Сводная сестра бандита (СИ) - Серж Олли

— Понятно, — киваю внутренне успокаиваясь, но осадок никуда теперь не исчезнет, пока не увижусь или не поговорю с этой нянькой-патриоткой.

— Ну все, топай давай, спать хочется, — тетя Алла поправляет халат на груди и тянется к ручке.

— Сладких снов, — вежливо отзываюсь и отхожу на шаг назад, чтобы дать возможность закрыть дверь.

Но все-таки одна приятная новость сегодняшним утром имеется. Собрав тетради и танцевальную форму в сумку, я кидаю ее в прихожей, чтобы завязать шнурки на кроссовках, и неожиданно понимаю, что не замечаю следов от потопа. Вот прям совсем. О нем мне напоминает только ворох вещей на разложенной сушилке.

Решаю, что лучше всего до возвращения хозяев будет оставить все, как есть, а потом сознаться, уже по приезду, что кран до конца не закрыли, когда поливали цветы и денег на ремонт дать. А я как раз подзаработаю немного. Ну по крайней мере, очень на это надеюсь.

С приятным ощущением, что в мой жизни, наконец-то все становится по местам, я спускаюсь к Виктору и мы едем в институт.

— Заеду за тобой в четыре, — помощник смотрит на часы, — если закончишь раньше — предупреди. Телефоны с визитки остались?

— Нет, — качаю головой.

— Тогда держи ещё раз, — Виктор подаёт мне уже знакомый картонный квадрат с золотыми буквами.

— Спасибо, — киваю и дергаю ручку машины. — До встречи.

— Беги.

Машина уезжает с парковки ещё до того, как я успеваю подняться на крыльцо.

— Ну нифига себе, Вяземская, — справа раздаётся немного завистливое и нарочито громкое. Это Карина. По мнению преподавателей — самая талантливая студентка на курсе с обостренной звёздной болезнью. — С каких пор ты у нас на таких тачках катаешься?

— Это знакомый, — я поворачиваюсь в сторону девушки и жму плечами, — Ничего такого, что ты нафантазировала.

— Ну и зря, — резюмирует она. — Я бы уж такого «знакомого» не пропустила. Вот твоя Верка молодец, не теряется.

— В смысле? — переспрашиваю, не понимая, к чему Карина клонит.

— Ну ее тоже, — она хмыкает, — знакомый на крутой тачке привозит иногда.

— Это наверно… — я набираю в легкие побольше воздуха, чтобы вступиться за подругу, но одногруппница манерно подкатывает глаза и кивает в сторону парковки.

— А вон и подруга твоя.

Я оборачиваюсь и во все глаза наблюдаю, как Вера выходит из белого БМВ.

Глава 14. Принципы

Оля

— Вера, я серьезно? Кто это был? — Спускаюсь ниже к столешнице, чтобы преподаватель не видел моих шевелящихся губ.

— Ну начальник мой и был, — подкатывает глаза подруга. — От дома их хрен такси вызовешь. Вот он и подвёз. Что у нас сейчас? — Вера шуршит содержимым сумки, беспечно оборачиваясь ко мне лицом.

— Литература зарубежная, — выхватываю из открытого отделения ее красную тетрадь и машу перед носом.

— Итак, — до нас долетает голос преподавателя, — записываем тему. Понятие «викторианского романа» и правление королевы Виктории. Понятие «эстетических чаепитий», мезальянса и культурный пласт эпохи. Дуализм сознания. Проблема вины и наказания.

— Ух… — загораются глаза подруги. — Ещё мне про своего Грозного расскажи. Прям до мурашек. Охренеть. А он красивый?

— Не понимаю при чем здесь это! — Шиплю на подругу, падая почти в состояние обиды. Мне кажется, что мир вокруг меня сходит с ума. — Я тебе говорю, что меня чуть не изнасиловали…

— Ну все ж хорошо закончилось, — жмёт плечами Вера. — у всех бы так заканчивалось. Появился мужик, щёлкнул пальцами и решил все проблемы, — заканчивает с нотой грустной зависти.

Я шокировано открываю-закрываю рот. Но тут же, пытаясь понять реакцию подруги, напрягаюсь.

— Что у тебя случилось? — Спрашиваю мягко. — Мужика у меня, конечно, запасного нет, — я пытаюсь перевести наше напряжение в шутку, — но я тоже для тебя на все готова.

— Да все нормально, — Вера уверенно кивает. — Ты извини. Я просто не выспалась. И знаешь, не все богатые мужики сволочи, наверно. Просто я таких не знаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А сволочей откуда знаешь? — В груди начинает разливаться неприятное беспокойство.

— Кхмм… — склоняет подруга голову… — Ну вот Мурзиков. Что начальник мой. У него есть жена и двое детей. И я точно знаю, что есть молодая любовница. Сволоч же?

— Наверно… — я отзываюсь, немного теряясь от напора. — Мне кажется, — добавляю, — что проблема этой темы решалась бы гораздо проще, если бы у современной женщины было больше достоинства. И она бы не позволяла женатому, пусть даже богатому мужчине к себе приближаться. — Я говорю, и не замечаю, что повышаю голос и в какой-то момент, в аудитории остаётся слышен только он.

— Очень интересное мнение, Вяземская! — Вздрагиваю, поднимая глаза на преподавателя, а Вера «мухой» отворачивается к себе.

— Я… — стараясь сообразить, что у меня за «мнение интересное», хлопаю глазами.

— То есть вы считаете, что именно принципиальная «чистота» позволила Джейн Эйр обрести свою версию счастья?

— Я… — судорожно пытаюсь вспомнить сюжет произведения, но как на зло от накатившего адреналина в моей голове есть только стук сбившегося с ритма пульса. — Наверно… — мямлю, вяло кивая.

— А как вы думаете? — Продолжает пытку преподаватель, двигаясь к моей парте между рядами. — Как бы сложилась судьба героини в современном быстром мире, если бы у неё не было возможности показать свою душевную красоту. Если бы был шанс привлечь мужчину только внешностью?

— А зачем женщине бороться за мужчину? — Робко спрашиваю, ощущая себя полной идиоткой, под смешки одногруппников. — К тому же, внешность — временное понятие. Сегодня я — молодая и красивая актриса, а завтра меня может скрутить реактивный артрит или ещё что нибудь. Так что же? Не любить меня теперь…

— Ну вот Джейн это не помешало любить мистера Рочестера, но что-то мне подсказывает, что работает это только в мужскую сторону. — Ехидно улыбается преподаватель. И уже наслышанная о ее методах работы со студентами, я понимаю, что крупно влипла.

— Что думаете вы, Морозова, — женщина кивает Вере, — стал бы мистер Рочестер ухаживать за слепой Джейн?

— Я думаю, что нет… — отзывается подруга, и я пытаюсь найти в ее голосе сожаление, но его там нет!!! Или я просто паранойю?

— Вот и я так думаю, — кивает преподаватель. — А знаете что, Вяземская, — она складывает руки на груди. — Попробуйте доказать нам, что людей способна тронуть красота души также, как и внешности с первого взгляда.

— Как доказать? — Мое сердце начинает гулко колотиться, а ладони становятся потными. Да ещё и вся потоковая аудитория смотрит в мою сторону.

— Вам будет небольшое домашнее задание. На Тверской есть уличное кафе. Ваша задача в разные дни подойти к обедающим там людям и попросить не доедать свою еду, а отдать вам, чтобы покормить только что родившую за углом собаку.

— А почему два раза? — Я хмурюсь.

— Потому что сделать это нужно будет первый раз в образе бездомной, а второй раз — в своём обычном внешнем виде.

Довольная преподавательница щёлкает языком и под возбужденный гул аудитории начинает движение назад к кафедре.

Вера разворачивается на меня и делает страшные глаза, что мол она мне сочувствует.

— А как вы увидите результат? — Я окликаю женщину.

— Это заведение моей близкой подруги, — кидает через плечо, — когда выполните задание, мы все вместе сможем посмотреть успех вашей импровизации в записи с камер. И кстати, Вяземская, — преподавательница оборачивается и хитро прищуривается, — вам для стимула говорю при всех, что в случае успеха эксперимента, поставлю экзамен автоматом.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Аудитория взрывается новой волной шума. Теперь доказывать «высоту человеческой души» хотят все.

— Чего делать думаешь? — Шепчет Вера.

— А какие варианты? — Я жму плечами. — Не отказываться же… Это сразу вылет.

— Ну да… — кивает подруга.

— Только когда делать это не представляю, — запускаю руки в волосы и поднимаю их от корней. — Завтра ждут уже на работу ивент-агенстве.