Легенда об Ураульфе, или Три части Белого - Марина Аромштам

— Молодец, Ураульф! Не осталось ни одного ящерина. Тейла, да нам с тобой тут уже нечего делать.

Тейла, однако, так не считала. Она деловито направилась к роще — первой древесной крепости у границы с Полупустыней. Тайрэ удивленно присвистнул:

— Гляди-ка, что там творится!

Деревья, как воины, истощенные долгой осадой, уже почти не могли сопротивляться зною. Их жухлые листья с трудом сохраняли влагу. Подлесок совсем почернел. Травы не осталось. В пересохшем русле ручья блестело несколько лужиц.

— Тейла! Это же лагерь! Там воины Ураульфа. И в лагере нет воды… А ведь Тайрэ говорил: от этой Полупустыни можно ждать что угодно. Она решила взять Ураульфа измором.

Тейла повисла над пересохшим ручьем. Тайрэ на всякий случай всколыхнул ей загривок. Но это было излишне: облакунья уже танцевала. Она колыхалась, кружилась, поднималась и опускалась. Воздух вокруг нее стал наполняться влагой. Деревья жадно ловили пыльными листьями первые крупные капли. А потом на рощу полился дождь, сшивая Небо и землю. Все вокруг задышало. Вода, напоив деревья, устремилась к пустому руслу ручья. По нему побежала маленькая, но все же живая струйка.

Тейла закончила танцевать только к смене светил. Она заметно устала и истратила много влаги. Тайрэ благодарно поглаживал ей загривок:

— Умница, Тейла! Хорошо потрудилась. Дело сделано. Отдыхай.

Тейла в ответ качнулась и погрузилась в сон.

А на небе тем временем появилось красное Солнце.

* * *

— Матерь Севера! Тейла! Взгляни! Вон туда! — Тайрэ чуть не лишился речи.

От горизонта к границе двигались ящерины. Они заполняли собой все видимое пространство. По мере их приближения капли на листьях деревьев стремительно высыхали. Оживший было ручей сразу замедлил бег.

— Тейла! Духи свидетели! Мы поливаем здесь с вечерней смены светил. Ты же видела: их разгромили! Здесь не было ящеринов. Только вонючие туши. Откуда же эти взялись?

Всадники Ураульфа выехали из рощи и двинулись к выжженной полосе.

— Так вот что здесь происходит! — Тайрэ поежился. — А мы-то с тобой расстроились, что опоздали. Знаешь, старушка, давай прокатимся в Полупустыню. Ты немного устала… Но надо бы разузнать, откуда лезут эти настырные твари, А, Тейла? Давай? — Он взъерошил Тейле загривок.

Тейла вяло, но сдвинулась с места.

— Молодец, молодец! Хорошая! Заодно посмотрим, что там, в песках, с водой, — подначивал он облакунью. — Вдруг там тоже найдется пересохшее русло? Или какой-нибудь куст, который давно не пил?

Тейла плыла против потока надвигавшихся ящеринов. Внизу начиналась битва. Тайрэ решил не оглядываться и все бубнил про себя: «Надо бы разобраться, откуда они берутся».

Воздух почти обжигал. Тайрэ казалось, будто его живьем засунули в печку. Он закутался в складки Тейлы. Но жар все равно доставал. В горле першило. И когда Тайрэ решил, что надо бы возвращаться, он вдруг увидел!

Внутри огромной воронки шевелился песок, со дна ее то и дело прорывался огонь и стремился своим языком дотянуться до красного Солнца. И оттуда — из тайных недр, из глубины Земли — один за другим поднимались воины-ящерины.

— Матерь Севера! Это же сокровенное место! И оно воспалилось от боли!

Облакунья внезапно стала снижаться.

— Тейла! Что ты задумала?

Тейла сжалась и снова разжалась, выпуская наружу влагу. Раскаленный воздух ответил злобным шипением. Тейлу окутал туман. Капли испарились почти мгновенно. Она повторила попытку. Воздух сопротивлялся.

— Не надо, Тейла! Не надо! Здесь слишком много жара. Ты не справишься, поворачивай! Уходим отсюда, Тейла!

Тайрэ испугался, но облакунья не обращала на кейрэка внимания. Она кругами спускалась к самой воронке. Раскаленный воздух охватил облакунью. Тайрэ зарылся поглубже. Но это уже не спасало. Облакунья качалась, то и дело касаясь земли, отдавала ей влагу — и таяла! И кружилась, кружилась!

Это же танец! Танец «Встреча конца и начала»! У Тайрэ помутилось в глазах:

— Тейла! Послушай! Это тебе не под силу! Не под силу одной облакунье…

Но шевелить ее гриву у него уже не было сил.

* * *

Что-то грубо тряхнуло Тайрэ. Он ощутил, как ворот больно сдавил ему шею. А потом обнаружил себя в мягких прохладных складках. Но это была не Тейла!

— Дурная привычка — хватать человека за шею.

— А ты как хотел? За волосы?

Тейрук шевелил гриву огромного облакуна. Тайрэ перебрался поближе. Он бы обнял разведчика, но тот всем видом показывал, что ему не до нежностей.

— Тейла…

— Соединилась с землей. Ее заразило болью.

— А это… — Тайрэ с изумлением огляделся.

— Даридан приказал поднять танцующих облакунов.

Облакуны танцевали танец успокоения. Они плавно кружили в небе, то и дело спускаясь к земле, мягко касались песков своими влажными шлейфами, дышали прохладой и миром, укачивали, убаюкивали. Их было много, они занимали почти все Небо. И они желали Полупустыне покоя…

* * *

— Вон там я спущусь совсем низко. Ты спрыгнешь.

— Тайрэ не забудет Тейрука.

И уже приготовившись прыгнуть, Тайрэ решил уточнить:

— Это ведь из-за мальчика? Даридан так решил — из-за мальчика?

Тейрук молча махнул рукой — на прощание или выражая согласие.

Тайрэ прыгнул вниз, кубарем прокатился по полю, поднялся на ноги и побежал за облакуном Тейрука. Тот уже летел выше высоких деревьев:

— Белых полетов народу Вершины! Пусть Исси летает выше!

Облакун Тейрука качнулся. Разведчик, глядя вперед, процедил сквозь зубы:

— Из-за мальчика… Да. Только мальчик не полетел.

Эти слова Тайрэ не предназначались.

Глава четырнадцатая

Яблочко попискивало и подпрыгивало от нетерпения. Оно хотело на блюдце. Последние смены светил все было так интересно! И теперь, и теперь, и теперь: Ураульф скакал что есть духу. Правда, Юрулла раздражалась все чаще и чаще. Только взглянет на блюдце — и тут же велит спрятать яблочко в сундучок. То ли дело Анриза! Та его ублажала. Ублажала, как никогда: протирала нарядной салфеткой с запахом пряных трав и от смены до смены светил просиживала над блюдцем. У нее от этого уже слезятся глаза. Но она не уходит. Только бы не Юрулла!

Никуда от нее не деться.

— Что там?

Анриза вздохнула, стараясь не выдать счастья:

— Все хорошо, Юрулла. Ураульф уже скачет на Север.

— Покажи мне картинку.

Ну, улыбнись, Юрулла! Яблочко так старалось. Картинка такая красивая.

— Где это он?

— На холмах.

Юрулла не улыбнулась.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});