Возвращение из Трапезунда - Кир Булычев

Коля вышел на улицу — хотел сначала дойти до Нахимовского, купить там газет.

На скамейке у ворот Раисиного дома сидел гладкий, благородный молодой человек романтической внешности — орлиный нос, курчавые черные волосы, карие блестящие глаза. Человек был в широкополой шляпе и крылатке и при всей непохожести на Максима Горького казался почти его близнецом.

При виде Коли человек вскочил и пошел рядом с ним, отставая на полшага.

— Прошу прощения, — сказал Коля, — вы хотите что-то сказать?

— Вы обо мне должны были слышать, — сказал уверенно романтический человек. — Я — Мученик, Елисей Мученик. Я должен вам сказать, что люблю Раису Федотовну, да и давно люблю. Потому я попрошу вас покинуть этот дом, чтобы не ставить под сомнение репутацию дамы моего сердца.

Мученик был гневен, он махал длинными руками, не думая, что его могут услышать прохожие, и в любой момент, как показалось Коле, в его руке мог сверкнуть булат.

В то же время он был нестрашен, как распустивший перья чибис, старающийся отвести от гнезда куда более крупного хищника.

— Простите, — Коля не выносил, когда ему начинали указывать, особенно те, кого он считал стоящими ниже себя, — какое вы имеете право так разговаривать со мной?

— Право любви! — воскликнул Мученик. — Право страданий!

В своем пафосе Мученик был забавен, и Коля великодушно простил его.

— Не суетитесь, — сказал он. — Я уеду. Кончу дела и уеду. Мое отношение к Раисе чисто приятельское — она приютила меня на несколько дней.

— Вы даете мне слово? — воскликнул Мученик. — Вы искренне не претендуете на ее руку? Вы не увезете ее с собой?

Театральность этих восклицаний выходила за пределы разумного. Или Мученик был сумасшедшим, или ломал комедию.

— Слово джентльмена, — сказал Коля, полагая, что Мученику приятно такое выражение, ибо джентльмены дают слово только себе подобным.

— Замечательно, — заявил Мученик куда более трезвым голосом. — Видите лавочку, мы сейчас посидим на ней и выкурим по папироске. У меня хорошие папиросы — я только что привез их из Керчи. Мне приходится немало ездить.

Они уселись на лавочку под каштаном. Было тихо, мирно, никакой революции в этом садике не намечалось.

— Я человек двухслойный, — признался Мученик. — Внешне я солидный и респектабельный торговый посредник. В душе — страстный революционер и романтик. Я еду делать свои дела и зарабатывать деньги. Это для обычных людей. Затем я переодеваюсь, меняю личину и оказываюсь одним из самых страшных революционеров Крыма!.. О нет, не смотрите на меня так, господин прапорщик! Я сам никогда никого не убил, но я организатор. Люди подчиняются мне, не подозревая чаще всего, что оказываются игрушками в моих руках.

И Мученик показал Коле свои руки — руки музыканта или хирурга. Очень красивые руки.

— У меня прекрасные руки, — сказал Мученик. — Меня долго учили музыке. Считается, что ребенок из небогатой еврейской семьи должен учиться музыке. Я ненавидел ее. Я перекусывал струны в пианино. Я уже в пять лет стал из-за этого революционером. В десять я устроил котел с супом, который упал на голову учителю музыки. Его увезли в больницу с тяжелыми ожогами. Вот так.

— Сколько вам лет?

— Тридцать. Но я проживу еще шестьдесят. В моем роду все страшно живучие.

— А Раиса согласна?

— Она обязательно согласится, — сказал Мученик, запуская пальцы в буйную вороную шевелюру. — Я люблю ее. Я люблю ее безумно и готов ей все простить. Такого тела я еще не трогал! И поэтому я на ней женюсь, чтобы ни один мальчишка вроде вас — вы меня, конечно, простите за резкость — не смел трогать ее грязными руками!

— Но она православная, а вы иудей, — сказал Коля, который совсем не обиделся на Мученика.

— Потому я утроил свои усилия и приблизил революцию. Революция очищающим девятым валом сметет все условности рас и наций, она отменит ваши замшелые религии и предрассудки. Вы хотите жениться на дочке султана — прошу вас, сделайте милость! Раисочка обвенчается со мной в храме революции! Их построят на всех углах.

«Ну и хватит, — подумал Коля. — Он мне надоел. Он и в самом деле думает, что я хочу жениться на этой медузе. А у него, наверное, была толстая мама или горничная, за которой он подсматривал в уборной. Читайте Фрейда и все поймете».

— Желаю успеха, — сказал Коля.

— Вы мне симпатичны, — сказал Мученик. — Я возьму вас к себе! Мы с вами далеко пойдем. Сейчас людям с нерусскими фамилиями лучше числиться среди победителей.

— Вы имеете в виду немцев? — спросил Коля.

— Немцев? А почему бы и нет? В конце концов, должны когда-нибудь взяться за немцев! Почему надо преследовать только евреев?

— Может, это только слухи?

— Слухи? Нет, на этот раз это не слухи. Сегодня ночью чуть было не взорвали «Императрицу Екатерину».

— А при чем тут немцы?

— Злоумышленник мичман Фок покончил с собой, — сообщил Мученик торжественно, будто о кончине императора.

А так как Коля не задал следующего вопроса, а Мученику не терпелось рассказать — не на каждом шагу встречаются слушатели, которые еще не знают самого главного, то Мученик сам продолжил:

— Он спустился в бомбовый погреб, и тут его схватили матросы.

* * *

Распростившись с Мучеником, Коля пошел в центр города, полагая там узнать новости. Газет в киосках не было, и газетчиков тоже не видно. Очевидно, все раскупили раньше.

На улицах было много бездельного народа — правда, матросов почти не встречалось. В большинстве ходили солдаты, гимназисты, чиновники и просто люди разного звания.

Проехал открытый черный автомобиль «Руссо-балт». На заднем сиденье сидел вице-адмирал, еще нестарый, с сухим острым лицом, фуражка надвинута на брови. Адмирал был сердит, не смотрел по сторонам и, когда в толпе раздались приветственные крики, даже не обернулся на них.

Рядом с адмиралом сидел морской офицер, с черной бородкой и выпирающими красными щечками. Офицер что-то говорил, склонившись к адмиралу, крики удивили его, он прервал свою речь и стал оглядываться, не понимая, что происходит.

Картинка промелькнула и исчезла.

— Это кто? — спросил Коля у путейского чиновника, скучного и согбенного, но с красным бантом на груди и красной повязкой на засаленном на локте рукаве шинели.

— Вы не знаете? — удивился чиновник. — Адмирал Колчак. Командующий флотом. Надежды нашей революции связаны именно с ним.

И чиновник вызывающе посмотрел на Колю, будто вызывая его на спор.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});