Феномен хищника - Норма Найт

Думали, торговцы эти обратно на вёслах пойдут – тут-то мы их! А те исчезли, словно под землю провалились. Верней всего, наблюдатели проворонили, а лодкари проскользнули какой-нибудь ночью.

Во второй раз рисковые люди вздумали сгонять в низовья поздней осенью. Дни стали короче, видно, тоже рассчитывали проскочить в темноте. Туда-то проскочили, а на обратном пути удача оказалась на стороне разбойников. Наблюдатели попались надёжные, вовремя заметили, подняли тревогу.

Драка была серьёзная, торговые люди бились насмерть. Рабовладельцы вожделели добычи, но подставляться боялись. Их задачей было ранить кого-нибудь из лодкарей, или оглушить, если речь шла о рукопашной схватке. Пользуясь огромным численным превосходством, стая шакалов налетала разом: одни били, другие хватали и утаскивали раненых.

Всё решалось за одну-две минуты. Кого успевали украсть – обращали в рабов, остальных не преследовали, пропускали дальше. Нападения местных были чем-то вроде натуральной таможенной пошлины, которую приходилось платить за возможность попасть в дельту реки и разжиться дефицитнейшим ныне металлом. Именно так, ранеными, угодили в полон и Сергей, и Иван, и большинство остальных обитателей сарая.

Нерегулярность движения по воде сильно раздражала рабовладельцев – им вечно не хватало невольников, чтобы самим, кроме разбоя, ничем больше не заниматься. Поэтому, очень давно, когда племя только начало разрастаться, старейшины ввели в обиход «героический обычай», по сути, обряд инициации. Пока молодой человек не приводил хотя бы одного раба – он не имел права жениться. Поэтому все юноши, входя в силу, непременно отправлялись в дальний поход.

«На охоту» уходили небольшими группами по три-четыре человека. Командовал парень постарше, за плечами которого было уже несколько подобных экспедиций. Так в племени появлялись женщины-невольницы. Их было легче пленить: главное – побыстрее заткнуть рот какой-нибудь сборщице ягод помоложе, сдуру отбившейся от товарок. Связать добычу по рукам и ногам, перекинуть через плечо – и бегом-бегом, прочь от деревни.

Мужчин «охотники» добывали на реке, плюс к тому у рабынь постоянно рождались дети, автоматически считавшиеся невольниками. Отцы не задумывались о том, что это их дети – как знать, от кого именно забеременела рабыня? Поэтому пальцы на правой ноге отрубали всем, родившимся у невольниц.

Эта мучительная операция в обязательном порядке проделывалась над обращёнными в рабство. Отсутствие одежды и пальцев хотя бы на одной ноге практически гарантировали безуспешность побега. Изуродованный таким образом человек уже не мог быстро передвигаться, в особенности по лесу. Кроме того, пленённые первое время ещё сохраняли какую-то волю, и болезненная травма, постоянно дававшая о себе знать, помогала рабовладельцам эту волю сломить.

Как правило, местные жители не проявляли немотивированной жестокости. К невольникам относились примерно как к домашнему скоту. Но если рабы осмеливались проявить хоть малейшее неповиновение – наказание было неотвратимым, публичным и суровым.

Самым лёгким рабовладельцы считали групповое изнасилование – так наказывали за прямой взгляд в глаза свободному человеку и другие мелкие проступки. Подвергались этому как женщины, так и мужчины, не делалось также скидок на возраст. Грубо сколоченные козлы, к которым привязывали жертву, всегда стояли на площади, как безмолвное напоминание строптивым. Не бывало вечера, когда поглазеть на зрелище сюда не собирались жители деревни. В воспитательных целях все рабы и рабыни должны были присутствовать тоже.

Рядом с козлами возвышался деревянный столб, за долгие годы отполированный телами наказываемых. К нему привязывали людей перед поркой – это было второе по тяжести наказание с точки зрения рабовладельцев. Дальше следовали клеймение тела и лица, выкалывание одного глаза и отрубание пальцев на другой ноге. Так наказывали за прямое неповиновение и попытку побега. Несмотря ни на что, подобное случалось, и довольно нередко. За день обычно собиралось несколько наказанных, и экзекуции чередовались по степени тяжести, чтобы зрители не скучали от однообразия.

Вот и Иван ещё надеялся сбежать – хотел уплыть вниз по течению, только нужно было дождаться лета. Но сейчас он смотрел в щёлочку между жердями, и в душе парня творилось невообразимое. Пленённая прошлой ночью девушка висела на столбе, кажется, она ещё шевелилась…

Светлана мечтала о смерти – вот бы прямо сейчас! Она не знала, что вчера умудрилась натворить столько проступков, сколько иные не совершали за целую жизнь, проведённую в рабстве.

После схватки в лодке Света очнулась от того, что кто-то грубо стаскивал с неё штаны. И рефлекторно засветила ему пяткой в лоб. Руки были связаны за спиной, но это не помешало девушке мгновенно вскочить и точными жёсткими ударами раскидать по сторонам свору бандитов. Через полминуты она уже бежала по лесу, и наверное, ушла бы от погони. Если б не собаки. Четвероногие друзья человека легко взяли след, настигли, сбили с ног и удерживали на земле, смрадно дыша в лицо, пока не появились звери двуногие.

В этот раз Светлану связали тщательней, по рукам и ногам, хотя в процессе этого она успела расквасить ещё парочку физиономий. Сорвав штаны и рубаху, бандиты наконец поняли, что перед ними девушка и окончательно рассвирепели.

Когда Свете отрубали пальцы ног – сначала на правой, а потом и на левой – она материлась на чём свет стоит, проклиная врагов, их предков и потомков до седьмого колена. Обрубки прижгли раскалённым железом – так здесь останавливали кровь и дезинфицировали раны.

А потом началось самое страшное для пленённой девушки. Ведь несмотря на свои двадцать два года она была таковой во всех смыслах этого слова. Но как ни глумились подонки над пленницей, из глаз её не упало ни единой слезинки. Насильники в конце концов не выдержали, и заткнули рот жертвы кляпом – потоки сквернословия и проклятий не стихали уже больше часа.

Под конец Светлане выжгли на лбу позорный символ – круг, в середине точка. Желая услышать крик боли, мучители неосмотрительно вынули кляп – изловчившись, пленница плюнула в лицо палачу. Тогда её подвесили за ноги и исполосовали плетьми, но и так не сумели добиться покорности.

-Пройдёт пара дней – ты будешь часами лизать мне задницу и плакать от счастья, – уходя, промолвил бандит.

-Рискни, ублюдок, и я откушу твои вонючие яйца! – громко ответила девушка. Костёр разожгли снова.

Через полчаса груди и бёдра Светланы превратились в сплошной ожог. Клеймо прикладывали к телу раз за разом, но пытаемая лишь хрипела и материлась.

Её оставили на ночь, повесив за руки – местные всё-таки надеялись сломить волю необычной пленницы и не хотели её убивать.

-Всему своё время, – говорили они друг другу, расходясь по домам. И не ошиблись.

Тело Светы было сплошной раной, но беззвучно плакала она от стыда, а не от физической боли. Смогла убить всего лишь двоих – одного в лодке, прежде чем её оглушили, и второго, когда очнулась в плену. Отчётливо слышала, как хрустнула лобная кость мордатого бандита.

Неужели её жизнь так дёшево стоит! С отрубленными-то пальцами она больше не воин, а в ином качестве разве стоит жить? Скрипя зубами, девушка вцепилась в верёвку пальцами правой руки, и подтягиваясь на ней, пыталась освободить левую. Минуты складывались в часы, но пленница не сдавалась, зная – это последний шанс. Завтра она лишится и пальцев рук – палачи обещали.

Наконец, удалось вытащить запястье, правда, оставив на верёвке куски собственной кожи. Но это уже неважно. Срывая ногти, девушка торопливо освободила и правую руку. Ещё несколько секунд потратила на вход в боевой транс – сейчас нужно наступать на ноги и при этом умудриться не потерять сознание.

Прикосновение изувеченных ступней к земле вызвало взрыв запредельной, нечеловеческой боли. Привалившись спиной к столбу, Света передохнула. Одну, две, три секунды. По подбородку сбежала капелька крови – она опять прокусила себе губу.

Оранжевые пятна вроде бы не так бешено мельтешили перед глазами, и девушка отважилась оторваться от опоры. Шаг. Ещё один. Как трудно, оказывается, ходить, не имея пальцев. И наклоняться тоже…

Теперь в обеих руках Светланы было по тлеющей головёшке. Костёр палачей ещё сохранял жар.

* * *

-Sons of a bitch![113] – в сердцах воскликнула я, едва прочтя всё это в сознании Ели.

Следуя мыслекоманде, плейт уточнил курс и довёл скорость до максимально возможной в атмосфере. Укрупняя изображение со сканеров, мы вскоре получили картинку спящей деревни рабовладельцев – у двух домов маленькими жёлтыми точками разгорались соломенные крыши.

-Применить стазис-поле по этому населённому пункту!