Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

— Кто это сделал?

— А вот посмотрите, — Колокот кивнул на экран. — Камеры вездехода зафиксировали. Все, от начала до конца.

— Как тебе этот холм? По-моему, оптимально, — Ваховский медленно поднимался по склону, лениво пиная попадавшихся под ноги микоидов. — И от поселка недалеко. А болото скоро высушат.

— Грунт мне не нравится. Хлипковат, — Гражина подпрыгнула, демонстрируя. Ноги утонули во мху едва не по колено.

— Выжжем мох, и вся проблема. Заодно эту мерзость вычистим, — Ваховский пнул башмаком здоровенный, полметра в высоту и полтора в поперечнике, живой валун, заставив тот треснуть, опасть бесформенной кучей. — При необходимости усилим грунт полимерами. Все равно скальные породы в этих широтах редкость.

Гражина засмеялась.

— Грибы тебе чем мешают? Они безвредные. Подожди, скоро их готовить научатся, будет туземный деликатес.

— Тьфу! Выжечь, засеять нормальной травой и цветами. Деревьями нормальными засадить! А для любителей экзотики оставим заповедник, пусть радуются.

И засадил башмаком по синеватому конусу, обсыпанному бисеринками…

В этот раз закончился пинок иначе. Нога гравитационщика провалилась внутрь гриба, и дальше — в мох. Мужчина не удержал равновесия, упал на четвереньки. И продолжал проваливаться! Пяти секунд не прошло, как красно-белый комбинезон исчез, захлестнутый пленкой мха.

— Стефан!

Замешкавшаяся от неожиданности, Гражина бросилась к помощнику, споткнулась на первом же шаге о ставшие твердыми, неподатливыми микоиды. Упала… И утонула, успев лишь вскрикнуть напоследок.

— Это не все, — пообещал Колокот. — Самое интересное впереди.

— Бред… — тихо прошептала со своего места гравитационщица. — Полный бред…

Минут пять на экране не происходило ничего. Единственно затоптанные и раздавленные людьми грибы медленно засасывались в мох, уступая место собратьям. Среди этого неторопливого движения Павлыш не сразу выделил вспучивающуюся кочку. Еще один гриб, просто крупный.

Это в самом деле был микоид. Бело-розовый шар с полметра в диаметре. Но выбравшись из моховой колыбели, он не успокоился. Принялся менять цвет, форму. Павлышу вновь захотелось ущипнуть себя — и побольнее! На склоне холма сидел на корточках человек, одетый в желто-зеленый комбинезон. В точности такой, какой носила Гражина…

Женщина выпрямилась. Расправила плечи, повернула голову, открыла глаза. И вдруг одним немыслимо быстрым прыжком исчезла с экрана.

— Вот теперь все, — объявил начальник смены. — Через десять минут вы встретили ее у катера.

— Это бред, — опять подала голос гравитационщица. — Колокот, в чем ты меня подозреваешь? В том, что я убила Стефана? Или в том, что я — гриб?!

— Может, и бред. Только один мой сотрудник погиб, а второй не желает ничего объяснять. Зато видеозапись объясняет больше, чем надо.

— Я не могу ничего объяснить, я уже говорила! Последнее, что помню, как мы осматривали тот холм. Как попала в лагерь — не знаю! Ты что, мне не веришь? Сколько лет мы знакомы? Шесть?

— Я знаком с Гражиной Тышкевич. И ей я, бесспорно, поверил бы, — Колокот смотрел не на гравитационщицу, а на Павлыша. — Доктор, вы можете взять анализы, тесты какие-нибудь провести?

— Идентифицировать, — подсказал Пак.

— Да! Идентифицировать, кто она такая.

— Разумеется, я могу провести полное обследование ее организма. Но, честно говоря, я не понимаю, что искать. Вы всерьез полагаете, что человека можно подделать?

— Но мы же создаем биоформов! А Короны вообще любой организм сконструировать могут.

— Да. Но не за пять минут. И на Виене нет Корон с их технологиями. Здесь вообще никого нет, кроме вашей экспедиции! Одни пальмо-ели, папоротники, мох и грибы. Эта планета только-только до своего каменноугольного периода добралась.

— Глупости какие, — делано засмеялась Тышкевич. — Меня будут идентифицировать на предмет принадлежности к виду Хомо Сапиенс.

Павлыш был с ней полностью согласен. В самом деле глупости.

Спустя полчаса Павлыш уже так не считал.

Они сидели в медбоксе вдвоем с Гражиной — фельдшерицу предусмотрительный Колокот отозвал, от греха подальше, — и таращились на экран экспресс-диагноста. Вернее, на результаты тестов смотрел Павлыш, а женщина — на него, ожидала приговор.

— Слава, что это означает, ты можешь объяснить?

— Ну… Могу. Материал комбинезона совпадает с оригиналом на 99,8 %, ткани эпителия — 97,3 %, нервная ткань — 96,7 %, мышечная — 93,5 %, костная — 86,3 %, кровь — 85,4 %, лимфа…

— Девяносто, восемьдесят — но не сто? Хочешь сказать, во мне сидит что-то… чужое? Но это бред!

— К сожалению, это объективная реальность. Частично твой организм построен из клеток туземных полурастений-полуживотных, классифицированных исследователями Виены как микоиды. Единственное предположение, как такое могло получиться, — тебя разобрали на отдельные клетки, а затем собрали заново. Точнее, вырастили из грибницы. Что-то наподобие технологии Корон. Только на порядок более совершенная.

— И кто же меня клонировал? Грибы?! На этой планете нет разумных существ и никогда не будет…

— А кто сказал, что это признак разума? Мало ли какие защитные механизмы эволюция изобретает! Ваховский микоидов пинал и топтал, потому они и начали защищаться, — высказался Павлыш и сам себе не поверил.

— Их все пинали и топтали, начиная с первой разведэкспедиции. И никого они не «разбирали»! — Неожиданно из уголка глаза женщины выкатилась слезинка. — Слава, я что, не человек больше? Инопланетный биоформ?

— Почему же? Процентов на девяносто ты человек.

Шутка получилась неудачной, и ничего, кроме еще одной слезинки, не вызвала. Потому Павлыш потянулся, чтобы обнять… И замер на полпути. Не человек…

Все же он пересилил мгновенное отвращение. Коснулся пальцами кожи на руке женщины, погладил. Обычная человеческая кожа… на 97,3 %.

— Ладно, не переживай. Пока ничего страшного не случилось.

— Пока? А потом? Что будет потом?

Потом была эвакуация. Колокот объявил ее, едва выслушал — и осознал! — выданные экспресс-диагностом результаты. Даже не захотел ждать, пока «Магеллан» свяжется с Землей. Лагерь покидали так спешно, что бросили и купола, и оборудование для несостоявшейся станции. Павлыш начальника смены понимал прекрасно — не монтажникам разбираться с неожиданными и загадочными особенностями местного биоценоза. Трагичное происшествие одним махом перечеркивало статус планеты. Теперь исследования Виены начнутся заново. Совсем на ином уровне.

С эвакуацией все было правильно. Однако когда речь зашла о Гражине Тышкевич, Бауэр встал на дыбы. «Ноги этого существа не будет у меня на борту! Я не имею права подвергать людей опасности. Тем более, тащить на Землю черт знает что». Формально он был прав, а аргумент, что Тышкевич тоже человек, по крайней мере на девяносто процентов, никого не убеждал, в том числе самого Павлыша. Нельзя быть человеком на девяносто процентов. Либо ты человек, либо… существо. И, следовательно, Гражина вынуждена остаться на планете. Одна. Дожидаться, пока прилетит научная экспедиция и вынесет свой вердикт. Ждать месяц, полтора, два…

Других аргументов у Павлыша не было. Значит, и выбора не было.

— Глеб, я остаюсь на Виене. Я не могу бросить свою пациентку.

— То есть как, «остаешься»? — смысл фразы не сразу дошел до капитана «Магеллана». — Глупости! Это не болезнь!

— А в чем принципиальная разница, можешь объяснить?

— Ничего я не собираюсь объяснять! В конце концов, ты член экипажа. Доктор Павлыш, я приказываю вам вернуться на корабль.

— Вот именно, я — доктор. Я приносил клятву помогать людям, которые в этом нуждаются.

— Людям! То, что она человек, вовсе не факт!

— Обратное — и подавно. Для меня она человек. А люди не должны бросать друг друга в беде.

Бауэр молчал, поджав губы, хмуро смотрел с экрана. Тихо произнес:

— Слава, ты понимаешь, что это самоубийство? Они сделают с тобой то же, что с Ваховским.

Павлыш усмехнулся.

— Почему же? Я оптимист, Глеб. Уверен, мы еще увидимся.

Больше говорить было не о чем. Оставалось выключить передатчик и взглянуть, как стартует катер, увозя последнюю партию монтажников.

А два часа спустя погас и желтый огонек на панели радиостанции. Павлыш и Гражина были в штабном боксе, когда это случилось.

— Все, — вздохнул доктор. — Они улетели. «Магеллан» ушел в гиперпрыжок. В ближайшее время в штабной бокс можно и не заглядывать. Идем?

Гражина кивнула. Поднялась, шагнула к двери шлюза. Обернулась.

— Слава, почему ты остался? Только из-за того, что давал врачебную клятву?

Павлыш помедлил. Улыбнулся.

— А ты в самом деле забыла, когда и как мы познакомились первый раз? «Антей»?