стали ослабевать и наконец прекратились вовсе. Защитники города свой первый бой выиграли с честью.

Всю ночь они укрепляли стены, устанавливали на них пушки, пищали и самострелы, вооружались и готовились к новому сражению. Самые ловкие и отважные вызвались идти в дозор, сторожить татар. Немало нашлось смельчаков и для ночных вылазок. К утру все было готово, чтобы достойно встретить поганцев.

Наступил рассвет, и тут москвичи с радостью обнаружили, что татары ушли. Они исчезли так же внезапно, как и появились. Только горевший еще посад свидетельствовал, что случившееся было не сном, а явью.

Через неделю одиннадцатилетний великий князь Иван вернулся в Москву. То, что увидел он, потрясло его неокрепшую душу. Еще неделю назад утопавший в зелени садов, с деревянными домами, обнесенными палисадом, и оживленными улицами, город лежал в развалинах. Тысячи людей ковырялись на своих выгоревших усадьбах, пытаясь соорудить хотя бы простой шалаш для ночлега. Всюду, куда достигал взгляд, чернели пепелища. Иван не выдержал, заплакал. Его детское сердце разрывалось от горя и обиды. Урок, преподнесенный ордынцами, был слишком суров и жесток, и он не прошел даром. Борьба за освобождение Руси, за укрепление ее рубежей стала главным делом его жизни. Но необходимо было покончить с феодальной раздробленностью и Дмитрием Шемякой, развязавшим гражданскую войну против его отца, великого князя Василия Васильевича, внука Дмитрия Донского.

Первого января 1452 года Иван выступил в поход против самого опасного внутреннего врага – Шемяки. Василий Васильевич «отпусти сына своего, великого князя Иоанна… противу князя Дмитрия», а сам двинулся к Костроме. Многие сотни километров прошел по зимнему бездорожью со своим войском молодой князь. Суровые морозы и глубокие снега стали главным препятствием на их пути, но они же и закалили его волю и характер. Трудности пути он делил наравне со взрослыми, и никто не услышал от него жалоб по поводу неудобств походной жизни. Впервые Иван ощутил, как велика, как необъятна Русь, как прекрасны ее просторы, как богата она лесным зверем и рыбой. Для хорошей и обеспеченной жизни ей не хватало одного – мира. И Иван страстно желал принести его на свою «отчину», пусть даже на пиках своего войска.

Но сражение не состоялось. Шемяка без боя оставил свою главную базу – город Устюг и укрылся в Новгороде. Можно было возвращаться в Москву.

Полгода прошло после памятного зимнего похода, и рука летописца отметила следующее событие в жизни княжича:

«Женил князь великий сына своего, великого князя Иоанна, у великого князя Бориса Александровича Тверского». Женой Ивана стала десятилетняя Мария, и хотя брак был ранний, но он решал важную политическую задачу: установление нормальных, добрососедских отношений с главным соперником Москвы среди русских княжеств – Тверью. На Русской земле устанавливался так нужный ей мир, и теперь можно было сосредоточить усилия для борьбы с внешним врагом, тем более что в следующем году обстановка внутри страны нормализовалась. Пришла важная весть: «Князь Дмитрий Шемяка умре напрасной смертью в Новгороде и положен в Юрьевом монастыре». Гражданская война, принесшая так много горя и страданий, окончилась. Наступил мир, но… ненадолго.

Уже в середине лета 1459 года от порубежников стали приходить вести о появлении близ русских границ татарских орд. К тому времени Иван Васильевич уже превратился в настоящего мужчину: ему исполнилось 19 лет, и у него родился сын, тоже Иван. Впервые довелось ему возглавить не полк, а все войско и вел он его против врага, искушенного в битвах и военной хитрости.

В августе татарские орды, возглавляемые Сеид-Ахматом, появились на Оке. Они устремились к известным им бродам, чтобы с ходу преодолеть реку и рассыпаться по Русской земле, опустошая ее огнем и мечом. Однако на этот раз все их попытки переправиться на левый берег Оки были отбиты, и ордынцы, понеся значительные потери, «побегоша» в свои степи. «Пояс Богородицы» оказался неприступным для Сеид-Ахмата, и Иван Васильевич, оставив по берегам сторожевые отряды, вернулся с войском в Москву. Народ радовался и веселился: впервые за последнее время без больших потерь удалось остановить татар на дальних подступах к столице. Митрополит Иона построил в честь этой победы каменную церковь Похвалы Богородице – придел к Успенскому собору.

Между тем обстановка в мире быстро менялась. 29 мая 1453 года турки овладели Константинополем. Древняя Византия прекратила свое существование. На обломках ее цивилизации возникла мощная Османская империя. В 1465 году турецкий визирь закрепил господствующее положение Турции в Крыму. Крымский хан Менгли-Гирей был вызван в Турцию, как некогда русские князья вызывались в Золотую Орду, объявлен… крымским ханом и возвратился подвластным турецкому султану. Могущественная Порта становилась во главе мусульманского мира, а это означало, что она распространяла свою власть не только на Крым, но и на Астраханское и Казанское ханства, агрессивность которых ввиду создавшегося положения значительно возросла. Эту новую политическую ситуацию Москва должна была учитывать в своих отношениях с ними, да и с другими соседями.

В Большой Орде также произошли важные изменения. Ее возглавил энергичный хан Ахмат, открыто заявивший о новых походах на Русь. И это были не пустые угрозы. В августе 1460 года он неожиданно напал на Рязань, и только стойкость горожан спасла ее от разорения. Две недели штурмовал Ахмат город, но так и не смог его взять. Пришлось ему уходить «прочь с великим срамом». Однако он не оставил своих честолюбивых планов.

На восточных рубежах Москвы постоянно тлел огонь пограничных стычек. Новое Казанское ханство – держава сыновей Улу-Махмета – вело себя чрезвычайно агрессивно. Тысячи русских людей были уведены в полон и томились в татарской неволе. Набеги казанцев были особенно опасны – с востока Москва не имела серьезных укреплений.

С крымским ханом столица Руси сохраняла хорошие отношения. Этому способствовала непрекращающаяся вражда ханов Золотой Орды со своими сородичами в Крыму. И поэтому южный сосед был пока неопасен, более того – заинтересован в дружбе с русскими.

В самой Москве тоже наступили перемены. 28 марта 1462 года великокняжеский престол занял Иван Васильевич. Его отец, Василий Темный, назвал его в духовной грамоте своим преемником. Молодой великий князь сразу ощутил всю тяжесть ответственности, которая легла на его плечи. Впервые за 220 лет, с момента, когда Русь оказалась под игом Батыя, он первым из великих князей не поспешил в Орду за ярлыком. Не прибыли и ханские послы, чтобы «сажать» его на великокняжеский стол. Иван Васильевич понимал, что он открывал новый этап в отношениях Москвы с Золотой Ордой и что грядут важные события, исход которых предугадать пока трудно. Это тревожило его и вынуждало постоянно думать о безопасности южных и юго-восточных рубежей.

Мысленно обозревая пределы государства, доставшегося ему в наследство, Иван III понимал, насколько сложно будет обеспечить охрану и оборону его довольно протяженных и во многом неопределенных границ. Лишь на северной границе не было войны. Обширные пространства, простиравшиеся до Белого моря, надежно защищали Москву от любых вторжений с этого направления. Остальные границы требовали много энергичных, мужественных и храбрых людей, способных противостоять набегам жадных до чужого добра кочевников, «ушкуйников», а то и просто бродячих шаек, живущих за счет грабежей и разбоев. На юге хотя и поддерживался мир с крымцами, но тревожили набеги ногайцев. Что же касалось западной границы, то здесь постоянно следовало быть начеку. Литовцы и ливонцы почти ежегодно вторгались в пределы Русской земли для грабежа и разбоя, и надо было непрерывно сдерживать их натиск.

«Как поступить? – думал Иван Васильевич. – Только обороняться? Не устраивать же засеки от Чернигова до Казани и Нижнего Новгорода – это очень дорого, да и требует много служилых людей, чтобы оборонять и защищать их».

Он знал, что еще со времен его прадеда, Дмитрия Донского, за Диким полем установлено наблюдение. На высоких деревьях и курганах сидели отважные воины-дозорщики и высматривали: не скачет ли в степи конный татарский отряд – чамбул, не стелется ли рыжая пыль по широким шляхам, не мчатся ли станичники с донесениями о появлении «воинских людей»? Чуть что – запаливали они свой факел, давая знать следующей стороже, вскакивали на коня, которого в готовности держали внизу их товарищи, и самым быстрым аллюром неслись к ближайшим гарнизонам. Татары, увидя на дереве огонь, преследовали и нередко догоняли порубежников. Неминуемая смерть ждала их от злых кочевников «за утечку информации». Однако задачу свою они выполняли: сигнал принимался, в Москву скакали гонцы, начинался сбор войск по тревоге, выдвигались резервы. Вся сложная оборонительная система приходила в движение.