Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Вы любите кошек?
— Очень. И всегда любил. — Я несколько раз погладил Эмили по спине, а потом шутливо потянул ее за хвост. Она задрала симпатичную мордочку, и мурлыканье достигло крещендо.
— Ну, вы понравились Эмили до чрезвычайности. Впервые вижу, чтобы она так открыто ластилась к незнакомому человеку.
Я засмеялся.
— Она понимает, как я к ней отношусь. Кошки всегда это знают. Очень мудрые животные.
Мистер Айрсон улыбнулся и кивнул.
— Но, по-моему, я вас уже видел? Какое-нибудь дело к мистеру Карлессу?
— Да. Я его ветеринар.
— А-а-а… Вот, значит, что. Так вы ветеринар и одобряете мою Эмили?
— Ну а как же? Она настоящая красавица.
Старик просто засветился от благодарной радости.
— Вы чрезвычайно добры! — Он замялся. — Может быть, мистер… э…
— Хэрриот.
— Может быть, мистер Хэрриот, вы, когда кончите свои дела у мистера Карлесса, не откажетесь выкушать со мной чашечку чая?
— С большим удовольствием. Думаю, управлюсь за час.
— Превосходно, превосходно. Так я вас жду.
Коровы Эдди прошли проверку наилучшим образом. Ни единой положительной реакции или хотя бы сомнительного случая. Я занес все данные в журнал туберкулинизации и быстро покатил назад к воротам, у которых мистер Айрсон уже ждал меня.
— Что-то прохладно для чаепития под открытым небом, — сказал он. — Так милости прошу! — Он подвел меня к юрте, откинул мешки и пригласил внутрь со старомодной учтивостью.
— Прошу, садитесь. — Он указал на потертый кожаный диванчик, который явно вступил в жизнь в качестве автомобильного сиденья, а сам опустился в плетеное кресло, которое я уже видел.
Пока он расставлял две кружки, снимал чайник с примуса и разливал чай, я оглядывал интерьер юрты. Раскладушка, битком набитый рюкзак, стопка книг, керосиновая лампа, низенький шкафчик и корзинка, в которой почивала Эмили.
— Молоко, мистер Хэрриот? Сахар? — Старик любезно наклонил голову. — Ах, так вы пьете без сахара? Но, пожалуйста, возьмите сдобную булочку. В деревне превосходная маленькая пекарня, и я беру их только там.
Откусив кусок булочки и запив его чаем, я исподтишка посмотрел на книги. Только поэты. Блейк, Суинберн, Лонгфелло, Уитмен — все зачитанные до дыр.
— Вы любите стихи? — спросил я.
— О да! — Он улыбнулся. — Я читаю не только их: библиотечный фургон заезжает сюда каждую субботу. Но то и дело возвращаюсь к своим старым друзьям. И особенно к нему. — Он протянул мне томик, который читал, когда я подъехал к воротам: «Стихотворения Роберта У. Сервиса».
— Ваш любимый поэт?
— Да, пожалуй. Пусть Сервис и не классик, но его поэзия задевает во мне что-то очень глубокое. — Айрсон посмотрел на томик, а потом мимо меня в какие-то только ему известные дали. А вдруг он странствовал где-то на Аляске, по диким берегам Юкона… И на мгновение во мне проснулась надежда, что он расскажет что-нибудь о своем прошлом, но оказалось, что говорить ему хотелось совсем не об этом. А о своей кошечке.
— Просто поразительно, мистер Хэрриот, всю свою жизнь я прожил один и никогда не страдал от одиночества, но теперь знаю, что без Эмили чувствовал бы себя невыносимо одиноким. Смешно, не правда ли?
— Вовсе нет. Просто прежде у вас не было четвероногих друзей, верно?
— Совершенно верно. Я ведь нигде подолгу не задерживался. Животных я люблю, и порой мне хотелось завести собаку. Но о кошке я даже не помышлял. Я ведь часто слышал, что кошки никого привязанностью не дарят, что они очень самодостаточные создания и не способны любить. Вы с этим согласны?
— Разумеется, нет. Чистейший вздор. У кошек есть свои особенности, но я лечил сотни дружелюбнейших ласковых кошек, верных друзей своих хозяев.
— Рад слышать это, потому что льщу себя мыслью, что эта крошка искренне ко мне привязана. — Он поглядел на Эмили, которая к тому времени успела забраться к нему на колени, и нежно погладил ее по голове.
— Ну, это заметить нетрудно, — сказал я, и старик расплылся от удовольствия.
— Знаете, мистер Хэрриот, когда я только обосновался здесь, — он обвел рукой свое жилище так, словно мы сидели в гостиной многокомнатного особняка, — то полагал, что и дальше буду вести одинокое существование, но в один прекрасный день эта малютка вошла сюда, будто к себе домой, и моя жизнь совершенно переменилась.
— Она вас усыновила. — Я засмеялся. — С кошками такое бывает. И это был счастливый день для вас.
— Да… да… Совершенно справедливо. Мне кажется, вы замечательно понимаете подобные вещи! А теперь разрешите налить еще чашечку?
Таков был мой первый визит к мистеру Айрсону в его оригинальном жилище, но далеко не последний. Всякий раз, возвращаясь с карлессовской фермы, я заглядывал за мешки и, если Юджин оказывался дома, оставался у него выпить чаю и поболтать. Говорили мы о разном: о книгах, политическом положении, естественной истории, знатоком которой он оказался, но неизменно беседа переходила на кошек. Ему хотелось досконально изучить все, что касалось ухода за ними, кормления, их привычек и болезней. Если я изнывал от желания побольше услышать о его странствованиях по белому свету, о которых он говорил мало и неопределенно, то ему хотелось знать решительно все о случаях из моей ветеринарной практики.
Однажды во время такой беседы я заговорил об Эмили первым:
— Насколько мне известно, она либо сидит здесь, либо гуляет с вами на поводке. А сама она одна никуда не уходит?
— Да нет… Раз уж вы об этом спросили, то последнее время она иногда гуляет одна. Но только в сторону фермы. Я слежу, чтобы Эмили не выходила на дорогу, где может попасть под машину.
— Я о другом, мистер Айрсон. На ферме ведь есть коты, и она легко может забеременеть.
Он привскочил в кресле как ужаленный.
— Боже мой! Действительно. А мне даже в голову не приходило. Такая глупость… Попробую ее одну не выпускать.
— Это сложно, — заметил я. — Надежнее было бы стерилизовать ее. Тогда все будет в порядке. Ведь котята здесь вам ни к чему?
— Да… разумеется. Но операция… — Он бросил на меня испуганный взгляд. — Любое хирургическое вмешательство всегда чревато опасностью, не так ли?
— Нет-нет, — бодро ответил я. — Операция совсем простая. Мы делаем их сотнями.
Обычная его корректность вдруг исчезла. До этих пор он казался человеком, столько повидавшим в жизни, что его безмятежность ничто не могло нарушить, и вдруг он весь как-то съежился. Некоторое время продолжал поглаживать кошечку, по обыкновению свернувшуюся у него на коленях, а потом потянулся за кожаным, черным, с облупившимся золотым тиснением томом Шекспира, от которого его оторвал мой приход. Он заложил страницу ленточкой, закрыл книгу и аккуратно убрал ее на место.
— Право, не знаю, что и сказать, мистер Хэрриот.
Я ободряюще ему улыбнулся.
— Вы напрасно тревожитесь. Я настоятельно рекомендую сделать это. Я опишу вам ход операции, и вы сразу успокоитесь. Ну прямо-таки микрохирургия. Делается крохотный разрез, извлекаются яичники и матка, перевязывается культя, а затем…
Я прикусил язык. Мистер Айрсон закрыл глаза и так сильно качнулся вбок, что чуть не вывалился из кресла. Впрочем, хирургические подробности не впервые произвели совсем не тот эффект, который был мне нужен, и я тут же прибегнул к другой тактике — громко засмеялся и потрепал его по колену.
— Как видите, это сущий пустяк.
Он открыл глаза и испустил долгий дрожащий вздох.
— Да… да… полагаю, вы совершенно правы. Но дайте время подумать. Я был совсем к этому не готов.
— Как угодно. Эдди Карлесс, конечно, позвонит мне, если вы ему скажете. Но не откладывайте решение надолго.
Звонка, однако, не последовало, и меня это не удивило. Слишком уж в большой ужас пришел старик от моего предложения. И миновало больше месяца, прежде чем мы снова увиделись.
Я просунул голову между мешками. Он сидел в плетеном кресле и чистил картошку.
— А, мистер Хэрриот! Входите! Входите! — Мистер Айрсон посмотрел на меня с мрачной решимостью. — Садитесь, пожалуйста. Я очень рад, что вы заглянули. — Он вскинул голову и перевел дух. — Я намерен последовать вашему совету касательно Эмили. Сделайте ей операцию, когда вам будет удобно.
Однако его голос еле заметно дрожал.
— Вот и чудесно! — ободряюще сказал я. — У меня в багажнике есть кошачья корзинка, так что я смогу забрать ее немедленно.
Кошечка прыгнула ко мне на колени, и я поторопился отвести глаза от расстроенного лица старика.
— Ну, Эмили, поедешь со мной… — начал я и умолк в нерешительности. Почудилось или ее бока заметно вздулись?
— Ну-ка, ну-ка, — бормотал я, ощупывая пушистый живот, а потом посмотрел на хозяина Эмили.
— Мне очень жаль, мистер Айрсон, но уже поздно. Она беременна.
- Из воспоминаний сельского ветеринара - Джеймс Хэрриот - Домашние животные
- О всех созданиях – больших и малых - Джеймс Хэрриот - Домашние животные
- О всех созданиях – больших и малых - Джеймс Хэрриот - Домашние животные
- Уроки маленьких птичек - Улья Нова - Домашние животные
- Перевод с кошачьего: Научитесь разговаривать со своей кошкой - Клер Бессант - Домашние животные
- Шестое чувство. О том, как восприятие и интуиция животных сумели изменить жизнь людей - Эмма Хэчкот-Джеймс - Домашние животные
- С точки зрения Кошки - Елена Филиппова - Домашние животные
- Хороший, плохой, пушистый - Том Кокс - Домашние животные
- Про котенка Тишу - Елена Арсеньева - Домашние животные
- Лечение и питание собак - Илья Мельников - Домашние животные