Игрушка - Ольга Резниченко

Не могла. И все.

Даже в дни "Великой злости" на спорт, я себе такого не позволяла.

Обычно со скривившейся рожей приползала на пару и валяла там дурака, лишь иногда выполняя указания уже взбешенного Хойка.

А теперь. Теперь все иначе. Мне тяжело. Слишком тяжело. И те физические мучения, что были раньше, не вкладываются и в десятую часть уровня нынешних, душевных.

* * *

— Ты снова не идешь? — вкрадчиво прошептала Мелани.

— Не иду.

* * *

Я брела по пустынному коридору. Всматривалась в окна. Но они закрывали от меня мир, показывая лишь меня саму.

Уже давно стемнело.

Почернело и у меня в душе.

Снова вечер.

Снова близиться ночь.

И снова будут сны.

Надеюсь, что о нем.

Надеюсь, и корю себя за такую надежду.

Но он — моя боль. Моя сладкая, жгучая боль…

А может… проще умереть?

Я апатично зажала кнопку лифта и почему-то боялась ее отпустить.

Сумасшедшая.

Не хотелось идти в общагу.

И не хотелось находиться здесь.

Раствориться.

Идеальный вариант: пуфф — и нет.

Двери отворились.

Ненавижу, когда в лифте уже кто-то есть.

Предпочитаю ездить в одиночестве, чем с незнакомцами.

Когда-то бы я сказала, что этот парнишка невероятно красив, но сейчас единственный тип мужчин, которые мне могли понравиться, так это вылитые копии Эмиля.

Нет. Только Эмиль.

Зачем мне копия?

Я обреченно облокотилась на стенку лифта и снова погрузилась в свои мысли.

Попутчик любезно повторно нажал кнопочку первого этажа.

Двери закрылись. Поехали…

Время тикало.

Секунда, еще секунда, еще… и еще.

Вдруг неожиданно лифт дернулся.

Остановился.

Застрял.

Но едва я смогла понять, что происходит, как в то же мгновение незнакомец оказался рядом, так быстро, так невероятно быстро…и так близко.

Осознание происходящего ко мне пришло слишком поздно, поздно…, его руки уже ухватились мне за горло и грубо, резко, сильно сжали, так что едва могла дышать.

Всматриваясь своими черными дьявольскими глазами в мои, он глубоко вдохнул мой запах, от чего я еще больше поежилась.

Немного послабив хватку, нестоящий зверь в человеческой плоти зарычал мне в лицо:

— Кто твой хозяин?

— Что?

Страх опутал меня с ног до головы, лишая права нормально соображать, понимать, дышать…

Горло болело от той невероятной силы, с какой сдавливали его. Казалось, я захлебывалась своими собственными гландами.

Он слегка попускал хватку, давая вырваться моим словам наружу, но едва получал "неправильный" ответ, как снова сдавливал мое горло со всей дури, едва не ломая мне позвонки и не сплющивая горло в блин.

— Кто?!! Отвечай!!!

— Я не понимаю… — хрипела я, на сколько это было возможно.

Едва дышала. Едва он позволял мне дышать.

— Отвечай, иначе я сам!!! — дико зарычал маньяк.

В глазах все стало мутнеть. Едва голова не шла кругом.

— Не понимаю…

И снова неправильный ответ.

Сорвался.

Моментально его лицо скривилось в оскал, а затем резко, неожиданно, верхние клыки выдвинулись вперед.

Дико зашипел.

Руки разжались, но едва смогли выпустить мое горло из объятий, как обхватили за плечи и еще сильнее сжали, прижали к груди. Мои кости едва не рассыпались на мелкие кусочки.

Еще мгновение — и я почувствовала дикую боль в горле. Неистово жгло, пекло, разрывало на части.

Я хотела кричать, но от оцепенения не могла пошевелить даже языком.

Оставалось лишь ждать. Внутренне, немо изнемогать от бешеной боли, изнемогать, терпеть и ждать.

Что это?

Боже!

Тошнота сдавила горло.

Фу.

Оно начало зализывать свой укус?

Я немо плавилась от ужаса и страха.

Буквально еще секунда, и вампир отдернулся от меня, а затем, еще раз взглянув в глаза, резко отшвырнул от себя.

Улетела в угол, словно тряпичная кукла.

Развалилась на полу.

Боялась даже дернуться.

— Эмиль Готье. Что же, мило, очень мило. Передавай привет.

Едва я смогла моргнуть, как вдруг лифт снова дернулся и поехал.

Вампир уже стоял в другом конце грузовой кабины и, с искренне непринужденным видом, всматривался в дверь.

Необходимо было встать.

Я не понимала, что происходит.

Но, так или иначе, никто не должен узнать, что произошло.

Никто из людей.

Я поспешно зашевелилась на месте, пытаясь выровняться на своих дрожащих ногах.

Неужели он меня отпустит?

Не убьет?

А как же тайна?

Готье.

Готье.

При чем тут Готье?

Все еще испуганно поглядывая на вампира исподлобья, пыталась поднять с пола разбросанные свои вещи.

Судя по всему, все закончилось.

Я косилась на него взглядом. Было страшно сделать вдох.

Едва слышно сопела в две дырочки и молила о конце этой долгой, ужасной поездки.

Лишь бы он не передумал оставить меня среди живых.

Снова скачок кабины.

Остановились.

Еще секунда — дверь распахнулась, и вампир вразвалку вышел наружу.

А я, я все еще стояла прижатая к стене, боясь шевельнуться.

Двери уныло смотрели на меня, прося уже их отпустить, дать им закрыться.

Робкий шаг наружу.

Я вытолкала себя из лифта.

Жива.

* * *

Я сперва не поверил своим глазам.

Смотрел и боялся пошевелиться.

Боялся каким-то своим неуклюжим движением или словом сделать еще больней.

Но она стояла у дверях, не шевелясь.

Слезы обреченно срывались с ее ресниц и диким ручейком котились по щекам вниз.

Ребята в зале стали косо посматривать.

Нужно что-то делать.

— Ребекка, проведи до конца разминку, а дальше за мячи и отработайте броски в корзину с права.