Братья. Джон Фостер Даллес, Аллен Даллес и их тайная мировая война - Стивен Кинцер

на шикарном курорте и познакомился с зеленоглазой блондинкой Мартой Кловер Тодд, дочерью профессора иностранных языков Колумбийского университета. Через неделю он сделал ей предложение, и 3 августа 1920 г. они поженились.

Это не было счастливой парой. Кловер была чувствительной, тонко уравновешенной и склонной к приступам меланхолии. Ее муж-филантроп и трудоголик, однажды написавший ей письмо с предложением обратиться к друзьям за советом, "как жить с такой утиной педичкой, как я", оказался не готов или не в состоянии оказать ей необходимую эмоциональную поддержку. У него был вспыльчивый характер, и он часто срывался на ней. В ответ она сворачивалась калачиком, а когда он заканчивал, молча уходила из дома и бродила там, иногда подолгу. Они неоднократно подумывали о разводе, но оставались вместе до самой его смерти, последовавшей почти через пятьдесят лет.

Вместо того чтобы отправить Аллена после отпуска обратно в Берлин, Государственный департамент направил его в Константинополь, столицу побежденной Османской империи. Первый год совместной жизни они с Кловер провели в двухэтажном доме с видом на Босфор. В 1922 г., когда Кловер была беременна и подавлена тревожными новостями из дома - ее старший брат покончил жизнь самоубийством, - они вернулись в США. В день отъезда Аллен получил телеграмму, в которой сообщалось, что его повысили в должности, и вместо возвращения в Константинополь он должен был обосноваться в Вашингтоне в качестве начальника отдела Государственного департамента по делам Ближнего Востока. В течение следующих четырех лет он курсировал между Вашингтоном и Левантом, поддерживая отношения с такими фигурами, как король Ирака Фейсал, король Трансиордании Абдулла, турок Кемаль Ататюрк и даже Т.Э. Лоуренс, которого он знал еще по Парижской мирной конференции.

Встречи с выдающимися людьми - далеко не все, чем занимался Аллен в годы своего пребывания на Ближнем Востоке. Государственный департамент активно продвигал там американские нефтяные интересы, особенно интересы компании Standard Oil, принадлежавшей семье Рокфеллеров. Аллен провел много времени, изучая эту новую форму коммерческой дипломатии. В то время как военно-морские силы мира переходили с угольных на нефтяные корабли, что ознаменовало начало нефтяной эры, он работал над тем, чтобы Соединенные Штаты получили свою долю доступа к ресурсу, который определит дальнейшее развитие века.

Между поездками на Ближний Восток Аллен находил достаточно времени для посещения вечерних и утренних занятий на юридическом факультете Университета Джорджа Вашингтона, который он окончил в 1926 году. Тем не менее он чувствовал, что его карьера и жизнь заходят в тупик. Ему было уже за тридцать, он жил на зарплату государственного служащего и скромное наследство от "дедушки Фостера". Его работа не приносила особых результатов. Однажды он обнаружил пачку своих отчетов нераспечатанной в шкафу Госдепартамента.

Жизнь с Кловер становилась все более сложной. Однажды Аллен предъявил ей непомерный счет из магазина Cartier, и она спокойно объяснила, что узнала о его связи с другой женщиной и в качестве "компенсации" купила себе изумрудное колье. Затем она заявила, что намерена покупать новое украшение каждый раз, когда узнает об одной из его интрижек. Это могло бы быстро привести супругов к банкротству, но она не выполнила свою угрозу.

Десять лет прошло с тех захватывающих дней Первой мировой войны, когда Аллен по утрам отправлял агентов на секретные задания по всей Европе, днем встречался со своей любовницей, а долгими вечерами проводил совещания со шпионами за коньяком в отеле Bellevue Palace в Берне. Он мечтал снова стать офицером, но в США не было разведывательной службы. Его путь был неопределенным. Позднее он назвал этот период "периодом моего уныния".

 

2. ЗАПЯТНАННОСТЬ МОЕГО ОКРУЖЕНИЯ

 

В мае 1926 г. в яхт-клубе Oyster Bay собралась толпа любителей яхт с Лонг-Айленда, чтобы понаблюдать за первой регатой сезона. Примерно в середине дня несколько человек заметили, что одна из яхт, Snookabus, опасно дрейфует. Другой моряк пристал к яхте. Он обнаружил тело, лежащее на палубе.

Жертва, Ройалл Виктор, в течение десяти лет был одним из трех старших партнеров фирмы Sullivan & Cromwell. В возрасте всего сорока восьми лет он перенес сердечный приступ и умер мгновенно.

Это был второй тяжелый удар по фирме менее чем за год. Недавно от рака желудка умер еще один старший партнер, Альфред Ярицки. Оставался только один член триумвирата - Генри Пирс, но он был болен и предпочел уйти на пенсию, а не возглавить компанию. Одним из последних его действий было обращение к соучредителю и руководителю фирмы Уильяму Нельсону Кромвелю с просьбой продвинуть Джона Фостера Даллеса. Кромвель так и поступил.

Фостер стал частью команды из четырех человек, управлявших фирмой, а через несколько месяцев Кромвель назначил его единственным управляющим партнером. Ему было тридцать восемь лет, и он всего пятнадцать лет как закончил юридическую школу. Так началась его четвертьвековая карьера одного из самых безжалостно эффективных и высокооплачиваемых придворных американской элиты.

В эти годы состоятельные американцы охотно рассовывали свои деньги - и свои интересы - по всему миру. Соединенные Штаты впервые превратились из страны-должника в страну-кредитора. Нью-Йорк заменил Лондон в качестве мировой финансовой столицы. Клиенты стремились воспользоваться услугами Sullivan & Cromwell. Список тех, кого представлял Фостер, можно сравнить с путеводителем по вершинам американской торговли, производства и финансов.

В 1920-х годах, работая в таких банках, как Brown Brothers, Lazard Frères, Goldman Sachs и First National Bank of Boston, Фостер организовал семнадцать кредитов латиноамериканским странам на общую сумму около 200 млн. долларов США, что эквивалентно более чем 2 млрд. долларов США в начале XXI века, а также три кредита Китаю от J. P. Morgan. Особое внимание он уделял Европе, где в 1920-е годы его клиенты предоставили более миллиарда долларов США, в основном Германии. Он помог разработать сложные условия выплаты репараций Германии, разработав систему, в соответствии с которой Германия должна была брать кредиты в иностранных банках для погашения своих военных долгов. Это создало весьма прибыльный рынок в заумной области, в которой он разбирался не хуже любого американца. Под его руководством американские банки начали инвестировать в банки Германии, а также кредитовать немецкие коммунальные предприятия, частные фирмы, такие как Hansa Steamship Lines, города Берлин, Мюнхен, Ганновер, Франкфурт, Бреслау и Нюрнберг, а также государство Пруссия.

Идея таких кредитов часто исходила не от нуждающихся заемщиков, а от Фостера и его агентов, которые рыскали по Европе и особенно по Германии в поисках мест, где можно выгодно разместить деньги. "Баварская деревушка, которой, как выяснили американские агенты, требовалось около 125 тыс. долларов, была убеждена и в конце концов получила