Космический Апокалипсис - Аластер Рейнольдс

— А теперь дай-ка мне что-нибудь подходящее для новичка, — сказала Хоури, возбужденно роясь в каталогах и прейскурантах арсенала. — Заметь, игрушки мне ни к чему, оружие должно иметь приличную убойную силу.

— Лучевое или пулевое, мадам?

— Лучше лучевое, не высокого напряжения. Мы же не хотим, чтобы Паскаль наделала дырки в корпусе корабля.

— О, прекрасный выбор, мадам. А не пожелает ли мадам присесть, пока я поищу что-нибудь, соответствующее пожеланиям мадам?

— Если не возражаешь, то мадам лучше постоит.

В каталожной Хоури обслуживала личность, записанная на уровне гамма и состоявшая лишь из угрюмой и глуповатой голографической физиономии, спроецированной на высоте человеческого роста над прилавком с многочисленными прорезями в крышке. Сначала Хоури остановила свое внимание на оружии, висевшем в витринах с подсвеченными этикетками, где указывался принцип действия, дата выпуска, история применения и так далее. Это было удобно, и Хоури быстро отобрала для себя и Вольевой легкие электромагнитные пистолеты, стрелявшие иглами. По конструкции они примерно соответствовали тому оружию, которое использовалось в Игре Теней на Йеллоустоне.

Поскольку Вольева несколько зловеще упомянула и о более тяжелом вооружении, то Хоури решила позаботиться и о нем, но выставленных образцов ей показалось мало. Она нашла лишь отличную многозарядную плазменную винтовку, выпущенную столетия три назад, но ничуть не устаревшую, причем нейронная система наведения на цель делала ее исключительно удобной в ближнем бою. Когда Хоури взяла винтовку в руки, то ей показалось, что она встретилась со старым добрым другом. В чехле из черной кожи, пропитанном маслом и начищенном до блеска, в прорезях которого были видны счетчики и циферблаты, было что-то возбуждающее. Эта винтовка вполне годилась для нее, но что взять для Вольевой? Она шарила по стеллажам так долго, сколько позволяла ситуация, то есть минут пять, и, хотя тут не было недостатка в завлекательных и даже потрясающих ружьях, она не нашла того, что соответствовало бы ее замыслу.

Вот тогда-то Хоури и обратилась к банку памяти арсенала. Ее уведомили, что существует около четырех миллионов образцов ручного огнестрельного оружия, изготовленных за двенадцать столетий истории оружейной промышленности, от простейших кремневых аркебуз с раструбом на конце ствола до невообразимых компактных предметов, гарантирующих мгновенную аннигиляцию.

Однако даже это колоссальное собрание образцов оружия не исчерпывало всего потенциала арсенала. Последний ведь обладал еще и творческими способностями. Получив примерную спецификацию требуемого образца, арсенал разрабатывал его чертежи, комбинируя оптимальные характеристики уже существующих видов, пока не возникало новое и готовое к производству оружие. Буквально через несколько минут после изготовления чертежа оружие могло быть синтезировано.

Когда все эти операции были проделаны (равно как и с пистолетом для Паскаль, который вообразила себе Хоури), крышка на прилавке отскочила, и на обитой фетром подставке из глубин прилавка появились оба образца — сверкающие ультрастерильностью и еще хранящие тепло закалки.

Хоури взяла пистолет Паскаль, поглядела вдоль ствола, проверила балансировку, пробежала пальцами по кнопкам, регулирующим мощность луча, доступ к которым открывался нажатием клавиши на рукоятке.

— Он вам очень идет, мадам, — сказал каталог.

— Это не для меня, — ответила Хоури, пряча пистолет в карман.

Шесть боевых машин, отобранных Вольевой, включили ракетные двигатели и разлетелись в разных направлениях от корабля, следуя сложными курсами к боевым позициям, с которых предстояло нанести удары с различными углами наклона по точке будущего приземления «Плацдарма». «Плацдарм» же в это время все еще продолжал сокращать расстояние, отделяющее его от Цербера, одновременно непрерывно сбрасывая скорость. Вольева была почти уверена, что планета уже сообразила: к ней приближается объект искусственного происхождения и весьма внушительных размеров. Возможно, Цербер даже распознал в этом объекте нечто, бывшее в прошлом «Лорином». Безусловно, где-то в глубине коры, созданной механизмами, уже идут дебаты. Некоторые компоненты наверняка доказывают, что объект следует немедленно атаковать и что лучше ударить по приближающейся махине до того, как она станет реальной проблемой. Другие же компоненты оборонительной системы призывают к осторожности, указывая, что объект еще весьма далек от Цербера и что атака против него по необходимости должна быть мощной, дабы обеспечить полную аннигиляцию до того, как объект сможет сам нанести ответный удар, и что такая преждевременная демонстрация силы может привлечь нежелательное внимание со стороны. Более того, могут утверждать пацифистски настроенные системы, приближающийся объект пока не проявил никакой враждебности. А может, он и не подозревает, что Цербер — искусственная планета. Вполне возможно, он только обнюхает ее и улетит прочь.

Вольевой не хотелось победы пацифистов. Она желала победы стратегам массированного превентивного удара и хотела, чтобы это случилось немедленно. Она всем сердцем жаждала увидеть, как Цербер наносит удар и этот удар означает конец «Плацдарма». Тогда со всеми проблемами будет покончено и — примерно так, как уже произошло с беспилотными устройствами, — все вернется на круги своя. Вполне возможно, что склонность Цербера наносить контрудары не есть та угрожающая миру опасность, которую так хотела предотвратить Мадемуазель. Ведь пока никто еще не проникал внутрь планеты. Так что у них — у Силвеста — есть возможность признать свое поражение и отправиться по домам.

Впрочем, вероятно, ничего подобного не произойдет.

— Эти машины из Тайника, — прервал молчание Саджаки. — Ты собираешься командовать их стрельбой отсюда, Илиа?

— А почему бы и нет?

— Я предпочел бы, чтобы ими занималась Хоури из Оружейной. В конце концов это ее прямая обязанность, — он повернулся к Хегази и шепнул достаточно громко, чтобы услышали все: — Я начинаю подумывать, зачем мы вообще рекрутировали эту женщину… и почему я разрешил Вольевой остановить процесс промывки ее мозгов?

— Я всегда считал, что у нее есть свой узкий участок работы, — ответил химериец.

— Хоури находится в Оружейной, — солгала Вольева. — На всякий случай, разумеется. Но я не стану вызывать ее, если в том не будет необходимости. Так будет надежнее, не так ли? Ведь это мои орудия, и ты не имеешь права отстранять меня от командования ими, раз вся операция находится под моим руководством.

Информация на ее браслете — частично поступавшая и на дисплей рубки — сообщила ей, что через тридцать минут машины из Тайника появятся в своих расчетных точках на расстоянии примерно четверти миллиона километров от корабля. Когда они прибудут туда, у нее уже не останется оправданий для дальнейшего оттягивания начала атаки.

— Ладно, — ответил Саджаки. — Мне просто померещилось, что ты как-то потеряла интерес к нашей операции. Но сейчас я снова слышу старую нашу верную Вольеву.

— Что внушает надежды, — буркнул Силвест.

Глава двадцать седьмая

Цербер-Гадес, Дельта Павлина, гелиопауза, год 2566-й

Черные «иконки» орудий из Тайника стремительно шли к своим позициям, их жуткий потенциал притаился, ожидая, когда же его спустят с цепи. От планеты пока не поступило даже намека на ответ. Никакого намека, что она нечто совсем иное, а не то, чем кажется. Она просто висела в космосе — серая и изгрызенная метеоритами, будто затылок молитвенно склоненного черепа.

Когда наконец наступил момент удара, со стороны сферического дисплея прозвучало лишь тихое чириканье, а по экрану браслета быстро-быстро пробежала цепочка цифр, стремящихся к нулю, по достижении которого цифры снова стали расти.

Первым обрел голос Силвест. Он повернулся к Вольевой, которая уже несколько минут соблюдала каменную неподвижность:

— Разве ничего не должно было произойти? Разве не предполагалось, что сейчас ваши проклятущие орудия откроют огонь?

Вольева подняла глаза от браслета, который, казалось, приковывал все ее внимание. Теперь она вела себя так, будто вышла из транса.

— Я не отдала им такого приказа, — ответила она так тихо, что расслышать ее можно было, только напрягая слух. — Я не отдала им приказа открыть огонь.

— Прости, что ты сказала? — переспросил Саджаки.

— Ты прекрасно слышал, что я сказала, — ответила она, повышая голос. — И не отдам.

И снова наигранное спокойствие Саджаки показалось страшнее любой вспышки ярости.

— Есть еще несколько минут, в течение которых атака еще может быть произведена, — сказал он. — Быть может, тебе лучше хорошенько подумать, как их использовать, прежде чем ситуация станет необратимой?