Тайга мятежников любит - Евгений Сухов

Блеснуло в голове.

– Минуточку, – перебил Максим. – Имя вашей долгожительницы-прабабушки – случайно не… – он напрягся, вспоминая со слов Семигина рукопись поручика Воропаева, – Даша?

– Даша… – вздрогнула девушка и уставилась на Максима с ярко выраженной опаской. – А откуда вы?..

Он сделал предостерегающий жест и начал рассказывать. О тяжелой студенческой жизни, о профессорском задании, мемуарах поручика и странном предположении, что коллекция мецената Шалимова спрятана в тайге западнее Березинского тракта, что, собственно, и стало причиной посещения Художественного музея…

– Предположение не странное, Максим, – сглотнув, сказала Катя, – в девяносто девятом году я съездила в Лондон и, если так можно выразиться, погостила у своей прабабушки. Она была очень старая, почти не видела. А через месяц после моего визита она тихо скончалась – в возрасте ровно ста лет… Бабушка рассказала, что коллекция действительно находится в окрестностях Березинского тракта…

Скользкие мурашки ползли по телу. «И куда это меня втягивают?» – думал он.

– Дарья Антоновна не знала точного места, где спрятана коллекция, – говорила Катя, пристально глядя ему в глаза. – Но повествовала о каком-то разрушенном храме – неизвестно чьей народности… В его окрестностях якобы все и спрятали работники ВЧК… Если двигаться от станции Турово на север, это километров тридцать… Ну… примерно. Никто не считал. Около трех дневных переходов на груженых подводах по тайге… Я видела современные карты крупного масштаба. Местность до сих пор не заселена – глушь, необжитая тайга. Но если ехать из Тулуна по Березинскому тракту, можно добраться до Малакута – это уездный центр, а уж оттуда, на юго-запад, минуя несколько деревень… в нужное место. Я наводила справки – в том районе, который нас интересует, в годы Гражданской войны было две деревни: Чахловка и Мансурово. В Чахловке в 19-м году случилась вспышка сибирской язвы, жители умерли, деревню отгородили, потом сожгли. В Мансурове – на реке Курепке – кто-то оставался жить, там даже была купеческая фактория, но потом и оттуда все съехали, остались старики, которые со временем вымерли…

– Минуточку, – перебил Максим, – в 99-м году вы имели беседу со своей… хм, родственницей. Сейчас у нас, если не ошибаюсь, 2006-й.

– Но у меня и в мыслях не было интересоваться этой историей. Я должна была окончить университет, найти работу, какие, боже упаси, клады? Прабабушка много чего рассказывала, а эта история была лишь частью биографии. Да и ту она… как-то странно прервала.

– То есть вы не в курсе, что произошло в 18-м году – на отрезке между Туровом и развалинами предположительно древнего храма? Начало истории мы знаем. Чекисты с обозом пропадают в тайге, бросая часть конфискованных в Иркутске ценностей. Группа капитана Волынцева пускается в погоню…

Катя поежилась, что не укрылось от внимания.

– Произошло что-то страшное… По словам Дарьи Антоновны, у нее был молодой человек – племянник купца Шалимова. Илья Кольцов. С ним она и увязалась в авантюрную экспедицию. Шли почти трое суток, вступая в перестрелки с красными. Людей становилось все меньше… Было пятьдесят, осталось семь или восемь… Потом эти развалины, будь они неладны…

– Извините, перебью. Какого характера были развалины?

– Я не понимаю…

– Кто построил храм? Хакасы, буряты, енисейские кыргызы, манихеи?.. Кому там молились – Будде, Мани, Вишну, Черешну?..

– Черешну? – растерялась девушка.

– Черешну, – засмеялся Максим. – Имеется такое божество в индуистском пантеоне. Похож на Вишну, только покрупнее и физиономия бордовая.

Она не поняла шутки.

– Не знаю, – состроила она озадаченную мордашку, – да и бабушка не знала… Какая разница?

– А разница такая, что за прошедшую эпоху все храмы на территории Сибири если и не описаны, то по крайней мере локализованы и их координаты зафиксированы. Клубы любителей старины, бойскауты, теологи-авантюристы – давно подняты архивы и исхожены затерянные уголки. Каждый год громкие кампании – борьба за сохранение исторических названий, за упрощение русского языка, за повышение уровня культурной безграмотности… Но я отвлекся. Так что там насчет коллекции?

– Никто не знает, – Катя удивленно смотрела ему в рот, – на заключительном этапе погони в обозе красных уже не было коллекции… Но здесь я толком не поняла… Да, собственно, и не пыталась. Я просто слушала рассказы бабушки о жизни. Много раз она повторяла, что произошло что-то страшное, все погибли – она сама чуть-чуть не погибла. О судьбе своего спутника Ильи бабушка ничего не знает. Но вроде был жив. Уцелел красный командир… Какие-то крестьяне, случайно оказавшиеся в лесу, доволокли ее до ближайшего селения…

Официант вразвалочку доставил манты, задрал нос и удалился. Неторопливость – отличительная черта сибирского характера. Максим задумчиво вонзил вилку в мучное изделие – брызнул сок, Катя зажмурилась.

– И почему вы мне об этом рассказываете?

Она задумалась – действительно почему?

– Вы знаете, я не замечала за собой склонности к авантюризму. Окончила университет, устроилась на работу в городской центр экстремальных ситуаций – штатным психологом. Общалась с жертвами автомобильных катастроф, криминальных нападений, погорельцами, самоубийцами… Через полгода такой работы мне самой пришлось прибегнуть к помощи психолога. А затем развод с мужем, увольнение… а в Монреале так трудно найти работу, закладная и перезакладная на дом, авария с машиной… Я была в отчаянии, Максим. Знакомая посоветовала съездить в посольство Сибири, купить визу, посетить родину предков, припасть, так сказать, к корням…

Звучало не очень убедительно, но Максим проглотил. Он слушал, меланхолично поедая манты.

– Квартиру я купила в рассрочку – в вашей стране, в отличие от России, это почему-то не сложно. И всегда можно продать. Здесь нет бюрократических проволочек для иностранцев. Платите деньги – и живите. Кончились деньги – уезжайте.

– Приходилось жить в России?

– Наслышана, – девушка усмехнулась и снова погрустнела. – Возможно, я не отдавала себе отчета, зачем сюда рвусь… Хотя звучит, конечно, дико. Приехала, осмотрелась, стала наводить справки, поговорила с Куреповым. Съездила в Иркутск – почему-то я решила, что в Адмиральском музее получу более подробную информацию. Вернулась, спланировала сегодняшний поход в Художественный музей… А вчера в подворотне на Кабинетской ко мне подошли какие-то люди…

– Хулиганы? – насторожился Максим.

– Не уверена, – Катя сглотнула так, словно у нее болело горло. – Но вели себя вызывающе. Было темно, лиц я не видела… Один прижал меня к стене, взял за горло. «Засиделась ты в Сибири, лапа, – кажется, так он сказал. – Не хочешь серьезных неприятностей – вали в свою Канаду…» Потом они исчезли, а я еще полчаса приходила в себя…

– Вы думаете, это связано?..

– Ну уж точно не с моими «благородными» соседями, которые меня терпеть не могут… А с чем же еще?

– Но вы не добились успехов в своем начинании.

– А вдруг добьюсь? – она вскинула голову. – Кто-то хочет моего отъезда, понимает, что я буду искать.

«А вот теперь я точно влип, – удрученно подумал Максим. – Даже если откажусь, в разработку все равно попаду». Он собрался задать резонно вытекающий вопрос, но дама опередила:

– Почему я обратилась к незнакомому человеку? Не знаю… Не смейтесь, я правда не знаю. Этот случай в подворотне меня добил. Месяц живу в Сибири и чувствую себя такой одинокой… Ехать некуда, денег осталось немного… Я просто боюсь… Курепов увидел в вас порядочного человека, которого также интересует коллекция. Я наблюдала за вами – и поняла, что вы не связаны с… преступными кругами. Вы же не могли знать, что я за вами слежу.

«Мог, дорогуша, мог», – подумал Максим.

– Вы с таким удовольствием пьете это противное пиво… – девушка брезгливо поморщилась. – Я, пожалуй, тоже закажу. Официант, будьте добры! – она призывно щелкнула пальчиками.

– Минуточку, – встревожился Максим, – неужели я похож на человека, неспособного угостить даму пивом?

Конкретного предложения – отправиться на поиски клада – он так и не дождался.

– Оставьте свой телефон, Максим, – попросила девушка. – Я вам позвоню. Боюсь, несколько дней я буду занята.

– А вот из дома без причины я бы вам не советовал выходить. Если, конечно, все, что вы рассказали, похоже на правду.

Она вздохнула.

– Есть причина… Не вру я, Максим. Все это действительно очень грустно.

Будучи воспитанным человеком, он предложил проводить ее до дома, хотя откажись она, не стал бы настаивать. Имелось в этой девушке что-то настораживающее. Она не отказалась. До нужного дома пришлось пройти полтора квартала, а потом пережить небольшое приключение. Улица Кабинетская – исторический центр города – маленькая Одесса в худшем понимании этого слова. Подворотня встретила исписанными стенами, мусорным изобилием и парочкой сомнительных личностей, страдающих непобедимым похмельным синдромом. Аналогий с утренним эпизодом в подъезде Аллы пока не прослеживалось. Балконы нависали практически отовсюду, увешанные бельем, увитые хмелем, заставленные цветами, рассадой, старыми шкафами, ведрами, лыжами. С последнего этажа неслась сочная ругань. Над головой две румяные тетушки атлетического сложения, одетые в рейтузы и бюстгальтеры, попивая вино, обсуждали преимущества традесканции ладьевидной перед традесканцией-толстянкой. С любопытством уставились на вывернувшую из подворотни парочку. Катя потянула его.