Родина – за нами! - Дмитрий Юрьевич Манасыпов

— Саша показала ему вытянутую металлическую сигару с резьбой на конце. Ее голос странно плыл, глотая окончания слов. — Нам осталось всего ничего, самую малость. Вон там, в том дальнем боксе, оборудование. Хотя и до него надо дойти. Это главное, не эти… которые в клетках. Там, в боксе, один единственный исходный образец, с которого все началось. Его нам необходимо уничтожить. Таймер у меня с собой, и немцы просто могут не успеть, понимаешь? Да еще и мы сможем их задержать. А таймер сработает через то время, что я установлю. Но для полной уверенности, лучше сделать все без замедлителя.

— Какой заряд?

Саша сжала губы, глядя ему в глаза и мгновенно напрягшись.

— Что там такое, Саша?..

— Альфа-десять, боевое отравляющее вещество. Разброс в зоне заражения — до пяти километров. Побочный эффект — гипернекроз живых тканей, у них не останется образцов, Коля. И не вздумай мешать мне, даже не пытайся. Не выйдет.

— Да… не останется. И пленных не останется. И местных жителей, что остались, тоже, да, Саш?

— Да, Коль, да.

— И чем я после этого буду от самих немцев отличаться?

— От мертвых — ничем. — Воронков подошедший к ним, упал, с глухим стуком уронив автомат. К затылку капитана прижался холодный ствол «люггера» Гречишиной. — Приказ, капитан.

Куминов повернулся к ней, неожиданно воскресшей из практически мертвой. Кровь все также заливала лицо, но глаза… в них не было безумия от всепоглощающей боли, замеченной капитаном совсем недавно. Острые и умные глаза человека, идущего до конца.

— Саша… — Венцлав повернулась к ней. — В бой нас поведет товарищ Сталин.

Куминов непонимающе уставился на нее, когда Сашу неожиданно выгнуло назад, белки глаз закатились. Но продолжалось это совсем недолго. Девушка вздрогнула, и, двигаясь медленно, как-то заторможено, протянула ей цилиндр. Гречишина пружинисто ударила ее ногой, отправив к капитану, так и не поднявшемуся с пола. Он поймал Сашу, успев заметить в глазах плещущийся ужас и осознание произошедшего.

— Умница девочка. Так оно надежнее будет. Что капитан, что ты так на меня смотришь? Прямо тамбовский голодный волк…

— Ты кто?

— Я? Ну… — она улыбнулась, хищно, довольная. — Не Юлия Гречишина, устраивает? А остальное совсем не важно. О, Сашуль, проморгалась, в себя пришла? Спасибо, подруга, помогла. Принесла куда нужно и отдала кому необходимо, и не успела уничтожить. Кода-то я не знала, а вещество нужно… нам. Для победы над вами, красной сволочью. Скоро за мной и за вами придут.

— Зачем? — Куминов смотрел на нее, опустив руки, понимая, что не успеет. Хотя… если прыгнуть, то все возможно. Она ранена, он должен суметь. Даже отсюда, с пола, должен.

— Как зачем? — она снова улыбнулась. — Ты, капитан, в проект «Берсерк» войдешь сразу, такой экземпляр, просто любовалась тобой. А Саша… разве можно разбрасываться такими умными мозгами, нет, ни в коем случае. Они еще послужат рейху, после необходимой обработки…

— Как ты смогла? — Венцлав смотрела на нее, бледная, кусающая губы. — Как?

— Сашенька… — лже-Гречишина хмыкнула. — Ты же помнишь, что гипнограммы нам преподавали хорошо. А мы же с тобой подруги, начитать одну было не сложно. Стоило только захотеть, время было. Каждому из тех, кто был со мной дружен, Сашуль, каждому и каждой. Задел на будущее, понимаешь?

— Потрепаться захотелось? — капитан сплюнул.

— Ну, а чего бы и не поговорить с боевыми товарищами. А что тебе до всего этого, пешка? Пешка, пешка, нет больше никто. Довел Сашеньку куда надо, не подозревая о настоящей задаче, голову все ломал — как же нам назад вернуться с драгоценным грузом, да? Эх, и рожа у тебя, Николай, ну и рожа. Да…

Она хрюкнула, вытаращив глаза, вздрогнула и начала оседать. Воронков, стоявший сзади, поддержал отяжелевшее тело, подхватил руку с цилиндром. Отдал мигом вскочившей и метнувшейся к нему Венцлав, и лишь потом отпустил ту, кто так казалась своей. Нагнулся, вытер нож о ее плечо. Удар был мастерским, разом пробившим сердце через ребра. Это сержант делал также хорошо и основательно, как и все остальное.

— Ну и крепкая у тебя голова. — Куминов покачал головой.

— А чего мне… — Воронков скривился, нащупав рассеченную кожу и плотную гематому. — Я ж лысый.

— Да уж… — капитан повернулся к Саше. Та молчала, смотря на тело у ног. — Провела вокруг пальца. Все здесь было ширмой, почему только? Почему нас не взяли раньше, столько возможностей было?

— Шифр на контейнере, код, открывающий его. — Венцлав посмотрела на цилиндр. — Его знала только я. И гипнограмма, которую мне наложили в Институте, перед выходом. Для нее она была слишком серьезной, попробовали бы добраться, я просто умерла. Сразу, на месте. Остановка сердца. Контейнер без этого не вскроешь, он самоуничтожится, это Юля тоже знала. Теперь поздно думать про это, но как она оказалась в Институте, и кто стоит за всем этим там, у нас?..

Одна из стен в транспортном боксе разошлась, выпуская наружу сразу несколько подвижных теней, открывших огонь. Венцлав ударило в нескольких местах, она упала, молча, не крикнув. Куминов успел поднять АСД, заставил прижаться тех, кто напал. Воронков подхватил Сашу, бросился в сторону клеток, стараясь закрыться за ними. Куминов отступал следом, стреляя сразу из двух стволов, перебросив из-за спины ПП, сослуживший хорошую службу в самом начале. Понимал, что надо быстро решать, но разум отказывался делать это. В голове билось несколько мыслей, несмотря на стрельбу, и одна единственная решила свое дело: попади цилиндр в руки немцев, они пустят его в ход без размышлений. Сейчас они уже проигрывают войну, и думать не будут. Раз не могли создать что-то подобное сами, то точно пойдут на все, чтобы забрать тот образец, что принесли они. Прямо им в руки.

Вот как эти, неожиданно оказавшиеся рядом женщины, в десантных комбинезонах, с короткими и удобными ПП в руках, неуловимые… почти неуловимые даже для Куминова, работающего на пределе и сил и веществе, введенном Сашей.

Высокая черноволосая женщина, одетая в десантный комбинезон уходила от его выстрелов, легко и играючи. Куминов прижался спиной к колонне столба, чувствуя, как организм слабеет. Покосился на Венцлав, мешком повисшую на плече Воронкова.

— Беги!

Воронков оскалился, не желая уходить.

— Это приказ!

Лысый скрылся в темноте коридора, ведущего куда-то дальше. А Куминов, поняв — что тот схватил со стеллажа,