Искушение чародея (сборник) - Андрей Рябоконь

Доктор выслушал сбивчивую речь Якоба, померил ему температуру, покачал головой, увидев, что сыпь все еще не сошла. Иммуномодулятор и вторая доза противовирусного… пожалуй, так.

У Дженет, неловко сидящей на мягком диване кают-компании, тоже был вид не лучший. Костик предупредил, что наряд девушки не перенес путешествия через мокрые джунгли, пришлось одолжить ей одно из платьев Мидзуэ, а времени на подгонку не нашлось. Бурые волосы она срезала почти под корень, неаккуратные клочья еще больше портили большую шишковатую голову, на щеке красовалась царапина.

Павлыш кивнул ей от входа, чтобы избежать необходимости пожимать руку.

— Что произошло, Дженет? Тебя кто-то обидел?

— Бог сказал, что мы все умрем, — твердо произнесла девушка.

— Да, однажды мы все умрем, — согласился Павлыш. Что за дитя…

— Ты не понимаешь, — терпеливо улыбнулась Дженет. — Лихорадка осталась у нас в крови. Она вернется, и мы все умрем через несколько дней.

— Это сообщил тебе бог?

— Голос бога. Он сказал, что болезнь заразна, а лекарств у нас нет. Зато есть риск, что болезнь улетит на Землю. Ему придется сделать яд… ядро, — Дженет запнулась.

— Термоядерный взрыв, — уточнил Павлыш.

— Да, — обрадовалась Дженет. — Ты понял, доктор. Бог любит нас, но у него нет выбора.

Павлыш задумался. Думал он минут пять, стучал пальцами по столешнице, подбрасывал и ловил гуттаперчевый мячик, который весьма кстати нашелся в кармане брюк. Дженет следила за ним безмятежным, сияющим взором.

— Послушай, а ты могла бы показать мне, где и как бог разговаривает с тобой?

— Конечно. Ты брат с Земли, тебе нужно прийти к богу. Только пусть твои люди вернут мне веревки, нож и мою одежду. В этом… — Дженет брезгливо приподняла тонкий подол платья — в джунглях и часу не проживешь.

Оставив девушку на попечение хлопотливой Мидзуэ, доктор помчался в библиотеку. В груде микрофильмов не сразу нашелся нужный — история космического кораблестроения. Действительно, эксперименты с искусственным интеллектом примерно триста лет назад проводились в Америке. После известной катастрофы с шаттлом «Маргарет» их запретили как класс. Но сектанты и сейчас выглядят сумасшедшими, их предки вполне могли выкупить себе судно под стать и тащиться через космос в компании полупомешанного ржавого кибермозга. А энергии в термоядерном реакторе хватит надолго.

Из библиотеки Павлыш метнулся в лабораторию. Он взял у себя анализ, размазал кровь по предметному стеклу и выкрутил на максимум увеличение электронного микроскопа. Да, увы, шипастые шарики вируса благоденствовали и размножились. Возможно, лихорадка даст вторую волну. Не исключено, что триста лет назад такая хворь стала бы Юстиниановой чумой или марсианской холодной водянкой. Сейчас справиться с эпидемией не составит труда. Медицина не стоит на месте… вот только ржавый мозг об этом понятия не имеет.

Павлыш без стука ввалился в комнату капитана Позднякова и в коротких, но энергичных словах описал ситуацию. Анализы и фотографии вируса — срочно на Землю, экипажу срочно пройти профилактику, препараты в лаборатории. И пожалуй, пора готовить корабль к выходу на орбиту. Если переговоры с железным чудищем зайдут в тупик, придется затолкать в пассажирский отсек столько муннайтов, сколько поместится, и взлетать от греха подальше. Переговоры лучше вести ему — у кибермозга контакт с Дженет, а бедная девушка доверяет только «доктору Вла-дисс-лафф». Все будет хорошо! Капитан усомнился, громогласно и выспренне, но долго спорить не стал.

В неровно обрезанной хламиде, с тесаком за поясом, Дженет выглядела совершенной дикаркой. Перед лесенкой катера она упала на колени и долго молилась, прежде чем подняться на борт. Павлыш опасался истерики или паники — зря. Когда судно поднялось в облака, оставив внизу стену дождя, лицо Дженет преобразилось, наполнившись детской радостью, — так сияют малыши, впервые попавшие на Луну. Косясь на свою восторженную спутницу, доктор впервые подумал о ней с толикой теплоты — если девице понравится летать, вскоре она забудет о боге, оставит дикарские замашки, станет землянкой. И, наверное, будет счастлива.

Катер сел на раскисшую поляну у старого кратера. Дальше нужно было идти пешком. Увязая по колено в липкой грязи, падая на колючую, осклизшую траву, отплевываясь от зеленоватой воды, Павлыш раз за разом проклинал свою неосмотрительность — кто мешал заниматься на тренажерах, поддерживать форму? Сектанты? Лень-матушка. Безмятежная Дженет шла первой, легко перескакивала с корня на корень, смахивала тесаком лианы, ловко срубила огромную сороконожку и пасть хищного цветка. Она чувствовала себя как дома, негромко пела что-то о боге, оборачивалась, улыбалась. В прозрачно-серых глазах светилась надежда.

Корабль, притаившийся на дне кратера, выглядел грозно. Тропические растения пышно разрослись вокруг, но броня оставалась чистой, легкий трап сверкал. Дженет взлетела по ступенькам, ловко перебрав пальцами, выстучала код, перекрестилась и скользнула в пахнущий озоном шлюз. Павлыш последовал за ней. Коридор оказался полутемным, многие лампы перегорели, ковровое покрытие рассыпалось от ветхости. Но кают-компания сохранилась в полной неприкосновенности. За слегка помутневшей от времени стеной из плексигласа красовался огромный ящик, напомнивший Павлышу радиорубку, по экранчикам двигались непонятные символы, лампочки мигали.

— Привет вам, принц! Офелия, о нимфа!

От неожиданности Павлыш икнул. Так вот кто читал Шекспира. Задача становится еще веселее… Дженет преклонила колена и промолвила нараспев:

— В день святого Валентина, в первом свете дняТы своею Валентиной назови меня.

— Офелия, иди в монастырь. Смерть нашего возлюбленного брата еще свежа, — ответил корабль. Лампочки вспыхнули алым.

— Мой добрый дядя, в чем же здесь причина? — Павлыш включился в игру.

— Белую овечку там кроет черный матерый баран, — подтвердил компьютер.

— Нас ожидает смерть от лихорадки?

— В крови коварный вирус, он опасен, заразен, и спасения нам нет. Я истреблю все язвы и пороки, и Землю от нашествия спасу.

— Земле не страшен вирус лихорадки, врачи давно уж победили смерть.

— От смерти нет спасения. Воскреснут лишь роботы в таинственном раю, а люди сгинут, хрупкие, бесследно.

Лихорадочно выплетая мысль в узел шекспировского стиха, Павлыш очень плохо подумал об американских инженерах и капитане этой проклятой тарелки.

— Нам подарили камеры, что жизни, разорванные в юности, спасают. Земле не страшен вирус, и не стоит пускать бесцельно ядерный заряд.

— Скажи, где доказательства? У принца всегда с собой в кармане грустный череп.

Павлыш лихорадочно зашлепал себя по карманам — там могла бы заваляться монетка, игрушка, переводная картинка. Проклятье! Он выгреб хлам перед выходом, самолично, старательно.

Дженет дернула его за рукав.

— Доктор, вы действительно воскрешаете мертвых?

— Да, милая. Наши братья по галактическому союзу подарили нам специальные камеры. Если от тела остался хотя бы кусочек плоти, устройство восстановит его. Осталось только убедить в этом упрямый компьютер.

— О, господи, скажи, когда воскресну — ты примешь голос мудрости чужой?

— Приму, дитя. Приму любую кару. Любовь слепа, но зрячею рукой она разбить сумела мой покой.

Дженет поцеловала Павлышу руку — ошарашенный доктор не успел отдернуть ладонь. А потом с размаху вонзила тесак себе в грудь. Тело осело на металлический пол, пачкая его кровью.

— Когда она вернется, ты забудешь о ядерном пожаре и беде?

— Я проведу анализы. Увидев, что кровь чиста, скомандую «отбой».

Павлыш подхватил на руки еще теплое тело девушки. Он помнил со студенческих времен — живой человек легок, мертвый тяжел… как труп. И назад — километры по джунглям.

Доктор не споткнулся ни разу. Он осторожно сгрузил страшную ношу на заднее сиденье и с места поднял катер, выкрутив рычаг скорости до предела. Павлыш знал — камера сработает безупречно, смерть Дженет сродни клинической смерти, через сутки она встанет, рассмеется и попросит есть. Но едкая, скверная боль не уходила — а если вдруг не сработает, если заклинит капризный инопланетный механизм? И напрасная кровь ляжет на его, Павлыша, руки, девушка погибнет зазря?! Не доверяя никому, доктор сам донес тело до аппарата, сам сверил настройки, нажал кнопку и посоветовал начать эвакуацию. Не стоит испытывать судьбу еще раз. И начните противовирусную терапию немедля!

Через двадцать часов корабль, полный перепуганных муннайтов, их собак, коз и птиц, поднялся на орбиту. Через двадцать четыре часа крышка камеры тихо открылась. Доктор только ахнул. Новая Дженет двигалась легко и свободно, пышные каштановые волосы закрывали ее королевским плащом, глаза сияли, очищенные от бородавок руки хотелось покрывать поцелуями. И пахла девушка не рыбой и гнилью, а особенной, пряной свежестью юности. Притихший Павлыш отвез ее к ржавому кибермозгу, впустил внутрь и мерил шагами площадку, пока Дженет не вышла назад, вся в слезах — ее бог умер. Сценарий сработал безупречно. «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет», — изрек на прощание кибермозг и совершил аварийное отключение.