Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

— Лучше предусмотрительность, чем запоздалые сожаления, — согласилась Илэйн. — Тебе очень идет. — Это было правдой, но Авиенда покраснела. Если бы ее похвалили за стрельбу из лука или за быстроту бега, она приняла бы это как должное, но Авиенде было очень трудно признаться самой себе, что она красива. Этого она до недавнего времени как-то ухитрялась не замечать.

Эссанде покачала головой с неодобрением — она не знала, что янтарная брошь была ангриалом. Янтарь совсем не подходил к синему бархату. Хотя, возможно, ее неодобрение относилось к ножу Авиенды с роговой рукоятью, который та засунула за свой пояс зеленого бархата. Седовласая служанка проследила за тем, чтобы Илэйн не забыла пристегнуть свой маленький кинжал с сапфирами на ножнах и рукоятке к вытканному золотом поясу. Все должно было выглядеть идеально, чтобы заслужить одобрение Эссанде.

Расория вздрогнула, когда Авиенда вошла в переднюю в своем бархатном платье с высоким воротом. Телохранительница никогда не видела ее до сих пор в ином наряде, кроме айильской одежды. Авиенда нахмурилась, словно над ней собирались посмеяться, и схватилась за рукоять ножа, но, к счастью, ее внимание отвлек накрытый салфеткой поднос, стоявший на длинном столе у стены. Пока они одевались, Илэйн принесли ее полуденную трапезу. Сняв салфетку в голубую полоску, Авиенда попыталась заинтересовать Илэйн едой, улыбаясь и строя предположения о том, насколько вкусным должно быть мясо, тушенное с черносливом, и восклицая над ломтями свинины и кашей. Илэйн еда напоминала опилки. Расория, откашлявшись, заметила, что в большой гостиной развели огонь. Она будет счастлива отнести туда поднос для леди Илэйн. Все пытались следить за тем, чтобы Илэйн ела как следует, но это было просто смешно. Поднос простоял здесь уже некоторое время. Каша должна была превратиться в однородную массу, которая останется в миске, если перевернуть ее вверх дном!

К тому же Илэйн ждали Верховные Опоры четырех Домов, причем уже достаточно долго. Она указала на это, предложив, чтобы они сами поели без нее, если голодны. Илэйн даже сделала вид, что настаивает на том, чтобы они поели. Этого оказалось достаточно, чтобы Авиенда, пожав плечами, вновь накрыла поднос салфеткой, и Расория тоже не стала больше тратить время на уговоры.

До парадной гостиной надо было совсем немного пройти по ледяному коридору, в котором кроме них находились лишь яркие зимние гобелены, колыхавшиеся на сквозняке, но охранницы все же держались кольцом вокруг Илэйн и Авиенды и смотрели по сторонам так, словно ожидали нападения троллоков. Лишь приложив некоторые усилия, Илэйн удалось убедить Расорию, что нет необходимости обыскивать гостиную перед ее приходом. Женщины-гвардейцы служили и повиновались своей госпоже, но они также несли ответственность за ее жизнь и относились к этой обязанности с не меньшим упорством, чем Бергитте, когда та решала, является ли она в данный момент Стражем, Капитан-Генералом или старшей Сестрой. Более того, еще не отошедшая после инцидента с Зайдой Расория требовала, чтобы лордам и леди, ждущим в гостиной, было предложено сдать оружие! Возможно, здесь сыграла свою роль угроза быть накормленной кашей. После короткого спора, однако, Илэйн и Авиенда проскользнули в широкий дверной проем вместе и без охраны. Чувство удовлетворения, охватившее Илэйн, впрочем, длилось недолго.

Гостиная была просторной, рассчитанной на то, чтобы без затруднений вместить несколько дюжин человек. Она была отделана темными панелями, плиты пола устланы в несколько слоев толстыми коврами, а перед высоким камином из белого с тонкими красными прожилками мрамора полукругом стояли стулья с высокими спинками. Здесь высокопоставленных посетителей можно было принимать с большим почетом, чем в тронном зале, поскольку обстановка была более интимной. Пламя, пляшущее на поленьях в очаге, еще не успело как следует нагреть воздух, но, разумеется, отнюдь не поэтому Илэйн остановилась на пороге с таким чувством, словно получила удар в живот. Теперь она могла понять замешательство Бергитте.

Дайлин, гревшая руки у огня, повернулась к двери, когда они вошли. Это была женщина с волевым лицом, тонкими морщинками в уголках глаз и намеком на седину в золотистых волосах. Она не стала терять время на переодевание перед тем, как прибыть во дворец, и на ней все еще было темно-серое дорожное платье, запачканное на подоле. Ее реверанс выражался лишь в едва заметном наклоне головы и едва заметном сгибании коленей, но она вовсе не хотела быть невежливой. Просто Дайлин, так же как и Зайда, знала себе цену — единственным ее украшением была маленькая золотая булавка на плече, изображающая Сову и Дуб, эмблему Дома Таравин. Без сомнения, она считала, что Верховная Опора Дома Таравин не нуждается ни в чем больше, — и однако она готова была ценой собственной жизни подтвердить свою верность Илэйн.

— Миледи Илэйн, — официальным тоном произнесла она, — имею честь представить вам лорда Периваля, Верховную Опору Дома Мантир.

Симпатичный золотоволосый мальчик в простой голубой куртке оторвался от калейдоскопа, стоявшего на золоченой подставке, слишком высокой для его роста. Он держал в руке серебряную чашку, в которой, как надеялась Илэйн, было не вино, а если вино, то по крайней мере хорошенько разбавленное. На одном из боковых столиков стояло несколько подносов, уставленных кувшинами и чашками. А также там был расписной чайник, в котором, как она знала, был чай, лишь немногим отличающийся от воды.

— Большая честь для меня, миледи Илэйн, — пропищал он, покраснев и умудрившись отвесить вполне достойный поклон, хотя и несколько неуклюжий из-за болтающегося у него на поясе меча. Оружие выглядело слишком длинным для него. — Дом Мантир стоит за Дом Траканд.

Ошеломленная, Илэйн ответила на его любезность, автоматически присев в реверансе.

— Леди Каталин, Верховная Опора Дома Хевин, — продолжала Дайлин.

— Здравствуйте, Илэйн, — проговорила темноглазая девушка, стоявшая сбоку от нее, притрагиваясь к своей темно-зеленой юбке и лишь слегка наклоняя голову, что едва ли могло сойти за реверанс; хотя возможно, она просто пыталась подражать Дайлин. Или боялась уткнуться подбородком в большую эмалевую брошь с изображением Синего Медведя Дома Хевин на высоком вороте своего платья. Ее волосы придерживала серебряная сеточка, также с изображением Синего Медведя, а на пальце она носила большое кольцо-печатку с тем же гербом. Похоже, она чересчур гордилась своим Домом. Несмотря на холодную надменность, с которой Каталин держалась, девушкой ее можно было назвать с большой натяжкой, ее щеки были еще по-детски округлыми. — Хевин стоит за Траканд, разумеется, иначе меня не было бы здесь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});