Волки и клинки - Мелани Карсак

и замолчала. По правде говоря, такое случалось действительно часто. Я знала, когда у других зарождались дурные намерения; я чувствовала, когда мне не следует ходить по определенной улице; я понимала, когда у мужчин возникали опасные мысли; я замечала, когда что-то казалось неправильным или неуместным; я ощущала боль, когда видела животных и детей в опасности. Я всегда слишком много чувствовала, слишком многое замечала. Однако по большей части я считала, что у меня просто слишком бурное воображение. — У меня действительно хорошее чутье на некоторые вещи.

Она улыбнулась мне и похлопала по руке.

— Это не обезьяна. Это маленькое существо — гоблин. А тот человек — его голем. Прошу прощения, я отойду на минутку. И было бы прекрасно, если бы ты смогла отвлечь Фелицию. Я сейчас вернусь, — сказала она и направилась к двери.

Совершенно сбитая с толку, я направилась обратно на кухню, где бабушка вытирала посуду.

— Бабуль, у нас еще остались пирожки? — спросила я, разглядывая коробку с выпечкой.

— Ты наконец-то проголодалась, девочка моя?

— Просто умираю с голоду. И ещё были маленькие бутербродики, они остались? — спросила я, прекрасно зная, что их больше нет.

Бабушка рассмеялась.

— Ох, моя Клемени, я же велела тебе поесть, но ты была так занята, избегая разговора, что пропустила ужин. Моя дорогая Элиза, я вернусь через минуту, — крикнула она в гостиную.

Бабуля, полностью отвлеченная моими просьбами, даже не заметила, что агент Грейсток не ответила. И хорошо, что она отвлеклась, потому что спустя несколько мгновений с улицы донёсся оглушающий грохот.

— Бабушка, у нас есть джем из инжира? Я бы с удовольствием попробовала его с чеддером.

— О, да. Идеальное сочетание, — улыбнулась бабушка и полезла в шкаф, где, как я уже знала, в самом дальнем углу хранился джем из инжира.

Я осторожно подошла к окну, выглянула наружу и еле подавила вздох. Миссис Элиза Грейсток вовсю дралась с существом, которое она описала как голема. Свободной рукой она крепко держалась за поводок обезьяны — то есть, гоблина. Я была удивлена, увидев, как быстро женщина возраста моей бабушки усмирила неуклюжее существо. Ударив голема о стену, она связала ему руки за спиной. Потянув за поводок существо, которое казалось окружающим обезьяной, она направилась к главному проспекту, по пути бросив взгляд в окно. Увидев там меня, агент подмигнула мне, а затем подтолкнула своих пленников вперед. Мгновение спустя я услышала пронзительный свисток констебля.

Бабушка прищелкнула языком.

— Хулиганы. Всегда замышляют недоброе. Разве твоя работа не связана с вот такими вот хулиганами, Элиза?

— Кажется… Кажется она вышла помыть руки, — выдавила я.

Бабушка кивнула и вернулась к работе.

Напевая себе под нос, я подошла к раковине и начала мыть чашки и блюдца. Казалось, прошла вечность, прежде чем я услышала легкий, почти неслышный щелчок входной двери. Несколько мгновений спустя Элиза Грейсток появилась в дверях кухни.

— Дорогая Фелиция, прости меня, но я забыла, что у меня сегодня вечером назначена встреча. Простишь ли ты мне мой поспешный отъезд?

— Ни за что, Элиза! Апельсинчики-лимончики, ты слишком много работаешь!

— Работа полезна для женщины. Возможно, Клемени было бы интересно как-нибудь посмотреть, чем я занимаюсь.

Бабушка бросила на агента Грейсток взгляд, полный смешанных эмоций: замешательство, беспокойство и радость были одновременно написаны на ее лице. Она повернулась ко мне.

— Клемени?

— Я… Да. Спасибо за предоставленную возможность. Я, безусловно, хотела бы больше услышать о вашей работе, — кивнула я.

Агент Грейсток улыбнулась. Сунув руку в карман, она протянула мне визитку. На ней был адрес и инициалы С.М., заключенные в круг, тисненный на бумаге.

— Как насчет завтра в десять утра?

— Отлично. Спасибо!

— Ох, Элиза! Большое тебе спасибо, — сказала бабушка своей старой подруге, заключая агента Грейсток в объятия.

Если бы бабушка знала тогда то, что она знает сейчас, вполне возможно, она бы ударила агента Грейсток сковородкой по голове, не переставая сквернословить по-французски, а затем отправила бы её на все четыре стороны.

Но она не знала.

Вот так я здесь и оказалась.

* * *

Прикончив первую кружку эля, я заказала вторую, и в ожидании прочитала еще пару отчётов. Когда снова глянула на часы, было 16:15. Куинна не было. Куда он подевался? При мысли о возможных вариантах у меня начало покалывать свод стопы. Нехороший знак.

Я положила парочку монет на стойку и поднялась.

— Уже уходишь, Клем? — повернулся ко мне Аллен.

Я пожала плечами.

— Если Куинн появится, передай ему, чтобы искал меня в цирке, — сказала я, используя кодовое название штаб-квартиры.

Аллен кивнул.

— Обязательно.

Я вышла на улицу и огляделась, размышляя, что делать дальше.

Куинн мог быть дома.

Или мог следовать за какой-нибудь зацепкой.

Или мог оказаться в беде.

Мне не нравились скрутившиеся в тугой узел внутренности и то, как покалывало ступни. Как там говорили ведьмы в пьесе Шекспира? «Пальцы чешутся. К чему бы? К посещенью душегуба».

Я развернулась и направилась обратно через весь город к Флит-стрит, где находился известный и очень популярный бордель стаи Лолит.

Что-то мне подсказывало, что душегуб не заставит себя ждать.

Глава 7:… и осёл

Я застонала, глядя на фасад борделя. Еще даже не стемнело, а в заведении уже кипела жизнь. Воздух наполняли музыка, громкий смех, запах табачного дыма и пьянящих духов. А потом появился другой, мускусный, безошибочно узнаваемый запах оборотней. Я закатила глаза. Это было последнее место, где мне хотелось бы быть.

Мы с Лолитами никогда хорошо не ладили. Я подозревала, что они прекрасно понимали, что в отличие от Куинна, который был слишком мягок по отношению к ним и их второсортному положению в волчьей иерархии, у меня подобных иллюзий не было. Человеческие женщины могут вести себя как самые отъявленные суки на планете. Волчицы? Они буквально были суками.

Поднимаясь по ступенькам, я заметила бродягу, сидевшего в темном подъезде соседнего здания. Маленький человечек был одет в лохмотья, его лицо спряталось в тени. Я замедлила шаг, разглядывая его, и мгновение спустя он бросил на меня ответный взгляд, в котором я безошибочно уловила жёлтый отблеск.

Я нахмурилась. Что возле борделя оборотней забыл гоблин?

— Будь осторожна, Мелкая Рыжуля, — донёсся мне в спину хриплый смех.

Великолепно.

Лакей, скептически осмотрев мой красный плащ, открыл дверь, но сделал знак кому-то внутри, прежде чем впустить меня. Я прикусила внутреннюю сторону щеки и вошла.

Место было чересчур жарким, чересчур шумным и очень… диким. Молодая женщина — точнее, волчица, — одетая в какую-то развевающуюся тогу, из-под которой выглядывали обе ее груди, громко смеялась, когда