Правдивые байки воинов ПВО - Сергей Дроздов

В один прекрасный день оба друга угодили в наряд дневальными…

Прибыв в казарму к обеду, мы обнаружили, что весь наряд был снят с дежурства. Вышло вот что: утром, после убытия батареи на занятие, дежурный сержант встал на тумбочку, а друзья отправились убирать умывальники и туалеты обеих взводов. Надо сказать, что они располагались в противоположных сторонах казармы. Солопёнок первым закончил «водные процедуры» и вышел на улицу покурить и отдышаться. Глист, справившись с уборкой своего санузла и увидев, что дежурный всё ещё на тумбочке, отправился в дальний сортир навестить друга, который, по его мнению, всё ещё валандался с уборкой.

Войдя в сортир, он обнаружил, что одна кабинка занята, и решил подшутить над приятелем.

«Сидишь, ПоРковник?!» – заорал он, стукнув по закрытой дверце ногой.

«Сижу», – угрюмо ответил действительно сидевший над очком в позе горного орла Изюминка, решивший, что попозже надо будет сделать «втык» Глисту за столь фамильярное обращение к нему.

«Ну, сиди!!!» – ухмыльнулся Глист и закрыл дверцу кабинки снаружи.

Важно отметить, что защёлка была приделана на совесть, а достать до неё с внутренней стороны, «через верх», было невозможно.

Глист с чувством выполненного долга отправился менять дежурного на «тумбочку» и радостно слушал доносившиеся из дальнего туалета невнятные вопли и проклятия, предвкушая, как он посмеётся, когда освободит друга из сортирного заточения…

Первым он увидел Солопёнка, вернувшегося с улицы после перекура…

«Кого же я запер?!» – в ужасе успел подумать Глист, и в этот момент взбешённый Изюминка выбил, наконец, сортирную дверку и вынесся на оперативный простор казармы, оглашая помещение разъярённым воем и пылая жаждой мести…

Самое трудное для Глиста потом было доказать Изюминке, что обращение «Сидишь поРковник?» относилось не к нему, а к Солопёнку. Изюминка так в это и не поверил. «Не бывает таких кличек!!!» – разорялся он на глистовский «жалкий лепет оправдания».

Уже после отсидки «на губе» Глиста долго вызывали на допросы в кабинет Изюминки. «Политику мне шьёт», – мрачно отвечал Глист на расспросы друзей.

В итоге всё для него обошлось, а его «подвиг» вошёл в золотой фонд баек нашего дивизиона.

Артуша

Там, где партия – там успех, там победа!

Л. И. Брежнев.Отчётный доклад ХХV съезду партии.(Популярная фраза официоза 1970—1980 гг.)

Там где Артуша – там залёт!

Народная примета, аксиома.(Истина, не требующая доказательств)

Курсант Артур Тамерланович Хайзуллин учился в нашей группе, и благодаря своей поразительной способности «влипать» во всевозможные истории быстро завоевал широкую известность. Он «залетал» в наряде и увольнении, на хозработах и лекциях, в строю и на отдыхе, по поводу и без повода. Артушу драли командиры и начальники всех степеней, начиная от командира его отделения Толика Улогая, который при упоминании фамилии «Хайзуллин» делал плаксивое лицо и начинал причитать со скорбной интонацией: «Опять ты, Хайзуллин, ну сколько можно тебе говорить, ну всегда ты залетаешь…» – что, впрочем, мало помогало.

«Воспитывали» Артушу за различные прегрешения и большие начальники – Делегат, Гиббон, Комдивка, Изюминка, Хиль и даже Особый отдел училища, – но всё с «нулевым» результатом. Больше всего от такого «дара» Артуши страдал его сосед по койкам и ближайший приятель Валерий Рудольфыч. Они были немного похожи – оба блондины, круглолицые, примерно одного роста и телосложения. Я, да и многие ребята их легко различали с самого начала учёбы. Но не все…

Толя Улогай, будучи командиром отделения, научился их различать к концу первого семестра (да и то постоянно путал).

Комвзвода Жора – через год учёбы, Веня Грабар – так за два года своего «комбатства» так и не смог их различить и на всякий случай «драл» обоих с особой свирепостью, именуя «Хайзуллиным» и Рудольфыча, чтобы не ошибиться. Валера очень переживал по поводу такого неудачного сходства с Артушей…

Уже на 4-м курсе у Валерия Рудольфыча родился сын, и он был отпущен по такому случаю в краткосрочный отпуск. Спустя положенное время, Рудольфыч возвращался из этого приятного отпуска в родную казарму в великолепном настроении. Мы (человек пятнадцать его приятелей по совместной четырёхлетней учёбе) стояли в курилке. Кто-то зоркий издалека увидел улыбающегося Рудольфыча, и все стали издалека ему радостно кричать и поздравлять, предвкушая положенный от молодого отца магарыч.

Тут Цыпа (старший сержант Анциферов), все время проживший с нами в одной казарме и несчётное число раз ходивший в наряды, увольнения и так далее решил сделать ему приятное: «Как сына назвал, Артур???» – приветливо заорал он.

Улыбка мгновенно слетела с лица Валеры, и он молча проследовал мимо нас, не здороваясь и не говоря никому ни слова.

«Чего это с Артуром?» – снова удивился Цыпа. И ещё больше удивился, когда мы его обложили последними словами и сообщили, что это вовсе не Артур.

Так их и путали все четыре года.

Зная за Артушей талант к «залёту», народ стал его сторониться, чтобы не «вляпаться» за компанию. Родилась поговорка, поставленная в эпиграфе, которая его, кстати, очень расстраивала.

Важно отметить, что когда Артушей овладевала какая-либо идея (что случалось регулярно), его глаза загорались характерным «безумным блеском» и остановить его было так же сложно, как сдержать «бегущего бизона и поющего Кобзона». «Безумный блеск» в Артушиных очах пропадал только после очередного «залёта».

У Тамерланыча «в миру» было два «почётных наименования»: Артуша (которое ему нравилось безусловно) и АРТУ – 1МА (Автоматизированный Радиотехнический Узел – один из видов техники, стоявший на вооружении РТВ). Этот «позывной» Артуша не любил.

Я только один раз, и то случайно, изменил правилу: держаться от Артуши подальше. И вот что из этого вышло.

Мы готовились к сдаче Спецкурса №3 (техника РТВ). Объём материала был очень большой, вся информация – секретная. Обычно готовились к таким экзаменам группами по четыре-пять человек. Один вслух читал конспект и «тащил» сигнал по схеме, остальные – слушали и кратко обсуждали. В группу, где я «солировал» затесался и Артуша, напрочь никаких конспектов не писавший, так как он предпочитал мирно спать на лекциях.

Избавиться от него не удалось, и нарушение основополагающего принципа сосуществования с Тамерланычем (как можно дальше от него) дополнительно отравляло и так нервную ситуацию с подготовкой. Надо сказать, что мирно сидеть и слушать Артуша был не способен в принципе. Он постоянно вскакивал, уносился в другие группки, спонтанно возвращался, одержимый какой-то проблемой, в общем, был в своём репертуаре.

На беду, параллельно нам готовилась к этому же экзамену группа из 3-й батареи, в которой учился Артушин друг, носивший кличку Альфонс.

(Альфонс был знаменит на весь дивизион своим детородным органом неимоверных размеров, поглазеть на который в бане обычно собирались любопытствующие.)

Так вот к нему регулярно и бегал Артуша «набраться знаний». Мы только радовались его отлучкам, так как в эти минуты можно было спокойно позаниматься.

Альфонсова группа сдавала на день раньше нас, и Артуша считал своим долгом держать нас в курсе событий у друга.

«Альфонс пойдёт на „свой“ билет», – торжествующе оповестил он нас. (Для особо «подготовленных» курсантов взводные и комбаты, присутствовавшие на экзаменах, иногда умудрялись «подсвечивать» несколько билетов.) Значит, повезло и Альфонсу.

Мы посоветовали Артуше порадоваться за приятеля и продолжить подготовку.

«Альфонс учит „свой“ билет!!!» – чуть позже с нескрываемой завистью сообщил АРТУ-1МА. И так повторялось раза три накануне альфонсовского экзамена…

Наутро была сдача альфонсовской группой экзамена.

«Альфонс взял свой билет!»

«Альфонс готовится отвечать по своему билету!»

«Альфонс отвечает по своему билету!» – восторженно оповещал нас Артуша каждые пятнадцать минут, изрядно раздражая и нервируя. Советы «заткнуться» не помогали, АРТУ находился в эйфории от успехов друга.

Спустя час, как гром среди ясного неба, прозвучали слова печального Артуши: «Альфонс взял ВТОРОЙ билет!!!»

Итогом эпопеи была заслуженная «двойка» у Альфонса. У нас же было всё – впереди.