Инженер и Апокалипсис - vagabond

— Помогите, прошу, — слабым голосом обратился за так необходимой мне помощью, слабо представляя, чем мне может помочь избитый мной же бродяга. Его обидные слова, направленные в мою сторону, благоразумно пропустил, он имел полное право так меня называть, за всё то, что с ним сделал. Я бы даже сказал, что его ругательство было очень мягким, по сравнению с многообразием по-настоящему обидных слов. Кое-как смог приподнять руку, краем глаза замечая тонкие белесые нити оплётшие её.

— Вызовите скорачей, мне очень плохо, я отблагодарю, — совершил поистине титаническое усилие, произнеся свою просьбу. Медленно, опираясь на стену, мужчина поднялся, по его виску скатилась крупная капля крови, приведшая меня в возбуждение, голод, похоже стал еще сильнее, и это мне очень не понравилось, становиться каннибалом не хотелось, а именно к этому взывал мой организм. Зрение в очередной раз выкинуло фортель, легкая резь в глазах, и смотрящий на меня мужчина превратился в одно огромное, ярко-оранжевое пятно, все остальные объекты потеряли краски, окрашиваясь в некоторых местах в такой же, как и мужчина цвет. Не успел толком испугаться, как моё зрение вновь вернулось в обычное состояние.

А дальше случилось, то, чего никак не ожидал.

— Сдохни, нечистый педик, — с криком бросился на меня бездомный. Его грязные, мозолистые руки, обхватили моё горло, начав душить. Лицо бездомного было искажено гримасой ярости, мужчина прикладывал всю доступную ему силу для того, чтобы перекрыть мне кислород. Усилия прилагаемые им к моему убийству были тщетны, к моему собственному удивлению, полностью ослабленный, и не имеющий сил сопротивляться не чувствовал никакого дискомфорта, в добавок к тому, что уже испытывал.

— Сдохни, сдохни, сдохни, чертов гей, — словно мантру повторял мужчина. В отличие от меня он весь покраснел, вены на его руках, набухли, грозя вот-вот лопнуть от напряжения, таким ходом, он убьёт быстрее себя, нежели меня. Бродяга был так сконцентрирован, что даже не обратил внимания, как всё большее количество невесомых нитей медленно попадают на его одежду, словно вода, просачиваясь дальше, опутывая его, не спеша, словно боясь потревожить попавшую в западню жертву.

Не желал ему смерти, даже несмотря на его нападение, ведь именно мой поступок послужил первопричиной всего этого. Но некоторые вещи, были выше моих сил, как например, ярко пылающее чувство голода. Когда мужчина сообразил, что здесь что-то не так, и лежащая неподвижно жертва не торопиться умирать, было поздно. Его попытка оттолкнуться от меня, провалилась, он был крепко зафиксирован, его барахтанье было пресечено яркой искрой вышедшей из моего тела. Используя нити как проводник, она добралась до мужчины, лишая его сознания. То, что произошло дальше, будет одним из самых ужасных воспоминаний в моей жизни. Выпил его, всего без остатка, он растворялся будто облитый едкой кислотой, его кровь и плоть поступали в моё тело, давая ему так необходимый материал для восстановления.

Моё сознание наконец-то погасло, избавляя меня от лицезрения того, что осталось от мужчины.

«…»

Существо, в которое превратился неподвижно лежащий мужчина, было по-прежнему голодно, слишком много процессов проходило в изначально хрупком человеческом организме, слишком мало времени было потрачено на его развитие. Он нуждался в материале, и инстинкты, вырвавшиеся на свободу, встали у руля, на некоторое время, подменяя недостаточно подготовленное сознание молодого человека.

Лучшее творение больной матушки-природы, умное, безжалостное, нацеленное лишь на один результат, выживание, отправилось на охоту.

Пережидавшим снятие карантина воришкам не повезло, бетонные стены подвала стали для них местом последнего упокоения. Стремительно ворвавшийся монстр, некогда бывший человеком, в одно мгновение ока уничтожил сидящих полукругом людей. Быстрая и легкая смерть без мучений, единственное, что могло подарить несчастным голодное существо.

Хищная пасть рвала тела жертв на части, не замечая сопротивления костей, разгрызая их словно желе. Вырвавшиеся из спины нити, превратились в щупальца, набрасываясь на лежащие тела, оплетая их, словно пылесос, высасывая всё мало-мальски питательное. Не давая даже капли драгоценной крови упасть на потемневший от грязи пол. Хруст и чавканье сменились тишиной, лишь неровно горящая лампочка, подвешенная под потолком, издавала легкий треск. Горящие рубином глаза напоследок обвели пустой помещение, выискивая источник пищи, или угрозу. Удовлетворённое осмотром существо, удовлетворённо зевнуло, уходя вновь в глубины человеческого подсознания.

«…»

Судя по всему, подобные пробуждения становятся для меня привычкой, подумал я, осмотрев покрытый фосфоресцирующим мхом, подвал. Вновь обнаженный, вновь ничего не понимающий, тело, как и в предыдущий раз, переполняла энергия. Сейчас в очередной раз оказался в подвале, в который попал из воздуховода. Об этом красноречиво намекала зияющая тьмой дыра в стене, единственный ориентир позволивший понять, где же нахожусь.

А вот хиппи, куда-то пропали, и я догадывался куда. В этом месте было уютно, мягкий, тёплый ковёр мха, нежно убаюкивал, ненавязчиво склоняя меня ко сну. Это место словно стало вторым домом, ощущения были схожи с теми, что испытал там, внизу. И это немного пугало, правда, не