Сотрудничество Европейского союза со странами и региональными организациями Азии и Латинской Америки в свете европейской «политики содействия развитию» - Валерий Рыжов

Таким образом, создается «партнерская ассоциация» нового типа со странами Азии и Латинской Америки. Можно выделить ее следующие четыре характеристики:

1) уделяется внимание соблюдению демократических основ построения государства, допускаемого к созданию партнерских отношений, а также формируется институциализированный политический диалог. Во всех основополагающих (рамочных) соглашениях «третьего поколения» фигурировало так называемое «демократическое условие», которое становится структурообразующим принципом внешней политики ЕС. Поэтому, учитывая, что договорные связи «четвертого поколения» между договаривающимися сторонами носят более углубленный характер, это «демократическое условие» приобретает довольно высокую значимость в соглашениях «четвертого поколения»;

2) между партнерами устанавливается равенство, которое позволяет каждой стороне получить максимум из совместной ассоциации. Так, например, в ст. 2 Соглашения ЕС с Мексикой содержится следующая формулировка: «настоящее соглашение направлено на укрепление отношений, существующих между сторонами на основе равной взаимности и общего интереса». Подобные положения встречаются и в других соглашениях данного типа. Так, например, в Соглашении ЕС с Чили включена ст. 2, которая гласит, что «настоящее соглашение устанавливает между сторонами политическую и экономическую ассоциацию, основанную на взаимности, общем интересе и углублении отношений во всех областях, в которых оно применяется»;

3) производится либерализация торговли с целью построения зоны свободной торговли;

4) создаются общие рамки сотрудничества между ассоциированными партнерами.

В настоящее время некоторые латиноамериканские страны и интеграционные объединения уже связаны с ЕС соглашениями «четвертого поколения» (или приближаются к этому), азиатские страны и региональные организации пока не участвуют в этом. Тем не менее, углубление стратегического партнерства с такой страной как Индия позволяет говорить о том, что переговоры по заключению соглашения «четвертого поколения» вполне возможны.

Таким образом, можно отметить, что отношения ЕС с Азией на сегодняшний день не настолько продвинуты и унифицированы, как отношения ЕС с Латинской Америкой. Азиатские страны очень разнородны, и отношения ЕС с ними организуются либо на основании соглашений «третьего поколения», либо на основании соглашений «второго поколения», а с некоторыми из них отношения и вовсе отсутствуют (Бирма и до недавнего времени Афганистан). В связи с этим отношения между партнерами строятся не только на основе договоров и соглашений, о которых шла речь выше, но ЕС проводит и так называемую внедоговорную политику, которая дополняет и, в некоторых случаях, сглаживает недостаток или даже отсутствие соглашений с некоторыми странами.

Внедоговорная политика ЕС – это политика, которая осуществляется не с помощью договоров, а посредством контактов на межведомственном уровне либо путем принятия односторонних мер. Такая политика характерна для целого ряда областей сотрудничества (таких как, напр., финансовое и техническое сотрудничество, финансовое проектирование, научно-техническое сотрудничество, экологическое сотрудничество и т. п.). Эта политика обогащает договорные отношения ЕС со странами, региональными организациями и интеграционными объединениями Азии и Латинской Америки и служит дополнительным средством для достижения целей, фигурирующих в соглашениях, либо как отдельное средство сотрудничества, используемое в отсутствие договорных отношений. Внедоговорная политика, в отличие от договорных (конвенционных) связей, используется, главным образом, в отношении азиатских стран, и лишь с одной из Латиноамериканских стран – Кубой, с которой не заключено рамочного соглашения. Поскольку данная политика нередко состоит в принятии тех или иных решений только европейскими инстанциями, ее также иногда называют односторонней политикой.

Внедоговорная (или односторонняя) политика возникла и формировалась в процессе практики, приспосабливаясь к каждому конкретному случаю, и потому прагматична по сути.

Большая часть односторонних инициатив Сообщества опиралась на два правовых основания – ст. 133 и ст. 308 Римского договора (ст. 207 и ст. 352 Договора о функционировании Европейского союза).

Но, параллельно с этими важными положениями основополагающего акта Сообщества, без которых политика содействия развитию не могла бы увидеть свет, эволюция основополагающих европейских актов (договоров) породила новые юридические основания, которые играют и будут играть важную роль в определении политики содействия развитию. Речь идет главным образом о ст. 179 Римского договора (ст. 209 Договора о функционировании Европейского союза), введенной Маастрихтским договором.

Статья 133 (ставшая ст. 207 Договора о функционировании Европейского союза) была изменена как договором, подписанным в Ницце, так и Лиссабонским договором, и имеет, как мы уже отметили, непосредственное отношение к теме нашего исследования. Эта статья считается краеугольным камнем европейской торговой политики, т. к. она часто служила основанием для заключения соглашений, которые создавали основу для международных отношений Сообщества с теми или иными государствами, но в то же время она была использована и для осуществления некоторых мер односторонней внешней политики. Так, например, именно на основании положений этой статьи была принята Генеральная система преференций, задуманная как средство содействия доступу на европейский рынок продуктов из развивающихся стран[83].

Статья 308 Римского договора, как и ст. 133 этого текста, также сыграла фундаментальную роль не только в договорных отношениях ЕС с развивающимися странами, региональными организациями и интеграционными объединениями Азии и Латинской Америки, но и в рамках односторонней политики Сообщества по отношению к его развивающимся партнерам.

Односторонние меры, принимавшиеся Европейским сообществом, а позднее – Союзом, позволили совершать действия, которые были необходимы для достижения намеченных целей, но не были предусмотрены основополагающим договором[84]. Это дало Сообществу возможность использовать основные инструменты своей политики содействия развитию развивающимся странам Азии и Латинской Америки. Среди таких инструментов мы можем назвать: «Comprex» или «Систему компенсации потерь выручки от экспорта некоторых первичных (сырьевых) продуктов»[85]; финансовый инструмент «European Community-International Investment Partners»[86]; «Систему финансовой и технической помощи (AFT) для развивающихся стран Азии и Латинской Америки»[87], а также другие инициативы в таких областях, как продовольственная помощь, гуманитарная помощь и т. п.

Применение ст. 308 для принятия документов вторичного (коммунитарного) права, в которых уточнялась и конкретизировалась политика содействия развитию развивающимся странам Азии и Латинской Америки, время было верным шагом, поскольку со стратегической точки зрения Сообщество больше не могло ограничиваться отношениями лишь с некоторыми, «привилегированными» развивающимися странами.

Статья 179 Римского договора (ставшая ст. 209 Договора о функционировании Европейского союза) также широко применялась в рамках односторонней политики содействия развитию стран Азии и Латинской Америки. До вступления в силу Маастрихтского договора политика развития, главным образом (и даже исключительно), основывалась на общих положениях ст. 133 и 308, поскольку специальных норм просто не было в основополагающих актах.

В определенной степени этот недостаток был восполнен ст. 179 Маастрихтского договора, которая была включена в Главу XX, озаглавленную «Сотрудничество (содействие) развитию». Пункт 3 данной статьи, в котором говорилось о специфическом сотрудничестве со странами Африки и Карибского бассейна, был юридическим основанием для реализации внедоговорных инициатив Сообщества в сфере политики содействия развитию. В нем не было перечисления мер, которые должны приниматься для реализации политики содействия развитию, но в целом обрисована процедура, в соответствии с которой «Совет, выносящий решение в соответствии с процедурой, предусмотренной ст. 251 Договора, принимает меры, необходимые для реализации целей, предусмотренных ст. 177» (ст. 208 Договора о функционировании Европейского союза). Принятие этой процедуры – существенный шаг в направлении более простого принятия решений и демократизации[88].

Действительно, в отличие от ст. 308, которая требует единогласного принятия решений в Совете и предусматривает необходимость обращения к Европарламенту для консультации, ст. 179 Договора (ст. Договора о функционировании Европейского союза) предполагает возможность принятия решений квалифицированным большинством и предусматривает процедуру сотрудничества с Европарламентом, что облегчает парламентский контроль за мерами, принимаемыми в рамках политики содействия развитию.